Андрей Мерцалов - Сталинизм и война
Интервью, взятое Филатовым у Моисеева и опубликованное в «Военно-историческом журнале» (№ 3, 1990), в какой-то мере основано на трудах специальной комиссии, исследовавшей жертвы СССР в военные годы. Эта публикация была призвана положить конец дискуссиям по проблеме. Однако она не носит научного характера. Ее составители с порога отмели как «домыслы» все имеющиеся достижения историографии. Тон публикации категоричен, лишь вскользь упоминается о возможности получения в будущем «более точных цифр», по существу — более полного числа. Методика подсчета потерь неясна. Ссылка на «донесения фронтов, флотов, отдельных армий» малоубедительна. Эти материалы поражены сталинистской фальсификацией. Напомним в этой связи о сообщениях Совинформбюро, составлявшихся не без ведома Генштаба. Заглавие публикации Моисеева-Филатова «Цена победы» обязывало их дать сведения о жертвах и гражданского населения. Тем более что вооруженные силы несут за них непосредственную ответственность. Приведенные в тексте новые данные о погибших и раненых красноармейцах (8 668 400[12] и около 18 млн.) слишком общи. Составители не захотели соотнести эти данные с ранее опубликованными материалами, например, о безвозвратных потерях в 17,2 млн. человек.[13]
Содержание публикации, как сообщают составители, утвердила «высокая инстанция». «Правда», получившая эти сведения из ИВИ, предварила информацию словами «Из компетентных источников». К сожалению, мы не можем разделить такого мнения. Публикация составлена безграмотно и неряшливо. Потери убитыми, ранеными бездумно сопоставляются просто с «потерями», «безвозвратными потерями». В том же номере журнала на «Страничке главного редактора» Филатов в развязной форме утверждал, что сведения о потерях СССР (20 млн.) будто бы сфабрикованы пропагандистами вермахта еще в 1942 г. и ныне направлены на «разложение наших войск». Вызывает сомнение оценка безвозвратных потерь СССР по годам войны. Если на первые два года (оборону и отступление) приходится немногим более 50 процентов, то вывод о «наибольших потерях» в этот период представляется некорректным. Из публикации следует, что соотношение потерь оставалось для Красной Армии крайне неблагоприятным на протяжении всей войны. Если после первых полутора лет число красноармейцев, оказавшихся в плену, «быстро пошло на убыль», а число общих потерь существенно не уменьшилось, значит, росло число убитых.[14] Если громадные людские жертвы можно легко объяснить известными просчетами Сталина и его советников накануне и в начале войны, потерей примерно 90 процентов танков, артиллерии, самолетов, то чем же оправдать жертвы 1943–1945 гг., когда мы достигли и количественного, и качественного превосходства?
Еще меньшее доверие вызывают сведения о том, что на 1941 г. падает лишь пятая часть потерь за всю войну, то есть примерно 1,7 млн., в том числе около 1,5 млн. — в Смоленском сражении, Киевской и Московской оборонительных операциях. Не слишком ли малую долю (200 тыс.) оставили авторы всему приграничному сражению, Ленинградской битве и другим боевым действиям 1941 г. И главное. Как можно «вместить» почти 2 млн. умерших пленных 1941 г. в отведенное авторами общее число потерь погибших (1,7 млн.)? По данным В. Козлова, в этот период только убитыми и пленными Красная Армия потеряла около 5 млн. человек.[15] Впрочем, часть сведений уже пересмотрена. Если, по Моисееву, безвозвратные потери РККА в 1941 г. составили «свыше 20 процентов» от таких потерь в войне, то, по Кривошееву, — 27,8 процентов. В 1942 г. соответственно: «около трети» и 28,9 процента. Кривошеев на период отступления относит свыше 56 процента этих потерь. По данным этого автора, безвозвратные потери (по его оценке — это убитые, умершие от ран на этапах санитарной эвакуации, пропавшие без вести, попавшие в плен, небоевые потери; то есть без учета искалеченных) составили 11 млн. 285 тыс.[16]
Во всяком случае, ныне распространенный тезис о главных потерях в 1941 г.[17] сильно поколеблен; тем более что некоторые военные историки пришли к выводу: и в конце войны были огромные потери.[18] Но это лишь подтверждает уже известное читателю мнение о том, что воздействие фактора внезапности не прекратилось в начале 1942 г. На все эти вопросы нет ответа в весьма беглых пояснениях, которые дали Моисеев и Филатов в своей публикации. Они ни словом не оговорились, что в Генеральном штабе нет необходимых данных для полного решения проблемы, что в течение 40 лет там не занимались ею. Весьма прискорбно, что составители упустили случай отмежеваться от преступлений сталинизма, принести извинения народу и армии от имени своего ведомства, ответственного за то, что имена миллионов погибших не известны, останки многих из них не погребены, многим награжденным не вручены награды.
