Сибирь в сердце японца - Кюдзо Като
Как рассказал нам директор Амурского комплексного научно-исследовательского института член-корреспондент АН СССР В. Г. Моисеенко, музей динозавров пока только строится. Сам институт включает четыре отдела: экономики, геологии, физики, астрономии и математики. В них работают 340 научных сотрудников. Мы посетили лабораторию горного дела.
Ужинали в отеле «Зея». На этот раз нас угощал Моисеенко. Во время ужина мне пришлось рассказать, как после войны я оказался в Советском Союзе, как несколько месяцев работал в расположенном неподалеку от Благовещенска Райчихинске, который был центром по открытой разработке угля. Моисеенко пообещал в мой следующий приезд свозить меня туда.
Я очень хотел увидеть памятник Ф. Н. Мухину, одному из руководителей борьбы за Советскую власть на Дальнем Востоке, расстрелянному белыми в 1919 году. Об этом человеке я узнал из записок Исимицу Макиё и проникся к нему большим уважением.
В декабре 1917 года Исимицу Макиё от командования войск японской армии получил приказ наладить разведывательную работу в Приамурье. С этой целью 15 января 1918 года он приехал в Благовещенск, который с началом русской революции был погружен в хаос. «В Сибири, — писал Исимицу, — зимой темнеет рано, и жизнь человека проходит тоже быстро. Прошло 20 лет с тех пор, когда я впервые оказался в Благовещенске. На этот раз я прибыл сюда не в мундире военного. 20 лет — невосполнимое время в жизни человека… Двери в городе заперты наглухо, лишь дым из труб домов тихо плывет по небу. Конечно, за 20 лет изменений немного, некоторые переулки и даже крыши домов казались мне очень знакомыми. Единственное, что сильно изменилось, так это я сам. Из молодого человека я стал пожилым».
В Благовещенске Исимицу решил остановиться в отеле Кондрашова. Здесь в вестибюле его встретил старый администратор в черном костюме и провел в номер, который никак не освещался. В сумерках Исимицу скинул шубу, поставил вещи и сел на диван. Тут он заметил около двери большую черную тень стоящего мужчины. Это был Мухин. Так они впервые встретились — японский разведчик и русский революционер. «Вдруг вошел мужчина, держа в одной руке мешок с инструментами, — вспоминал Исимицу. «Неисправности в номере есть?»— спросил он. Я подумал, что это электрик. Администратор закивал головой и отошел в сторону. В темноте я заметил, как электрик посмотрел на меня и обошел комнату. Взяв в углу стул, он примерился, встал на него и начал крутить лампочку, которая неожиданно загорелась. Проверив еще два-три раза исправность лампочки, он слез со стула и опять посмотрел на меня. На лице электрика была улыбка. «Полковник, вы что, на разведку к нам приехали?» Меня как током ударило. Как я ни вглядывался в лицо этого человека, вспомнить мне его не удалось. Администратору слова электрика показались странными, и он остался в комнате. Электрик опять обратился ко мне: «Я думаю, полковник, Вы меня не знаете. Я, кстати, тоже сегодня вечером вижу Вас впервые». Затем он продолжил: «Русский народ сейчас многое переживает, мы пытаемся разрушить все, что было создано царизмом. Наверное, в будущем нам придется нелегко, но у нас есть мечта. Я думаю, Вы, полковник, хорошо знаете, как мы жили при царе, и понимаете, чего хочет от нас народ. Мне кажется, что Вы, полковник, будете на нашей стороне». Электрик улыбнулся, не ожидая от меня ответа. Не торопясь, он собрал свои инструменты, сложил их в мешок и вышел из комнаты».
Конечно же, Мухин знал, кто такой Исимицу. Трудно сказать, почему он надеялся на содействие Исимицу — в то время отставного полковника сухопутных войск. Можно лишь представить, насколько непоколебимой была вера Мухина в революцию.
Исимицу и Мухин встречались несколько раз и всегда хорошо понимали друг друга. Одна из встреч произошла летом 1919 года. Это была горячая для Мухина пора, дела в Совете не отпускали ни днем, ни ночью. В это время все выше поднимала голову контрреволюция. Утром 1 июня Исимицу вновь приехал в Благовещенск и встретился с Мухиным. В своих записках Исимицу пишет: «Сойдя с катера, я сразу нанял извозчика и поехал прямо в городской Совет. Город был безлюден, прохожих было совсем мало. Иногда встречались рабочие в грязных рубашках. Их вид никак не соответствовал тем прекрасным зданиям, которые украшали город.
