Анатолий Вассерман - Скелеты в шкафу истории
Кстати, ход тихоокеанской кампании тоже в значительной степени определила логистика. Островки в Великом Океане столь редки, что возить военные грузы приходилось в основном на эсминцах – самых быстроходных кораблях со сколько-нибудь заметной грузоподъёмностью. Американцы решили не ползти от острова к острову последовательно (как шло японское наступление), а прорываться на такое расстояние от уже освоенных баз, какое эсминцы могут пройти за ночь: днём противостоять самолётам могла только крупная эскадра. Островок, находящийся вроде бы в глубоком тылу, чаще всего был слабо подготовлен к обороне, и штурмовать его обычно оказывалось легче. Организовав на нём свою базу, американцы отрезали обойдённые острова от снабжения – и те вскоре становились сравнительно лёгкой добычей.
Против японского канбан тоже нашлось американское логистическое оружие. Соблюдать график с той же точностью, что и на маленьких Японских островах, не позволяли американские просторы. Зато массовая компьютеризация производства позволила точнее учитывать сбои снабжения, корректировать работу. Вдобавок стало возможно собирать на одном конвейере сразу несколько модификаций одного изделия, подавая в нужное время к нужному месту соответствующие детали: на японскую дешевизну американцы ответили крупносерийной технологией исполнения индивидуальных заказов.
Премьер-министр герцогства Саксен-Ваймар Иоганн Вольфганг фон Гёте (1749–1832) устами дьявола среднего ранга Мефистофеля сказал:
Разбой, торговля и война —Не всё ль равно? Их цель одна!
Конечно, экономика пиратских баз вроде легендарной Тортуги, дудаевской Чечни, нынешних мелких островков Малайского архипелага не вполне соответствует канонам крупных коммерческих структур. Но военная логистика несомненно состоит в ближайшем родстве с производственной.
Возвращаясь же к альтернативистике, приходится отметить: зачастую требуется немалое усилие, чтобы даже задним числом выявить причины событий. А уж аналитики, способные вычислить их заблаговременно, и тем более ЛПР (лица, принимающие решение), умеющие хотя бы на интуитивном уровне оценить степень полноты учёта неочевидных факторов, столь редки, что их участие в управлении приходится признать несомненной удачей.
Воздадим же хвалу Петру за невскую жемчужину. Поблагодарим Паулюса за строгое следование штабному канону (без чего ход Сталинградской битвы мог для нас заметно запутаться). И будем надеяться, что впредь не забредём в тупики столь дальние, что для выхода из них понадобилось бы нечто не менее фантастичное, нежели Мир Царя Михаила.
Кто виноват?
[73]
Из всех проклятых вопросов России этот – любимейший. Хотя ответ на него вряд ли приносит реальную пользу. В этом смысле куда важнее другой проклятый вопрос: «Что делать?»
Но если даже действительно выяснишь, что делать – делать всё равно придётся самому. А это тяжело, скучно и противно. Решать, кто виноват, и обращать на очередного виновника своих бед гнев столь же праведный, сколь и бесполезный, не в пример приятнее. Так что любовь к главному проклятому вопросу вряд ли когда-нибудь изгладится из наших сердец.
Виновными в наших неудачах числились некогда «враги внутренние – поляки, жиды и студенты». Затем почётную роль козла отпущения взвалили на буржуев. Затем начались поиски шпионов, саботажников и прочих врагов народа. Побывали виновниками любители джаза, стиляги, диссиденты…
С марта 1985-го поиск виновных ускорился настолько, что в массовом сознании одновременно оказываются преступниками коммунисты и масоны, происки инородцев и пассивность русских, воспетая Адамом Смитом «невидимая рука рынка» и помянутая в классическом анекдоте «наша главная разрушительная сила – Госплан».
Понятно, что единой причины наших бедствий – и соответственно единственного их виновника – в природе не существует. Но интересно всё-таки найти хотя бы того, чей камешек стронул с места лавину событий уже неудержимую.
Всякое расследование поневоле неполно. Но всё же рискну представить суду истории того, кто последним нажал на спусковой крючок. Это – ныне покойный президент Египта Анвар Садат.
