Лев Колодный - Замоскворечье
Черная доска с нотами Гимна СССР и барельефом автора напомнила мне образ Лены Александровой, правнучки композитора-генерала. Видел эту красавицу в музее академии Ильи Глазунова на Мясницкой с респектабельным женихом, бережно поддерживавшим каждый шаг страдавшей инвалидностью невесты. До алтаря - не довел, задушил и унес из квартиры-музея картины, которые ищет милиция...
Будь моя воля, установил бы на фасаде доску с именем Юрия Борисовича Кобзарева. Академик, отец радиолокации, Герой Социалистического Труда, всю жизнь серьезно интересовался "лженаукой". В его квартире показала телекинез Нинель Кулагина, героиня моей публикации, за которую меня высекла "Правда". Не прикасаясь пальцами, она двигала золотое кольцо, раскручивала стрелку компаса, за что (и за многое другое) слыла в ученом мире "мошенницей". В квартиру академика я привел Джуну, показавшую, на что способны ее необыкновенные руки. Кобзарев прикрыл своим авторитетом созданную с ведома Брежнева тайную лабораторию АН СССР для изучения феноменов Кулагиной и Джуны. Двадцать лет назад там установили реальность феноменов "К" и "Д", не осознанных до конца наукой.
...В дом покойной номенклатуры въехали новые люди, выкупившие за большие деньги квартиры с видом на Боровицкий холм и храм Христа. Почерневшие стены по настоянию Лужкова высветлили, покрыли розовой краской выступы-пилоны. Но когда-нибудь, лет через сто, я думаю, эту жилую крепость взорвут, чтобы построить на трех гектарах земли нечто прекрасное, достойное стоять напротив Кремля рядом с красными палатами Аверкия Кириллова.
СОФИЯ ДА ИВАН
Самые изумительные панорамы Москвы открываются с больших мостов. С одного края - золотые купола Кремля, с другого - радуга стен Замоскворечья. Видишь все сразу: башни и соборы, колокольни и купола, восхитительную картину, кружившую голову художникам и поэтам:
Сколько мыслей, и чувств, и волнений
Вызывает в душе этот вид!
Небо влажное от умиленья,
Как художник, на город глядит...
Без всякого сожаления рубили большевики главы храмов, валили столпы звонниц. В одном Замоскворечье, где заканчивается наш долгий путь, разрушено до основания 12 церквей, не считая тех, что помещались в домах, их насчитывалось еще столько же.
В Никоновской летописи под 1565 годом, где повествуется о большом пожаре, упоминается храм Николы "на Москве-реке в лугу". Там от наводнений земля превратилась в болотистые кочки, пупыши. Церковь "Николы в Пупышах" выложили в камне в начале царствования Петра. Хранилась под ее сводами принесенная казаками икона Богородицы "Утоли моя печали". На месте сломанного храма на Космодамианской набережной, 40-42, ничего не построено.
Старое название набережной вернули недавно в память о другой разрушенной церкви Космы и Дамиана. Возвышалась она пятью главами и колокольней на Садовнической улице, 51, где теперь жилой дом. Этот храм построили в середине ХVII века. Тогда из кирпича могли ткать каменные кружева. "Изумительная обработка наружного портала церкви Космы и Дамиана в Садовниках", - сказано в вышедшем в 1913 году архитектурном путеводителя "По Москве", куда попали шедевры зодчества. Как и везде, Косму и Дамиана под предлогом помощи голодающим ограбили в 1922 году. Отсюда вывезли 14 пудов 18 фунтов золотых и серебряных изделий. В стиле барокко иконостас, для тех, кто взвешивал "драгметаллы", ценности не имел. Судьба его, как старинных икон, печальна.
Из-за весенних разливов образовались не только пупыши-кочки, но и озерки, ровушки- рвы. От них произошли названия Озерковской и Раушской набережных. На двух других набережных сохранились стены церкви Софии и церкви Николы в Заяицком. Обе они закрывались, опустошались, заселялись жильцами, но устояли и возвращены, оскверненные, верующим.
Из похода на Новгород великий князь Иван III вернулся с покоренными новгородцами. Их поселил у реки. В новгородской летописи есть такие слова: "Где святая София - там и Новгород". По примеру Константинополя и Киева в Великом Новгороде чтили Софию, символизирующую премудрость Бога. Ей посвящался главный храм. В память о родном городе новгородцы построили в Москве деревянный храм Софии. Та церковь, что укрыта домами на Софийской набережной, 32, появилась на его месте спустя двести лет стараниями садовников Государева сада, сгоревшего в 1701 году. При Петре в ней был освящен придел в честь Андрея Первозванного. Этот царь учредил орден Андрея Первозванного, высший в империи, возрожденный в наши дни в том же статусе. Принять его из рук Ельцина отказался Солженицын.
