Евгений Анисимов - Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны
24 августа 1742 года шведская армия капитулировала в Гельсингфорсе (Хельсинки), и генерал-фельдмаршал Ш.-Э. Левенгаупт сдался русским. Финляндия оказалась оккупированной русскими войсками. По условиям капитуляции финляндские войска распускались по домам, а разоруженная армия Левенгаупта с пропуском от Ласси (чтобы шведских воинов по дороге не грабили казаки кровожадного атамана Краснощекова) отправилась в Швецию. Возмущению Стокгольма позорной, без боя, сдачей Финляндии не было предела — Левенгаупта судили, а потом и казнили.
Из русских потерь самой заметной стала смерть упомянутого выше казачьего походного атамана Ивана Краснощекова, отличавшегося невероятной силой и свирепостью и наводившего ужас на шведов и финнов. Во время боя в августе 1742 года он провалился в болото и, оказавшись беспомощным, был убит шведами. В целом же, как пишет очевидец войны граф Гордт, шведы не ожидали, что русская армия, ведомая фельдмаршалом Ласси, находится в таком отличном состоянии.
Следующая кампания, в 1743 году, закончилась без особых успехов — флоты маневрировали, шведы не дали Ласси высадить армию уже на шведское побережье, но, видя, что войну они проиграли, политики в Стокгольме пошли на подписание 7 августа 1743 года мира в Або. Швеция снимала все свои прежние претензии к России, признавала Ништадтский мирный договор как акт, не утративший силу, и, кроме того, уступала ради «вечного мира и дружбы» часть Финляндии по реку Кюммень. Вся остальная Финляндия согласно мирному договору возвращалась под власть Швеции. В таком положении граница оставалась до 1809 года, когда мечта финляндских сепаратистов исполнилась и Финляндия была включена, на весьма льготных по тем временам условиях, в состав Российской империи Александра I.
Договор в Або 1743 года был полным успехом русской дипломатии еще и потому, что в обмен на уход русских войск из большей части Финляндии шведский рикстаг избрал Адольфа-Фридриха — дядю великого князя Петра Федоровича — наследником бездетного шведского короля Фредрика I. Это резко усиливало «русскую партию» в шведских верхах и позволяло русским дипломатам влиять на политическое положение соседнего, весьма недружественного России королевства. В целом без особых усилий правительство Елизаветы Петровны успешно завершило войну со Швецией, получив территориальное «приращение», без чего ни один русский правитель не мог считать свое царствование вполне успешным.
Серьезные проблемы ждали государыню и в собственной стране. Уже с первых шагов царствования Елизавета Петровна показала свои намерения во внутренней политике — она хотела, согласно своей доктрине, восстановить все государственные институты времен Петра I и Екатерины I. В одном из первых постановлений нового правительства была заявлена центральная реставрационная цель: «Усмотрели мы, что порядок в делах правления государственного внутренних отменен во всем от того, как было при отце нашем… и при матери нашей… в первый год ее владения было, ибо в другой год ее владения (то есть в 1726 году. — Е. А.) происком некоторых прежний порядок правления, установленный от… родителя, нарушен вновь изобретенным Верховным тайным советом».
Разумеется, ни Елизавета Петровна, ни ее советники, писавшие этот указ, не ломали голову над тем, что же послужило причиной изменения системы управления на другой год после смерти Петра Великого. Как известно, Верховный тайный совет был создан в феврале 1726 года для помощи императрице Екатерине I. Недаром в указе об образовании Верховного тайного совета говорилось, что совет создан «при боку Ея императорского величества» и служил «не для чего инако только, дабы оный в сем тяжком бремени правительства, во всех государственных делах верными своими советами и беспристрастными объявлениями мнений своих Нам вспоможение и облегчение учинил».