В пункте, где по карточкам давали продукты, стояла длинная очередь безразличных, вялых граждан. У входа в Совет стоял мужчина, по виду охранник. Услышав, что я хотел бы встретиться с Мухиным, он даже не спросил никакого удостоверения и направил меня на второй этаж. Указав на лестницу, он сказал: «Пожалуйста, проходите!» Я быстро поднялся по лестнице и постучал в знакомую дверь. Когда я вошел, Мухин разговаривал в тремя мужчинами. Увидев меня, он поднялся, протянул руку и воскликнул: «О, полковник!» Я тоже подошел к нему и подал руку. Мы поздоровались. «Мухин, Вы здоровы? У Вас все хорошо?» Он проводил мужчин и мы сели. «Полковник, как Вы жили это время? Ведь три месяца прошло после нашей последней встречи. Конечно, с тех пор в городе многое изменилось. Мы захватили политическую власть, но у нас чрезвычайно много трудностей», — говорил он. Я выразил глубокую благодарность Мухину за его доброе отношение к проживавшим в Благовещенске японцам: благодаря усилиям Мухина они смогли вернуться в город и заниматься привычными для себя делами. Мухин упорно избегал вопросов о японских добровольцах и инциденте, который произошел в марте. Мы договорились о том, что он будет заботиться о японцах, проживающих в Благовещенске.
— Господин Мухин, я хотел бы задать вам необычный вопрос: рабочие и солдаты, которым теперь принадлежит власть, действительно изучили марксизм-лени-низм и действуют согласно ему?
— Нет, нет. Знакомы, наверное, всего два-три кадровых работника. Дело в том, что в России половина населения неграмотна. В этом нет ничего удивительного. Но этот народ испытал на себе тяжелейший гнет капиталистов и других привилегированных классов и на деле осознал справедливость марксизма-ленинизма. Конечно, революции сопутствует жестокость, но переустраивая все, мы думаем больше не о наших современниках, а о будущем поколении. Возможно, что очень нескоро, но Россия станет великой цивилизованной страной — в это я верю.
— Я с вами абсолютно согласен, господин Мухин. Придет время и Вам за Ваши усилия воздастся. Ваши труды не пропадут даром. По последним данным во многих местах сейчас поднимаются контрреволюционные мятежи. Что Вы думаете об этом?
— Я не беспокоюсь. Ведь дело в том, что Сибирь — колония России, поэтому если контрреволюция здесь и победит на какое-то время, то власть рано или поздно снова перейдет в наши руки. Если даже я буду убит, а Краснощеков[27] арестован, все равно революция победит.
Мне показалось, что, говоря об этом, Мухин уже не испытывал той уверенности, которая была для него характерна до мартовских событий. На нем был грязный костюм и старые сапоги. Волосы сильно отросли и были спутаны, глаза потеряли блеск. Выглядел Мухин очень усталым.
— Господин Мухин, ведь Вы являетесь председателем Амурского областного исполнительного комитета, Вы — высшее лицо в Амурском крае. Как Вы смотрите на то, чтобы заняться своей одеждой. У Вас ужасный вид.
— Да, да, да, — Мухин засмеялся. — Недавно мне об этом уже говорил Краснощеков. Он в этом отношении сильно отличается от меня: тщательно следит за своей внешностью. Беда в том, что у меня совершенно нет времени. 12 марта я, услышав выстрелы, вошел в эту комнату и с тех пор ни разу не был дома и не ходил в баню. Вы знаете, полковник, эти сапоги я не снимал уже 80 дней. В час или два ночи я прямо в одежде ложусь здесь на диван и сплю. Ничего не поделаешь, ведь идет революция. — Говоря это, Мухин стал с улыбкой приглаживать свои волосы и грязный измятый костюм».
Я думаю, что ваша революция победила во многом благодаря участию в ней таких людей, как Мухин. Но таким ли они хотели видеть советское общество, каким оно выглядит сейчас? Однако это уже другая тема. Исимицу о Мухине писал: «Были ли такие, как Мухин, люди среди меньшевиков или эсеров? Найдутся ли в Японии такие, как он, которые полностью забыли себя и всю жизнь посвятили служению государству, народу, борьбе за мир? Может где-нибудь есть хотя бы несколько таких людей!?» Исимицу заметил, что если бы Мухин стал президентом Сибирской республики, то он бросил бы свою службу и стал бы помощником президента.
