Андрей Мерцалов - Сталинизм и война
В интервью корреспонденту «Правды» 14 марта Сталин говорил, что СССР «безвозвратно потерял в боях, а также вследствие немецкой оккупации около семи миллионов человек. Иначе говоря. Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые». «Около семи миллионов…» вместо, по меньшей мере, 27 млн. только убитых. Здесь нет ошибки, несовершенства методики подсчета и т. п. Мы еще раз встречаемся с государственно организованной системой лжи. Отметим линии фальсификации, предписанные тогда Сталиным в этой емкой фразе: преуменьшение потерь СССР; подмена категории «убитые» категорией «безвозвратно потерянные»; признание жертв лишь на поле боя и западнее линии фронта, признание единственным ответственным за жертвы — захватчика, причем немецкого, но не фашистского; пренебрежение к жизни человеческой не только по существу («вождь» вычеркнул сразу 20 млн. граждан!), но и по форме, что стоит одно выражение «потерял людьми». Наконец, подчеркивание сомнительного превосходства СССР над США и Англией. Как глубоко нужно погрязнуть в фарисействе, чтобы гордиться непомерными жертвами?
Выступление Сталина было директивой. Проблема потерь фактически была объявлена решенной, хотя она и до сих пор всесторонне не изучена. На пути того, кто пытался хотя бы в малой степени развить знание о жертвах, вставала твердокаменная цензура. Условия для изучения потерь были изначально плохи: утрата документов многими комиссариатами в первые месяцы войны, уничтожение их в тех населенных пунктах, например, в Москве, которые собирались сдавать противнику. Учет людей в РККА в военное время осуществлялся плохо. ЦАМО РФ и ныне не имеет, например, данных о численности красноармейцев, оказавшихся в плену, не говоря уже об обстоятельствах их пленения. Известные солдатские медальоны были отменены НКО (приказ № 138) еще 15 марта 1942 г. Фактически они и раньше были не у всех. Так отказались от поименного учета. 12 апреля 1942 г. на персональном учете состояло лишь около одной трети общего числа убитых. Сомнительная графа «без вести пропавшие» позволяла списывать миллионы мертвых и живых, святых и грешников. Эта графа, в какой-то мере понятная в дни боя, сражения, сохранялась и в последующие десятилетия. Соответствующие ведомства начали заниматься жертвами лишь в самое последнее время. Тема была запретной и для науки. Любое упоминание о жертвах, пропущенное редактором, безусловно вычеркивалось цензором. Все это еще более ухудшило обстановку. Погибали новые пласты документальных и иных источников, уходили из жизни миллионы свидетелей потерь — участники войны, их родственники и соседи, жители прифронтовой полосы. Наблюдались и вполне целенаправленные действия. Как показали, например, ленинградские ученые, бывший нарком Д. Павлов стремился изъять из научного оборота любые данные о жертвах Ленинграда, сверх первоначально установленного числа — 623 253 человека.[5]
На прямой вопрос, по какой причине проблема потерь РККА не изучалась, Шкадов, в течение длительного времени управлявший кадрами и непосредственно отвечавший за изучение потерь, и другие видные деятели Вооруженных Сил или ссылаются на всеобщий режим запретов (как будто они сами неповинны в этом), или откровенно признают грустный итог названного режима: в наши дни установить письменно всех павших «неимоверно трудно», сразу после войны это сделать было много легче, мы «упустили время» и «это лишний упрек нам, оставшимся в живых». Снова попытки прикрыться именем истории, народа. К сожалению, верная мысль об утраченных возможностях проигнорирована в последующих выступлениях этих деятелей, например, в статье Н. Кривошеева, преемника Шкадова, специально занимающегося анализом потерь советских Вооруженных Сил в войнах.
