Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1
В результате Реконкисты церковь, как наиболее последовательный защитник христиан, получила в Испании непререкаемую поддержку и авторитет в глазах всех сословий. Произошло укрепление религиозных орденов и институт монашества. К концу XV в. церковь добилась в Испании серьезной экономической и политической самостоятельности. Совокупные доходы белого духовенства и епархий достигли в год 4 млн дукатов, не считая земельных владений. С возникновением в 1478 г. новой инквизиции начался процесс сращивания королевского аппарата с церковной структурой. Теологи и священнослужители вошли в качестве оидоров (правоведов) в государственный совет, легистов – в постоянные депутации кортесов, арбитристов – в королевский финансовый совет. Кроме того, Тридентский собор 1545–1563 гг. постановил все предписания церкви считать обязательными государственными законами.
Вмешательство церкви во внутреннюю политику негативно сказалось на экономическом развитии Испании. Гонения на морисков и маранов, начавшиеся с 1501 г., привели к сокращению численности населения с 10 млн человек до 6,5 млн. Пришли в упадок многочисленные ремесла, которые только за их счет развивались в Испании. Не пострадали от великого исхода только крупнейшие гранды страны, скупив имущество бежавших. Герцог Гандиа приобрел недвижимость в размере четырех городских кварталов, где при желании можно было поселить 60 000 душ, герцог Осуна на вырученные средства приобрел собственную эскадру. Центральные области обезлюдили. Абсолютная монархия оказалась заложником аристократов – крупных земельных собственников и церкви.
Отличием скандинавского абсолютизма стала рано обозначившаяся независимость монарха от высших сословий. Государственная реформация, начавшаяся в 1520-х гг., привела к конфискации в пользу короны земельных владений католической церкви и угодий дворян, активно боровшихся с лютеранством. Периодические попытки со стороны «благородных» расширить свои земельные владения и укрепить феодальные права сурово пресекались королевскими постановлениями при активном содействии со стороны бюргерства и городских магистратур. В Швеции борьба с дворянской оппозицией, вылилась на практике в известный «спор сословий» 1650 г.
По социальному составу Швеция и Дания были странами феодальными, но здесь не существовало крепостничества, а крестьяне в основном были государственными. После ликвидации церковного землевладения выделяются три категории крестьян: частновладельческие (фрельсовые, фестеры), коронные и свободные (скаттовые). Несмотря на постепенное выравнивание юридического положения этих категорий, личная свобода крестьян долгое время оставалась неотъемлемым атрибутом сословия (в Швеции она никогда полностью и не исчезала).
Помимо прямых фискальных обязанностей в пользу государства, на две последние категории крестьян распространялась масса вспомогательных функций. На них возлагались подводная повинность (перевозка чиновников и солдат, государственных грузов); замковая повинность (работа по ремонту и строительству государственных крепостей и зданий); выплата ямских денег (на содержание подстав для королевских курьеров); селитряная подать (на приобретение пороха для королевской артиллерии) и др. Королевские регламентации (в Швеции это «Четвертная» 1655 г. и «Большая» 1680 г. редукции) обеспечили баланс собственности в стране. На крестьян, дворян и корону приходилось по 1/3 всех пахотных угодий. Тенденция сокращения крупных поместий с иммунными правами сохранилось и в XVIII в. К 1760 г. доля владельцев угодий с буржуазными корнями составляла 6,7 %, дворянскими – 4,9 %, все остальные собственники – крестьяне.
В Дании распространение барщинно-фольварочного хозяйства короне сдержать не удалось, но ленные реформы XVI в., закон 1688 г. (единый земельный кадастр) и военная реформа 1701 г. изменили характер земельной собственности. Помимо короны и дворянства, 1/4 часть земель стала принадлежать бюргерству. Бюргерское владение заложило основы формирования крупных фермерских хозяйств. Обратной стороной этого процесса стало превращение бондов и фестеров (свободных держателей и помещичьих крестьян) в хусманов и индерстер, т. е. в поденщиков и батраков – сельских пролетариев. Окончательно ликвидировать остатки крепостной зависимости удалось только земельными регламентациями второй половины XVIII в.