Вообще-то Елизавета также нуждалась в совете при своей особе. Но тогда, в 1742 году, она опасалась, сохранив Кабинет министров или создав нечто подобное, попасть под влияние своих советников и поэтому решила править «как при батюшке». Это означало, что упразднялся главный исполнительный орган власти времен императрицы Анны Иоанновны и правительницы Анны Леопольдовны — Кабинет министров, и восстанавливалась в полном объеме власть Сената, бывшего при Петре I высшим правительственным и судебным учреждением. Напомню, что с образованием Верховного тайного совета (1726–1730) Сенат утратил название, в котором подчеркивалось его главенство, и из «Правительствующего» превратился в «Высокий». Теперь, при Елизавете Петровне, его первое, изначальное название снова красовалось на официальных бумагах. Более того, указом 12 декабря было постановлено, что Сенат «да будет иметь преждебывшую свою силу в правлении внутренних всякого звания государственных дел». В этом и во всем другом указы и регламенты времен Петра Великого предписывалось «наикрепчайше содержать и по них неотменно поступать во всех правительствах государства нашего». Восстанавливался и существовавший при Петре Великом секретариат императора — Кабинет Ее императорского величества. В принципе, эти преобразования высшего звена способствовали усилению власти самодержицы — ведь модель управления времен Петра Великого была «сшита» под его безграничное самодержавие, которое от самовластия и деспотии отличить весьма трудно. И Елизавета восстановила отцовскую систему в прежнем виде.
После указа 12 декабря 1741 года появилось на свет еще несколько важных постановлений верховной власти, в которых развивались основные идеи этого программного манифеста. Было восстановлено несколько петровских коллегий — органов центрального управления, в Сенате вновь появилась контора генерал-рекетмейстера, который собирал жалобы подданных на должностные и иные преступления. В военной сфере стали пересматривать существовавшие при Анне Леопольдовне штаты полков, начали соотносить их с петровскими штатами 1720 года. Все эти постановления содержали в себе одну идею. Как писал историк А. Е. Пресняков, Елизавета «в глубоком преклонении перед делами великого отца представляла себе его работу над государственным строительством настолько совершенной и законченной, что одного последовательного и добросовестного проведения в жизнь его узаконений достаточно для полного благоденствия государства. Дело правительства его дочери — дело реставрации, а не творчества».
Строго говоря, проводя реставрационную политику в управлении, новая императрица стремилась как бы очистить петровские институты от позднейших наслоений. В них она видела искажение священных петровских начал. Не следует много распространяться о том, что никто из ее современников в точности и не знал, какими были эти настоящие петровские начала и институты. Да и сам великий реформатор в ходе своей государственной реформы непрерывно изменял создаваемые им учреждения и умер в 1725 году, так и не закончив преобразований. Реставрация петровских начал более сводилась к пересмотру и отмене распоряжений предшествовавших Елизавете правительств, чем к конструктивной работе в духе Петра. Но даже в этом императрица часто руководствовалась своими капризами и сиюминутными интересами. В указе 25 февраля 1742 года Елизавета объявила свое «намерение и соизволение… дабы во всей нашей империи поступлено было по указам дражайшего нашего родителя государя императора Петра Великого» и осудила фаворитизм своих предшественниц на престоле. Она предписала, чтобы отныне в чины производились люди исключительно по старшинству и выслуге. Тем самым подтверждался знаменитый петровский принцип Табели о рангах. На самом же деле царствование Елизаветы Петровны ничем не отличалось от правления ее предшественниц — фавориты получали чины и должности в обход провозглашенных священными принципов Петра Великого. Для этого достаточно взглянуть на верхушку чиновной пирамиды елизаветинской поры. С 1700 до 1760 года в русской армии было девятнадцать генерал-фельдмаршалов, причем в царствование Елизаветы Петровны желанный жезл получили семь человек. Из них по праву этого звания удостоился, пожалуй, только Петр Салтыков — победитель прусского короля Фридриха II под Кунерсдорфом в 1759 году, с большой натяжкой — Степан Апраксин, чьи войска без всякого участия командующего разбили пруссаков под Гросс-Егерсдорфом в 1757 году, и Александр Бутурлин, весьма посредственно командовавший русской армией в 1760 году. Все остальные были попросту награждены фельдмаршальским жезлом за лояльность и неизвестные русской военной истории заслуги. Среди них были: Людвиг Вильгельм Гессен-Гомбургский, командовавший лейб-компанцами, последний боярин и князь Никита Трубецкой, ведавший преимущественно поставками провианта в армию, гетман Малороссии Кирилл Разумовский и его брат — Алексей Разумовский, который ни дня не прослужил в армии, зато многие годы «служил» любовником, а потом тайным супругом государыни. Когда Елизавете нужно было повысить статус своих отважных сподвижников, соучастников переворота 1741 года братьев Шуваловых и М. И. Воронцова, то она в феврале 1742 года внесла изменения в петровскую Табель о рангах: сделала придворный чин камер-юнкера, в котором они состояли, выше армейского полковника, что позволило героям ночного приключения начать головокружительную карьеру при дворе.