Помимо стремления всячески преуменьшить потери СССР, особенно потери боевые, существует в литературе и противоположная, в той же степени ненаучная тенденция — преувеличивать эти потери. Сообщают о 78 и даже 90 млн. погубленных в 1917–1950 гг. Ю. Геллер пишет о 14-кратном превосходстве потерь РККА. При этом преувеличивается число потерь Красной Армии и преуменьшаются потери вермахта: лишь 3 млн. убитых, в том числе на Восточном фронте только 1,5 млн. человек.[19] Авторы не сообщают о своих источниках. Их выводы не производят серьезного впечатления. Когда на фронте одного штабного офицера упрекнули в том, что он преувеличивает число солдат и офицеров вермахта, выведенных из строя его частью, он бойко возразил: «А ты что — фашистов жалеешь?» Не такая ли методология и у Геллера с коллегами?
В литературе о потерях, как и в освещении ряда других проблем войны, проявили активность ученые, ранее не занимавшиеся этой тематикой. Свободнее от охранительных тенденций, они поддержали или придали новое развитие плодотворным методикам подсчета, хотя некоторые из них и переоценивают при этом степень изученности людских потерь минувшей войны. Еще в 1961 г. Б. Урланисом были опубликованы немецкие данные о потерях Германии убитыми — свыше 6 млн. Однако военные историки эти данные, как правило, игнорируют. В 1994 г. названо соответствующее число боевых потерь — свыше 4 млн. Часть авторов с полным основанием подчеркнула, что немецкие сведения о боевых потерях основаны главным образом на поименных донесениях вермахта и отличаются большой ненадежностью. Среди работ этих авторов отметим статью Б. Соколова и написанную на ее основе книгу «Цена победы» (1991), а также статью В. Козлова «О людских потерях Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». На них сразу же откликнулся «Военно-исторический журнал», обвинив ученых в пропаганде враждебных суждений о Красной Армии, приписав им «домыслы», отвергнув их выводы по известной схеме «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Тщетно пытается журнал опровергнуть цифры 5:1, означающие примерно соотношение потерь РККА и Восточного фронта вермахта.[20]
Обратимся к этому главному вопросу. Именно соотношение потерь сторон на советско-германском фронте компрометирует сталинское руководство в наибольшей мере. В оценке советских потерь, на наш взгляд, наиболее близки к истине авторы 6-томника. Отметив, что урон СССР в людях составил 20 млн., ее авторы подчеркнули, что «почти половину» этого числа составляли «мирные жители и военнопленные». Вооруженные же силы потеряли на поле боя убитыми свыше 10 млн. человек. Лишь спустя 20 лет, — в 1985 г. в советской литературе (Б. Бессонов) вернулись к этой оценке — 14 млн. погибших красноармейцев,[21] что в основном совпадает с мнением и зарубежных исследователей.[22] Насколько можно судить по некоторым публикациям, разрыв между числами 14 млн. и 8 млн. объясняется различием в оценке красноармейцев в плену. Известно, что общее число потерь СССР убитыми в трудах Самсонова и ряда других исследователей уточнено до 27 млн. Трудно, однако, предположить, что это приведет к пересмотру числа погибших военнослужащих в сторону уменьшения.
Потери вермахта убитыми, по немецким данным, составляют свыше 4 млн.,[23] в том числе на Восточном фронте — 2,8 млн. Последнее число высчитано в соответствии с представлением советских военных историков о том, что вермахт понес на Востоке свыше 70 процентов своих потерь. Производят странное впечатление попытки ряда советских военных руководителей оспорить число 2,8 млн. Они утверждают, что потери вермахта по сравнению с РККА будто бы «были нисколько не меньшими. Ведь фашистскому командованию к концу войны пришлось проводить тотальную мобилизацию». Заметим, что такую мобилизацию оно начало уже на рубеже 1941–1942 гг. Но это не имеет прямого отношения к делу. И главное. Зачем советским историкам, не сосчитав своих, браться за чужих? На какие источники они могут опираться при этом? Тем более что расчеты немецких специалистов до сих пор не вызывали сомнений в мировой литературе.
