Сибирь в сердце японца - Кюдзо Като
Специалистам предстоит еще многое прояснить. В поисках ответов важно привлечь знания не только археологов, но и палеоантропологов, палеогеографов, представителей других наук. Лишь комплексные исследования дадут возможность воссоздать в полном объме экологические условия того времени, наметить направления миграции человека эпохи нижнего палеолита. Разработка этой проблемы только начинается.
Я попросил Медведева рассказать о сходстве и различии между мохэской и чжурчжэньской культурами. Говоря об общности, он отметил, что носители обеих культур были оседлыми и занимались скотоводством, в основном коневодством. Близкими у мохэсцев и чжурч-жэней были и некоторые погребальные обряды. Погребение совершалось по обряду трупоположения, с ориентацией на запад или северо-запад. Делали и вторичные захоронения. Вместе с тем вторичные погребения у мохэ выявлены в большей части могил, а у чжурчжэней их немного. На ранних этапах развития обеих культур существовали общие традиции изготовления лепных сосудов. Местным, амурским видом украшений считаются кольчатые серьги с нефритовой подвеской. Однако материалы VII–VIII веков позволяют проследить значительные различия между названными культурами. В жилищах носителей мохэской культуры не найдены каны (печи), характерные для жилищ. В памятниках мохэ отсутствуют многие виды изделий, часто встречающиеся в чжурчжэньских памятниках: рыболовные крючки и глиняные грузила, топоры, пилки, скобели, напильники и другое. В мохэских погребениях сохранилось довольно много скоб и гвоздей от гробов, в то время как в чжурч-жэньских их совсем нет» Черт различий достаточно много. Очевидно, мохэ находились под сильным влиянием тюркской культуры, а чжурчжэни продолжали традиции местной культуры польце.
В Хабаровск мы прибыли после обеда. На пляжах Амура было много загорающих. До обеда, который был назначен на четыре часа, мы посетили краеведческий музей. Его директор, обаятельная Анна Пономарева, показала нам интересную этнографическую коллекцию, рассказала о фауне края. В Сакачи-Аляне мы ели много рыбы, поэтому нам особенно интересен был рассказ Пономаревой о рыбах Амура, которых здесь насчитывается около 103 видов.
На берегу Амура в месте, которое местные жители называют крепостью, находилось кафе, где нас угостили мороженым. Идя в кафе, мы услышали песню «Паромщик», которую пела Алла Пугачева. Значения слов мы не поняли но песня нам очень понравилась.
Мы посетили Хабаровский государственный педагогический институт, где нас принял ректор Валентин Викторович Романов. Он рассказал, что по договоренности с американскими университетами у них налажен обмен студентами. В 1988 году за границу должны были поехать 5 воспитанников этого института, а на будущий год — уже 10. С 1989 года планируется посылать студентов в институты Северной Кореи. Ректор также рассказал о планах обучения будущих педагогов китайскому языку.
Аспирант А. П. Деревянко В. Н. Копытко показал находки из погребений чжурчжэней, раскопанных недалеко от Сакачи-Аляна. Я обратил внимание на то, что некоторые крышки сосудов сделаны по типу бронзовых зеркал. Возможно, именно в этом качестве их клали в могилу.
В 4 часа мы были в кооперативном корейском кафе. На стенах висели большие панно с нарисованными соснами, журавлями и бамбуковыми стеблями. Кое-где были развешаны рисунки с изображением рыб и цветов персиков. Клиентов приветствовали по-русски, по-китайски и по-корейски. В меню был холодный чай с медом, морская капуста, которую нужно было поливать маслом, салат из картошки, кимчи, папоротник, поджаренный на кунжутном масле, суп из морской капусты, жареное мясо, китайский творог, пельмени, рис и т. д. Это было очень вкусно!
Вечером к нам в гостиницу пришли журналист Наталья Васильева из японской редакции хабаровского радио и переводчик. Они хотели взять интервью, и я рассказал ей о нашей экспедиции. В 11 часов мы пошли спать.
