Андрей Сахаров - Дипломатия Святослава
В пользу того, что совет, созванный топархом, решил обратиться за протекторатом к тем же «варварам», с которыми лишь недавно сражались жители климатов, говорит и все возраставшая в климатах тревога, необходимость немедленно решить вопрос о подданстве. Отряд руссов был отбит, но это не означало конца борьбы, а предопределяло ее ожесточенный и бесперспективный характер в будущем. Топарху и его сторонникам предстояло в полной мере испытать на себе военную мощь руссов. Это и пугало сторонников топарха. Византийский чиновник, не добившись компромисса с местными русскими властями, вынужден был двинуться на поклон к самому Святославу. Подтверждением этого может служить и сообщение топарха о его возвращении вниз по Днепру, что указывает на цель миссии - Киев. Об этом же говорит характеристика протектора как «царствовавшего к северу от Дуная». Он «могуч», «гордится силой в боях», что весьма напоминает нам облик Святослава, рисуемый и другими источниками. К середине 60-х годов Русь, расширяя свои владения, действительно вплотную подошла к дунайским пределам. Все те аргументы, которые М. В. Левченко привел в подтверждение возрастания русского влияния к северу от Дуная ко времени Владимира, относятся без исключения и ко времени Святослава25. Но, кроме того, применительно к середине 60-х годов X в. у нас есть в связи с этим одно весьма примечательное свидетельство В. Н. Татищева. Он рассказал на основе не дошедших до нас летописных источников о том, что после похода на восток Святослав двинулся в 966 году к Дунаю, но затем, узнав, что вятичи «отложи-лися», повернул на север, покорил их и возложил на них дань. Из последующего изложения событий мы узнаем, что Святослав двинулся в 967 году на болгар «толико по своей обиде», то есть из-за того, что болгары помогали хазарам. На берегах Днестра Святослава ожидали войска болгар, хазар, касогов и ясов. Святослав не стал с ними биться, а двинулся вверх по Днестру, «где ему помощь от венгров приспела»26.
В этой связи следует трактовать и фразу, зачеркнутую топархом в черновике «Записки»: «именно ради этого и северные берега Дуная». Она показывает, что дунайские «сюжеты» отражались в политическом мышлении тогдашних северочерноморских и крымских владетелей.
Наконец, в этом же плане мы должны рассматривать и вопрос о местонахождении и характере поселений Борион и Маврокастрон, куда двинулся топарх, возвращаясь осенью из Киева на родину.
Как известно, днепровское устье давно уже стало перевалочным пунктом на пути «из варяг в греки». Судя по договору 944 года, здесь постоянно сталкивались интересы Византии и Руси. Договор 944 года предусматривал компромиссное решение существовавших противоречий. С наступлением зимы руссы должны были уходить из этих мест и возвращаться на родину. В летние же месяцы они могли безраздельно владеть спорной территорией, останавливаться здесь, ловить рыбу. Судя по тому, что Святослав на пути в Киев в 971–972 годах зазимовал на Белобережье, статья договора, запрещавшая руссам останавливаться здесь на зиму, была им нарушена, и здесь находились постоянные русские поселения.
Кроме того, договор запрещал руссам наносить ущерб жителям Херсонеса, появлявшимся в этих местах.
М. В. Левченко убедительно показал, что греки также имели поселения в устье Днепра, связанные с Херсонесом, и что селение Борион, упомянутое топархом, было одним из таких греческих форпостов в этом беспокойном месте, за который вели борьбу Русь, Византия и Ха-зария27.
Выяснив, где находился Борион - на левом или на правом берегу Днепра, мы могли бы определить, куда направился топарх - в сторону Крыму или на Запад, к Днестру. Ответ на этот вопрос имеет немаловажное значение для общего понимания событий, так как в том же направлении по ходу движения отряда находился и Маврокастрон; поблизости от этих мест следует искать и владения топарха, куда он возвращался.
Отряд, двигаясь вниз по берегу Днепра и к его устью, в трудных условиях ледохода осуществил переправу с правого берега на левый. Конный отряд, входивший в посольство топарха, двигался от Киева (на этом сходятся большинство ученых) по правому берегу реки. Затем конные перебрались на противоположный берег Днепра. Эта переправа точно соответствует тому пути, который проделывали жители Херсонеса, возвращаясь в свой родной город из Киева. Именно о нем пишет Константин Багрянородный: «Возвращаясь из Руси, переправлялись через Днепр»28. Следовательно, Борион находился на пути в Крым.