Колокольню Софии возвел в ХIХ веке после отмены крепостного права архитектор Николай Козловский. За долгую жизнь этот мастер построил много домов, церквей и колоколен, одна из которых - Троицы в Вишняках, нам встречалась на Пятницкой. Колокольню Софии архитектор установил на набережной с оглядкой на столп Ивана Великого, а не на храм в глубине двора.
Молодой настоятель церкви отец Александр успел при советской власти приобрести библиотеку, перевезти из разрушенного Симонова монастыря позолоченный иконостас. Вдохновленные им художники расписали стены образами на сюжет "О Тебе радуется каждая тварь". Недолго радовались прихожане. Их изгнал из стен "Союз безбожников". Отца Александра арестовали раз, другой, а в 1937 году расстреляли. Икона Владимирской Богоматери попала в Третьяковскую галерею. От прежнего великолепия сохранились в отдельных местах поблекшие росписи.
Другая сохранившаяся церковь Николы в Заяицком появилась в слободе заяцких казаков, выходцев с реки Яик, то есть Урала, живших вблизи устья Яузы, в середине ХVII века. Век спустя ее разобрали, чтобы возвести большой храм. Присматривал за строительством известный архитектор Иван Мичурин, но недоглядел. Стены рухнули. Как полагают, по проекту архитектора князя Дмитрия Ухтомского сооружен тот великолепный храм, что возрожден на Раушской набережной. Его голубые стены и высокая, 45 метров, колокольня в стиле барокко больше не напоминают каменные обрубки, уродовавшие вид Замоскворечья. И здесь произошла трагедия. Библиотеку сожгли в церковном дворе. Ночью по-воровски вывезли ценности. Икону Преображения ХVI века отправили в Третьяковскую галерею. Настоятеля протоиерея Василия Смирнова, отца четверых детей, расстреляли.
Проезжавший в начале 2000 года по набережной мэр Москвы Юрий Лужков, увидев возрожденную колокольню, помог восстановить порушенный купол церкви. Под него подвели стены толщиной в 2,5 метра. Из кирпича сложили мощный свод. Стены церкви украшаются новыми иконами...
На Софийской набережной Василий Баженов построил собственный дом. Групповой портрет семьи знаменитого архитектора сохранился. Где стоял особняк - неизвестно. Его со всем имуществом, как нам известно, пришлось отдать за долги по прихоти заимодавца Демидова. Этот Крез пожертвовал колоссальную сумму Московскому университету с непременным условием, что новое здание на Моховой построят не по проекту Баженова. Демидов сживал со свету гордого мастера. Судьба Баженова мне напоминает судьбу Иофана. Оба всю жизнь работали над колоссальными прожектами. Один по заказу императрицы занимался Большим Дворцом для Кремля. Другой по заказу вождя проектировал Дворец Советов. И оба по независящим от них причинам потерпели крах.
После пожара 1812 года набережные застраивались невысокими каменными домами. В рост они пошли после "великих реформ", когда на авансцену вышли такие фигуры, как Василий Кокорев. Энциклопедический биографический словарь Брокгазуза и Ефрона писал о нем так: "...выучившись кое-как читать и считать и помогая отцу своему, бывшему сидельцем питейных домов, К. приобрел опыт по винному делу". Где приобрел указанный "К" дар публициста, размах, способность учреждать крупнейшие предприятия - либеральные энциклопедисты не указывают, не жалуя дельца из народа. На винные деньги Кокорев основал Северное страховое общество, Волжско-Камский банк, построил с Петром Губониным Уральскую железную дорогу. В Москве соорудил на Софийской набережной, 34, "Кокоревское подворье". Путеводитель 1896 года описывал его такими словами: "Громадное сооружение капитальной постройки по плану инженера Козачка содержит в себе около 300 номеров для приезжающих, склады товаров и амбары для хранения имущества. Отсюда прекрасный вид на Кремль".
Что верно, то верно. Лучшего вида на Кремль нет. В "Кокоревке" любили поэтому останавливаться художники, особенно часто - Репин. Впервые приехав в Москву, в подворье снял номер Чайковский, в нем не раз живал позднее, став известным композитором. "Как у меня хорошо, - писал он в 1880 году. Я отворяю балкон и беспрестанно выхожу любоваться видом на Кремль".
Трехэтажный комплекс проектировал не "инженер Козачок", а архитектор Иван Черник, академик и профессор Императорской академии художеств в Петербурге. Он же проектировал на Раушской набережной, 4, Мамонтовское подворье. А по его проектам строил московский архитектор Антон Булгарин, "свободный художник", проживший, как Пушкин, 37 лет. Чернику и ему Кокорев доверил собственный особняк в Большом Трехсвятительском переулке, 1. Оттуда в июле 1918 большевики пушками вышибали левых эсеров, недавних союзников, попытавшихся взять власть.