Разумеется, какое-то движение наблюдалось. В 1961 г. Хрущев опроверг приведенное Сталиным число потерь. По его мнению, действительные потери составили 20 млн. В 1965 г. Брежнев говорил о «более 20 миллионах».[6] Историки бездумно повторяли эти цифры. Правда, в некоторых томах 12-томной истории второй мировой войны были приведены отдельные сведения о потерях Красной Армии, например, в операциях за рубежом. Однако в советской литературе всех жанров, прессе по-прежнему представлена точка зрения Сталина и его пропаганды, хотя в 1985–1991 гг. она и была несколько приглушена. Вслед за Сталиным не раскрывают, например, число погибших восточное линии фронта — от репрессий, голода и холода.[7] Иногда воспроизводятся без каких-либо комментариев образцы пропаганды военных лет, что вводит в заблуждение неподготовленного читателя: «За шесть недель войны фашистская Германия потеряла свыше 1,5 млн. убитых, раненых и взятых в плен немецких солдат. Этими огромными потерями объясняется тот факт, что немцы все чаще бросают в бой солдат в возрасте свыше 45 лет и юнцов в возрасте 17 лет. Наши потери убитыми, ранеными и без вести пропавшими — около 600 тыс. человек».[8]
Десятки раз, во многих вариантах повторяется неумная мысль о советских жертвах как вкладе СССР в обеспечение победы. Но разве не ясно, что одно дело страна, сыгравшая главную роль в борьбе за победу, и другие дело — страна, наиболее пострадавшая. Вклад СССР в коалиционную победу определяется не его жертвами. Разгром Германии был обеспечен потерями, но не ее противников, а вермахта. За 27 млн. советских граждан, погибших в войне, стоят не «весомые и законные интересы и права» СССР, как полагают некоторые авторы. Права вытекают из реального влияния на исход войны, а из этих потерь следует обязанность оставшихся в живых извлечь уроки прошлого. Может быть, по-своему и прав поэт, утверждая: чем больше жертв, тем выше алтарь победы. Но разве нормальный человек будет радоваться и гордиться высотой такого алтаря? Красная Армия на самом деле освободила, например, Польшу с участием ее войск, но правомерно ли выдвигать на первый план потери РККА только убитыми — свыше 600 тыс., тем более что Польша пропорционально своему населению понесла еще большие, чем СССР, потери. Непомерные жертвы — это горе народное, это позор сталинского руководства, но не доблесть. Кто вспоминает о них всуе, тот не освободился еще от мифологии.[9]
Осталась фигура умолчания. Старательно описывают ущерб, причиненный противнику, оставляя без внимания потери РККА. Так, «Красная звезда» в 1990 г. в который раз описывает жертвы вермахта во время осады Севастополя. А сколько людей потеряла Красная Армия за страшные 250 дней, сколько человек сталинское руководство бросило в осажденном городе на произвол судьбы? Из книги в книгу переходят сведения об общих потерях вермахта свыше 1 млн. человек, понесенных им вследствие действий советских партизан. А сколько потеряли партизаны? Неужели не ясно, что такая нелепая односторонность наносит вред именно воспитанию, о котором так пекутся эти авторы.[10]
Не получили оценки громко звучавшие, особенно после 1943 г., призывы устанавливать флаги (флажки) на отвоеванных у противника высотах, зданиях. Насколько они были оправданы? Наибольший размах приобрела кампания за водружение Знамени Победы над рейхстагом. Время от времени она возрождается и в наши дни. Так, Г. Куманев и В, Сеоев в своем обширном интервью «Правде» 30 апреля 1990 г. говорили об ожесточенных боях за овладение этим зданием, о своеобразном состязании частей и подразделений — кто первым водрузит знамя. К сожалению, снова обойдены молчанием вопросы, а нужно ли было штурмовать рейхстаг, какие потери мы понесли в ходе этого кровавого спектакля. Неужели имевшихся к тому моменту и пролитой крови, и реальных достижений было мало, чтобы воспеть подвиг армии, и главное ее «вождю»? Осталось в литературе и просто жульничество. Так, приведенные в т. 6 6-томника сведения о потерях вермахта убитыми, ранеными, пропавшими без вести (13,6 млн. в целом и 10 млн. — на Восточном фронте) выдают за число только убитых; сопоставляют потери Красной Армии убитыми с безвозвратными потерями вермахта (которые включают и пропавших без вести, и инвалидов). «Военно-исторический журнал» голословно отверг упоминавшийся подход авторов 6-томника, включив в число убитых красноармейцев (10 млн.) и 4,5 млн. погибших пленных.[11]
Интервью, взятое Филатовым у Моисеева и опубликованное в «Военно-историческом журнале» (№ 3, 1990), в какой-то мере основано на трудах специальной комиссии, исследовавшей жертвы СССР в военные годы. Эта публикация была призвана положить конец дискуссиям по проблеме. Однако она не носит научного характера. Ее составители с порога отмели как «домыслы» все имеющиеся достижения историографии. Тон публикации категоричен, лишь вскользь упоминается о возможности получения в будущем «более точных цифр», по существу — более полного числа. Методика подсчета потерь неясна. Ссылка на «донесения фронтов, флотов, отдельных армий» малоубедительна. Эти материалы поражены сталинистской фальсификацией. Напомним в этой связи о сообщениях Совинформбюро, составлявшихся не без ведома Генштаба. Заглавие публикации Моисеева-Филатова «Цена победы» обязывало их дать сведения о жертвах и гражданского населения. Тем более что вооруженные силы несут за них непосредственную ответственность. Приведенные в тексте новые данные о погибших и раненых красноармейцах (8 668 400[12] и около 18 млн.) слишком общи. Составители не захотели соотнести эти данные с ранее опубликованными материалами, например, о безвозвратных потерях в 17,2 млн. человек.[13]