Неработоспособность плановой экономики выявилась ещё на заре социалистической индустриализации (почему – стало ясно лишь в конце 1970-х; да и то – академик Глушков опубликовал математическое доказательство таким эзоповым языком написанное, что и по сей день его немногие знают). Героический энтузиазм трудящихся не помешал великим планам партии и правительства провалиться с невиданным треском. Подробности этих провалов, рассекреченные лишь недавно, невероятны. Первая пятилетка, например, объявлена выполненной за четыре года. Но большинство намеченных ею показателей реально достигнуты лишь к середине пятилетки третьей – как раз к началу войны.
Недаром в годы войны плановую дисциплину резко ослабили. С директоров спрашивали лишь за основные виды конечной продукции. Но они получили право самостоятельно разбираться с производством полуфабрикатов, искать сырьё, даже делать по просьбе смежников что-нибудь нужное, не вымаливая разрешения у начальства. Благодаря этому темпы развития промышленности в жуткие военные времена оказались чуть ли не выше, чем в изобильные мирные.
А после войны экономисты принялись разбираться в случившемся. Обсуждали столь серьёзно, что отцу народов пришлось лично встревать. И даже его мудрые указания и гениальные прозрения не стали последним словом. Случай дотоле невиданный! Но вполне марксистски обоснованный. Экономика – основа общества. В её проблемах надлежало разобраться всерьёз.
Под знаком экономической дискуссии прошла и вся хрущёвская оттепель. А поскольку погода была почти вегетарианская и говорили куда свободней прежнего, то к началу шестидесятых подготовили вполне стройную программу экономических реформ.
Жаль только, самому Хрущёву так и не пришлось эту программу воплотить в жизнь. Но когда его съели, проблемы в экономике никуда не сбежали. Главный политик – генсек Брежнев – был этим, конечно, весьма огорчён. Но главный хозяйственник – предсовмина Косыгин – умел не только смиряться с неизбежным, но и других смирять. Пленумы ЦК 1965-го года разрешили реформировать экономику: в марте – сельское хозяйство, в сентябре – промышленность.
Естественно, дубогрызы из ЦК и Госплана сопротивлялись отчаянно. Хотя бы потому, что самостоятельность предприятий оставляла их не у дел. Но реформы пробивались сквозь любое сопротивление. Ибо были необходимы.
Причину этой необходимости объяснил Косыгин на XXIV съезде КПСС в 1970-м. Небывалый в истории партии случай: экономический доклад предсовмина был больше политического доклада генсека! И прелюбопытный, между прочим, доклад – кто не знаком, прочтите! Во всех изобильных речах Горбачёва за первые полтора года царствования не было ни одной мысли, не помянутой в этом докладе Косыгина.
А основная идея доклада проста.
Все резервы экстенсивного – вширь – развития советской экономики уже исчерпаны. Почти все работоспособные работают, так что даже рождаемость падает из-за чрезмерной занятости женщин. Дешёвые сырьё и энергия кончаются. Новые шахты, скважины, ГЭС приходится ставить в местах, для жизни не предназначенных: Самотлор, Енисей… Техника уступает западной во всех областях, кроме военной, где равенство возможностей достигнуто немыслимыми расходами (даже Косыгин не рискнул сообщить истинную их сумму).
Единственный возможный путь дальнейшего развития страны – интенсивный: вглубь. С применением всех новейших достижений науки и техники: готовился даже специальный пленум ЦК, посвящённый научнотехническому прогрессу. С использованием резервов структурных, организационных – ими до того занимались больше на словах, чем на деле.
Для всего этого нужно предоставить производителям максимальную свободу. Никто в центре не сможет определить, что нужно менять на местах. Управлять предприятиями в приказном порядке, как раньше, не получится. А чтобы добиваться результатов, нужных обществу в целом, и в то же время не душить всякую инициативу, нужно взамен прямых, командных методов управления срочно осваивать косвенные. То есть экономические. Благо методы эти всему миру давно известны. Да и в Союзе к моменту доклада уже лет пять применялись.
И применялись успешно. Восьмая пятилетка – первая, по большинству основных показателей выполненная. Практика убеждала: управлять хозяйством чисто экономически можно. Теория напоминала: иначе, нежели экономически, управлять всё равно не получится.
Словом, СССР уверенно шёл по пути, получившему в 1980-х название китайского…
Шестого октября 1973-го года верховный главнокомандующий и президент Египта Анвар Садат отдал своим войскам приказ, которого они давно ждали. Мощные направленные взрывы перекрыли Суэцкий канал несколькими дамбами. И по этим дамбам танковые колонны египетской армии пошли в наступление по Синайскому полуострову.