Положительную роль в ограничении феодальных отношений играли и некоторые правовые нормы: приходское самоуправление; система низовых уездных судов, где в качестве судебных заседателей присутствовали крестьяне. В Швеции дополнительной защитой крестьянских свобод стал четырехсословный риксдаг, куда входило зажиточное крестьянство с правом голоса. По традиции крестьяне не имели право обсуждать только вопросы внешней политики. На деле наличие представительного органа не стало серьезным препятствием для провозглашения наследственной монархии. В 1682 г. именно по предложению риксдага сословия оставили за собой право только совещательной инициативы, а в 1693 г. была провозглашена «Декларация о суверенитете» – своего рода конституция абсолютизма, где сословия провозглашали короля в силу божественного права единственным самодержцем.
Третье серьезное отличие монархий скандинавского типа вытекает из специфики образования новых классов. К моменту торгово-промышленного бума, вызванного открытием Нового Света, в Швеции промышленности как таковой не существовало. Несмотря на богатые залежи меди и железа, лесных запасов, способствовавших росту добычи древесного угля, обилие горных рек, обеспечивавших предприятия дешевой энергией, в старейшем металлургическом производстве было занято не более 4 % всего населения. С другой стороны, экстенсивное сельское хозяйство, небольшая плотность населения, отсутствие элементарных денежных средств не позволили сложиться и укрепиться в городах цеховому строю, с присущими ему регламентациями и ограничениями предпринимательской инициативы. Городское ремесло сохранилось там, где требовались квалифицированные специалисты: каменщики, ювелиры, плотники. Поэтому здесь развиваются бруки – частные предприятия. Государственные мануфактуры также строились на рубеже XVI–XVII вв., но с 1619 г. государство стало передавать их в аренду или продавать в частные руки. Новыми хозяевами становились помещики, горожане.
События Тридцатилетней войны не только стимулировали появление оружейных и пушечных мануфактур, но и расширили круг буржуазных владельцев за счет иностранных предпринимателей. Среди наиболее ярких личностей значатся выходец из южных Нидерландов Лодовейк де Геер, немцы Радемахер и Кристофер Полхем. Именно благодаря переселенцам в 1619 г. был основан Гетеборг, развились Йенчепинг, Кальмар, Стокгольм. Существенным отличием новых мануфактур от аналогичных предприятий в Европе, было использование вольнонаемного труда. Хотя попытки прикрепить рабочих к определенным производствам и предпринимались владельцами, однако в таких случаях вмешивались специальные королевские коллегии. Отличали шведские мануфактуры и сравнительно приемлемые условия труда. Так рабочий день был с 5 утра до 6 вечера, с 2-х часовым перерывом (на завтрак и обед). Во многих европейских государствах подобная продолжительность стала возможна только в XIX в.
Несколько иная картина наблюдается во владениях Ольденбургов. Датские буржуа развились на почве торгового капитала. Договоры о нейтралитете с Алжиром, Тунисом, Турцией, Марокко, не говоря о собственных колониях и торговых миссиях в Вест-Индии, Ост-Индии и Африке, на фоне европейских войн, позволили превратиться им в международного торгового посредника. Поскольку подавляющее большинство морских кампаний было сосредоточено в Копенгагене, то уже с первой четверти XVI в. прослеживается сращивание крупнейших капиталов с бюрократическим аппаратом королевства. Постановление 1660 г. и «табель о рангах» 1671 г. (впервые в Европе) закрепили за буржуазией право занимать любые государственные посты. Огромные финансовые возможности торгово-промышленной буржуазии придали вес данному классу в политической жизни стран, позволили стать стабилизирующим фактором абсолютизма. Таким образом, процесс становления монархии в Швеции и Дании сопровождался, с одной стороны, усилением абсолютистской тенденции в политическом оформлении государства, а, с другой, – зарождением капиталистических отношений в экономической жизни.
При всей совокупности различий, проявившихся в развитии государственности и абсолютизма Польши, Австрии и Германии, наблюдается определенная схожесть условий возникновения монархических режимов. Все эти государства в той или иной степени испытывали серьезное внешнее давление в ходе войн и международных конфликтов. В результате, огромный вес во внутренних делах здесь приобретают дворянство и армия, что, в свою очередь, ведет к милитаризации государственных институтов и всего абсолютистского строя в целом. Немалую роль играл и многонациональный состав населения центрально-европейского региона, где славяно-германское противостояние выливалось в разнообразные сепаратистские движения или национально-освободительные восстания.
