Мариан Брандыс - Мария Валевская
Наполеон на это:
- Так вот всегда с польками, которые ни на что не смотрят, когда им придет в голову фантазия. Потому-то я и боялся, что Валевская поступит, как прочие одержимые, поехавшие искать своих мужей в этой проклятой русской стране. Вы слышали о мадам Д.? Растрепанная, осунувшаяся, прибыла она в Вильно и тут же попала в руки казаков. И это же могло случиться с графиней Валевской, если бы я уступил ее просьбам. А как дети?
- Растут, сир. Старший сын, говорят, очень похож на пана Валевского".
1 января 1813 года пани Валевская уложила вещи, забрала с собой двоих сыновей и горничную - и следом за Наполеоном поспешила в Париж.
XVII
Вернувшись во Францию, Мария тут же очутилась в шумном водовороте светской жизни, Париж веселился, стараясь забыть о проигранной войне и не думать о новой. Фредерик Массой, Гектор Флейшман, Жан Саван и другие историки наполеоновского двора, рывшиеся в счетах тогдашних портных, утверждают, что для карнавала 1813 года для пани Валевской были сшиты два "больших туалета", вероятнее всего для придворных приемов:
платье черного бархата, с отделькой из тюля в этрусском стиле, обшитое чистым золотом, второе - из белого тюля и ток с перьями. Историки делают из этого вывод, что "мадам Лавальер императора" в последней фазе своей карьеры официально принималась при дворе.
2 марта 1813 года Валевскую видели в Тюильри в известной "Кадрили инков", устроенной по желанию Наполеона его падчерицей - королевой Гортензией. Саван отметил, что Мария была одета "по-польски" в платье из малинового бархата и в белом токе с бахромой.
Видали ее и в резиденции экс-императрицы Жозефины. После второго брака Наполеона его разведенная жена воспылала бурной симпатией к бывшей сопернице и часто приглашала ее, вместе с маленьким сыном, в свой дворец в Мальмезоне. "К мадам Валевской императрица относилась с большим благорасположением, - пишет в воспоминаниях мадемуазель д'Аврийон, первая дама двора Жозефины. - Она не раз хвалила ее исключительные достоинства, признавая, что эта добрая женщина никогда не была причиной ее огорчений. Она делала ей подарки и одаряла ребенка, который весьма напоминал чертами императора".
Среди ближайших друзей Марии в этот период выделяются, наряду с Красиньскими, две звезды парижского света: прославленная писательница Жермена де Сталь (баронесса Хольштейн) и герцогиня де Монтебелло, вдова знаменитого маршала Ланна. В особняке на улице Монморанси, как прежде, встречаются старые знакомые по Польше: Фридерик Скарбек и офицеры польской императорской гвардии. В 1813 году к числу постоянных гостей присоединяется молодой французский генерал-корсиканец, с которым Мария познакомилась несколько лег назад в Варшаве через своих родственников Ледуховских. Этот новый поклонник Валевской вскоре после падения Наполеона займет главное место в ее жизни и сердце. Так что стоит присмотреться к нему поближе.
Дивизионный генерал граф Филипп-Антуан д'Орнано, командующий императорскими кирасирами, всего лишь на два года старше Марии, но биография у него богатая.
Он из старинного корсиканского рода, который, как и Валевские, считает себя в родстве с римским родом Колонна. Род Орнано - клан военных, за триста лет они дали французской армии трех маршалов и пять генералов.
Филипп-Антуан через свою магь Изабеллу Бонапарт находится в близком родстве с императором. Верный родовой традиции, он уже имеет на своем счету ряд блистательных военных подвигов, особенно в испанской и русской кампаниях. В битве под Москвой он прославился, отбив атаку десяти тысяч казаков атамана Платова. Поляки знают Орнано еще по Сан-Доминго, где он служил адъютантом генерала Леклерка и приобрел знаменитость как, пожалуй, единственный офицер во всей экспедиции, которому удалось не пострадать от желтой лихорадки.
Следует добавить, что тридцатилетний генерал Орнано принадлежит к самым красивым и блистательным французским кавалеристам и чго с первой встречи с Валевской он влюблен в нее по уши.