12 июля. Вторник. Хабаровск. Погода хорошая, ясная. Встали в 7 часов. Позавтракали яичницей, колбасой, хлебом, молоком, чаем и кофе. В половине девятого пришло такси, и мы отправились в аэропорт для того, чтобы вылететь в Благовещенск. Прибыв в Благовещенск, мы поехали из аэропорта в город, в центральной части которого сохранилось немало кирпичных и деревянных домов. Основную часть растительности составляли тополь и карагач. В отдаленных от центра районах выросли многоэтажные новостройки. По словам шофера, после того, как на реке Зее возвели плотину, климат здесь стал более влажный. В последнее время в город все чаще стали приезжать гости из Китая и Северной Кореи, но мы были первыми появившимися здесь после войны японцами. Однако мне подумалось, что после войны тут должны были работать японские пленные.
13 июля. Благовещенск. Отмечалось 130-летие основания города. Мы посетили Амурский комплексный научно-исследовательский институт. Там нас встретил заместитель директора Анатолий Сорокин. Затем, погрузившись в экспедиционный катер «Наука», мы отправились вверх по Зее, которая оказалась намного большей рекой, чем казалась нам ранее. Катер «Наука» имел низкую осадку, но развивал скорость до 35 километров в час.
Обедали мы прямо на катере. Тут же были и раскладушки. Вечером, примерно в половине шестого, у города Свободный миновали мост, по которому проходит Транссибирская магистраль. По этому мосту я уже несколько раз проезжал на поезде, но никогда не думал, что когда-нибудь придется плыть под ним на катере. На пути мы встретили деревню, названную в честь адмирала Е. В. Путятина, генерал-губернатора, заключившего с Японией договор в период эпохи Эдо. С японской стороны в переговорах тогда участвовал Кавади Касиокира. Примерно в половине восьмого по местному времени мы достигли места, где Зея сливается с Селемджой, и двинулись вдоль побережья Селемджи. Селемджа в переводе с эвенкийского означает «железная река». По берегам реки были выходы железных руд.
Примерно в 9 часов мы достигли конечной цели нашей экспедиции — места слияния реки Ульмы с Селемджой. На берегу нас встречали сотрудник Института истории, филологии и философии СО АН СССР А. И. Мазин и археологи из Благовещенска. Мы сошли с катера и стали подниматься в гору. На нас набросились полчища комаров. В палаточном лагере находилось около 40 студентов истфака Благовещенского пединститута. Они проходили здесь практику по археологии.
Раскопками на стоянке Усть-Ульма руководил молодой археолог Василий Зенин. Он был с женой и двумя детьми. Они решили угостить нас чаем из самовара. В самовар с самодельной трубой вместо древесного угля закладывали сосновые шишки: они хорошо горели. Уже через 20 минут вода в нем закипела. Если самовар дымился и не горел, то снимали трубу и сапогом качали воздух. К ужину хозяева предложили водку, но мы очень устали и поэтому отказались. Было темно. Внизу, на берегу, для нас были уже приготовлены палатки, но мы предпочли ночевать на катере. Здесь мы легли на раскладушки, укрылись и установили противокомарни-ки. В полночь пошел сильный дождь.
13 июля. Среда. Усть-Ульма. Ясно. На берегу, усеянном галькой и песком, росли ивы. Мы разговорились с сотрудниками Благовещенского пединститута. Кстати, академик Деревянко был выпускником этого института. Прибывший вместе со студентами профессор Сухих когда-то занимался изучением Албазина — крепости на Амуре, основанной в XVII веке Е. П. Хабаровым. В ходе исследования он обнаружил старый колодец. Здесь была найдена 300-летней давности одежда, кожаные изделия, фрагменты старых книг, документ с печатью воеводы Семена Воротникова.
Стоянка Усть-Ульма расположена на возвышенности. Примерно в 8 километрах от нее находится деревня Богослов ка. По мнению специалистов, люди жили на этом месте уже в сартанский ледниковый период. Согласно данным радиокарбонного анализа, возраст стоянки 19 360 лет. Като Симпей и другие японские ученые приступили к раскопкам. В 3 часа — обед, в 5 часов мы отправились в баню, располагавшуюся на крутом склоне берега Ульмы. Нам объяснили, что в бане нужно вымыться, разогреться, а затем прыгнуть в прохладные воды реки. Повторив несколько раз эту процедуру, получаешь ни с чем не сравнимое удовольствие.