Прибыв в Борион (и на это также не было обращено внимание в историографии), топарх не собирался здесь задерживаться и стремился перебраться на ночлег в другое место29. Путники хотели снова двинуться в путь в тот же день и к вечеру дойти до Маврокастрона, однако непогода помешала им осуществить свое намерение. Путь до Маврокастрона отряд прошел при вьюжной погоде за два дня. В первый день, по словам топарха, путники едва сделали 12 км. Провели они в пути после отдыха и другой день, а по расчетам собирались достигнуть Маврокастрона в течение одного дня пути - к вечеру. Это значит, что Маврокастрон лежал к востоку от селения Борион на расстоянии около дня пути груженого каравана, что именно туда стремился попасть топарх, считая его уже своей дружественной территорией. Борион же и весь путь от него находился на неприятельской земле. Все эти данные совершенно очевидно указывают, что топарх и его спутники направлялись в сторону Крыма. Большинство же историков на основании прежде всего топонимических данных склонялись к тому, что греческая колония Маврокастрон находилась в устье Днестра30.
Весьма примечательна одна фраза из первого отрывка «Записки», в которой топарх сообщает, как хорошо его встретили жители Бориона: они дали ему приют, продовольствие, фураж, проводников; во время проводов, сообщает топарх, «они смотрели на него, как на друга, и возлагали на него большие надежды».
Эта фраза может сказать о многом: появление византийского влиятельного чиновника, владетеля греческих климатов в Крыму, только что проведшего переговоры в Киеве, действительно могло взбудоражить здешних жителей. Затерянные на огромных пространствах Северного Причерноморья, торговцы, ремесленники, рыболовы испытывали на себе все превратности судьбы пограничного форпоста. В условиях постоянной, усиливающейся борьбы за Северное Причерноморье сначала между Хазарией и Русью, а затем (или одновременно) между Русью и империей, когда руссы со всех сторон окружили здесь византийские владения, построили в устье Днепра и Днестра свои городки, поставили в зависимость от себя уличей и тиверцев, чьи владения подходили к самому Дунаю, положение византийских поселений стало весьма тревожным: договор 944 года не выполнялся, в Крыму развивался конфликт между Византией и Русью, нарастало противоборство Руси с провизантийски настроенными правящими кругами Болгарии, Святослав готовился к походу на Дунай. Естественно, что появление топарха всколыхнуло местных жителей. Они увидели в нем представителя империи, связали с его миссией надежды на защиту от грядущих бед.
Первый отрывок «Записки» еще раз подтверждает всю напряженность положения в Крыму и Северном Причерноморье в описываемый топархом период, серьезность конфликта между Русью и Византией.
А теперь попытаемся восстановить хронологию событий. Упомянутое топархом положение Сатурна указывает на 964–967 годы. Описанные события происходили либо осенью 965 - зимой 965–966 годов, либо осенью 966- зимой 966–967 годов. Соображения некоторых историков о неточности астрономических наблюдений топарха вряд ли основательны, так как он в данном случае определял путь следования отряда31.
После завоевания хазарских владений в 965 году Святослав ушел в Киев, оставив в Северном Причерноморье, Приазовье и Крыму свои гарнизоны. Конфликт в хазарских и византийских климатах произошел либо этой же осенью, либо на следующий год. Тут же топарх выехал в Киев, а возвращался обратно в зимнее время 965–966 или 966–967 годов.
В преддверии дунайского похода и перемещения центра своих внешнеполитических устремлений с Востока на Запад Святослав был заинтересован иметь в Крыму дружественного владетеля; отсюда теплый прием и милости, оказанные топарху.
Таким образом, сообщение Яхьи Антиохийского отнюдь не случайно. В нем отражены реальные противоречия между Византией и Русью. Данные «Записки греческого топарха» дают на этот счет дополнительные сведения.
Тайный русско-византийский договор и дипломатия Руси в 967–968 годах
В свете всего вышеизложенного миссия Калокира в Киев выглядит совсем по-иному, чем ее представляли себе многие историки в течение долгого времени. Поспешное отправление посла в Киев объяснялось необходимостью для Византии во что бы то ни стало погасить возникший конфликт, отвлечь Святослава от своих крымских владений, и прежде всего от Херсонеса, а также обеспечить неприкосновенность других имперских владений в Северном Причерноморье в условиях углубляющихся противоречий с Болгарией, набегов венгров на владения Византии, предстоящих походов в Сирию и против сицилийских арабов. Посольство Калокира - это вынужденная мера, обеспечивающая на какое-то время безопасность Херсонеса. В этой связи предположение о том, что именно Ка-локир уговорил руссов предпринять поход на Дунай, выглядит, на наш взгляд, безосновательным.