В книге "Жизнь и любовь Марии Валевской" правнук генерала приводит несколько его писем. Первое обозначено 2 мая 1813 года, стало быть, относится к первой фазе саксонской кампании. Орнано сообщает в нем Валевской о военных событиях, о смерти маршала Бессьера в битве под Лютценом, об отступлении корпуса Понятовского из Кракова, о своем назначении командующим гвардейской кавалерии (вместо Бессьера) [Здесь ошибка. После гибели маршала Бессьера командующим гвардейской кавалерией стал маршал Сульт. - Прим. автора.]. Письмо выражает глубокое чувство к адресату. Генерал называет Марию "своей драгоценной подругой", растроганно вспоминает дни, проведенные вместе в Париже, заверяет, что ни на минуту не перестает о ней думать. "Смотрю на часы, - пишет он, - и говорю себе: сейчас она смотрит, как купают Александра, а сейчас ее нет дома... в это время она, наверное, у мадам X. или у мадам У., а сейчас собирается в театр". Письмо подписано не именем генерала, не его именами, данными при крещении, а именем "Огюст", потому что так называла друга Валевская, "руководствуясь трудно объяснимым капризом". Генерал, верный своей большой любви, сохранил это имя до конца жизни; после смерти любимой женщины он подписывался так даже на официальных документах.
Мария ответила на письмо только 20 июня 1813 года.
Вот заключительный отрывок ответа:
Нет, дорогой Огюст... я не собираюсь с визитом к мадам X. и не вспоминаю наших вечеров в театрах, ни наших ужинов у Бери. Те дни дороги мне, потому что позволили узнать и оценить Вас, но я не жалею, что они миновали. Никто не заставляет меня отрекаться от житейских удовольствий потому лишь, что моя родина и мои близкие страдают, но у меня нет сил смеяться и развлекаться в эти грустные времена. Если случится, что великий господин вспомнит мое имя, уверьте его, пожалуйста, в моем неизменном почтении. Благодарю Вас за письмо, которое доставило мне удовольствие. Очень приятно также, что я могу послать этот запоздалый ответ. Скоро уеду куданибудь на воды, наверное, в Спа. А потом куданибудь в путешествие, когда вернусь в Париж - не знаю.
Из книги графа Орнано следует, что пани Валевская находилась в Спа несколько месяцев. Там дошло до нее известие о гибели князя Юзефа Понятовского под Лейпцигом и об отходе французских войск за Рейн. Сразу же после этих печальных известий она вернулась в Париж.
Последнюю фазу войны она провела в столице. Две краткие заметки из ее воспоминаний, приведенные в книге "Мария Валевская - польская супруга Наполеона", как будто заключают этот период в скобки.
25 января 1814 года Мария записала:
"Император уезжает, чтобы принять командование над армиями, которые защищают страну от вторжения.
Не могла решиться проститься с ним. Обратил ли он на это внимание? С нервами у меня очень плохо..."
И спустя два месяца - накануне битвы за Париж:
"Римский король [Сын Наполеона и Марии-Луизы, Орленок (1811 - 1832), которого с колыбели прочили в римские короли. - Прим. перев.] и императрица с довольно большой свитой уехали к месту назначения, пока что неизвестного.
Я смешалась с толпой любопытных и хорошо видела, как малютка садился в карету. Храни его бог, дай ему вернуться как можно скорее".
Между этими заметками - несколько документов, связанных с имущественными интересами маленького Александра, несомненно подлинных, проверенных историками. После измены Иоахима Мюрата, неаполитанского короля, под угрозой оказался майорат Валевских. Но император проявил удивительную заботу о материальном благополучии своего внебрачного сына. Несмотря на все военные неудачи, он не забыл приказать Буйери, генеральному казначею Империи, чтобы тот на всякий случай установил для Александра новую ренту в 50 000 франков, обеспеченную государственным достоянием Франции.
Впоследствии он засыпает генерального казначея требованиями ускорить это дело, отправляя их с биваков. Он упрекает Буйери, что составляющие главную часть ренты акции французских каналов до сих под не изъяты из обращения, что оставшаяся часть пожалования до сих пор не вписана в "Большую книгу" государственных обязательств. Одновременно он приказывает купить для Александра за 137 500 франков особняк на улице Виктуар, №48. В самый напряженный момент войны, в перерыве между сражениями под Бриенном и Шампобером, он собственноручно пишет генеральному казначею:
...Я получил ваше письмо касательно молодого Валевского. Представляю вам действовать самостоятельно. Прошу сделать что положено, но сделать это немедленно. Меня интересует прежде всего ребенок, а мать потом.
Ножам, 8 февраля (1814)
Наполеон.
Последняя фраза, видимо, должна была отвести от императора подозрения в том, что он в самые тяжкие моменты войны занимался любовницей. Но эта формальная оговорка никак не ущемляла Валевской. Ее имущественные интересы были застрахованы столь же предусмотрительно, как при первом пожаловании.
