Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля
Ответ не заставил себя долго ждать. Французские коллеги были любезны и признательны за инспекцию. Кальметт и Ру, однако, скептически отнеслись к идее получения каких-либо дополнительных финансовых средств. После падения курса франка оба уповали лишь на мизерные субсидии из бюджета администрации колонии. Морально они были готовы поддержать профессора и даже предоставить ему для исследований некоторые лаборатории Института Пастера.
«Мы очень живо интересуемся Вашими исследованиями и в высшей степени хотели бы видеть их осуществление. Мы всячески, поскольку это в наших возможностях, будем помогать Вам, но в данный момент, к сожалению, мы мало можем сделать.
Мы думаем, что если бы Академия наук и Правительство СССР пожелали бы поддержать Вас и обеспечить Вам достаточную сумму денег, Вы могли бы получить через губернатора Французской Гвинеи или губернатора Слонового берега небольшой остров в Ваше распоряжение на 2, на 3 года, где Вы могли бы поместить известное количество антропоидов и провести Ваши опыты искусственного осеменения и гибридизации. Думаем, что это единственный путь, который приведет Вашу работу к желаемому концу. Со своей стороны, мы всецело поддерживаем Ваши шаги в этом направлении. Кальметт, Ру»15.
Остров в океане? Остров доктора Моро?
Ну что ж, это было смелое предложение. На таком острове гибриды могли бы находиться в полной безопасности и соблюдалась бы абсолютная конфиденциальность. А сколько кремлевских пар получили бы там омоложенных отцов семейства! Под щедрым солнцем Африки к вождям СССР вернулась бы забытая потенция и русские Калигулы, возвратившись в Москву, с утроенной силой продолжили бы суровую перековку собственного народа.
Это, конечно, была область фантастики. Никакая потенция не заставила бы вождей отправиться в далекое путешествие в страну вечной молодости и оставить на время кремлевские коридоры. Это было равносильно самоубийству. Не они должны были ехать к обезьянам, а обезьяны к ним. И не в африканских джунглях следовало разводить чудесных гибридов, а в русских, пусть и не таких ласковых, пределах. Эта логика была хорошо известна доктору Иванову, и он не питал на сей счет никаких иллюзий. Профессор был в отчаянии.
Как ни парадоксально, реальная помощь профессору тогда, в начале мая 1926 года, могла поступить с совершенно другой стороны земного шара. В США удачные опыты русского ученого могли стать важным козырем в деятельности атеистических обществ и в борьбе за гражданские права.
5
«На Бога мы уповаем!» — гласит официальный девиз США. В некоторых штатах Америки вопросы, связанные с обезьянами, воспринимались весьма остро. Их рассматривали в контексте эволюционной теории Дарвина и его предположения о том, что в далеком прошлом у антропоморфных обезьян и человека существовал общий предок. Пуритане провинциальной Америки, почитавшие Библию основополагающим и исчерпывающим документом Бога, расценивали дарвинизм как прямое оскорбление своих религиозных чувств.
В штате Кентукки в 1925 году принимается закон, предписывающий снимать с государственного бюджета школы, в которых преподавали теорию эволюции. В школах Каролины были изъяты учебники биологии только лишь за то, что в них говорилось о кровном родстве человека и обезьяны. В конституциях таких штатов, как Арканзас, Миссисипи и Оклахома, имелись законы, запрещавшие преподавать еретические измышления в школе и институтах в любой форме. В палате депутатов Джорджии рассматривался аналогичный билль, прошедший комиссию. Депутат местного законодательного собрания Мак Крони патетически провозгласил: «Если бы я действительно происходил от обезьяны, то бы стыдился бы этого и скрывал свое происхождение». Этот американец утверждал, что Бог сотворил человека и обезьяну совершенно независимо друг от друга, и не думает, что они когда-нибудь скрещивались между собой, и надеется, что такого скрещивания никогда не произойдет. Во многих печальных событиях, произошедших в американском обществе, консервативные граждане склонны были винить дурное влияние науки. Когда два юноши, Лёб и Леопольд, принадлежавших к семьям крупных финансистов, убили мальчика только с целью пережить ужас, испытываемый преступниками, добродетельные американцы назвали главным вдохновителем их поступка школы и колледжи, где обучают языческой философии дарвинизма.
Самую жесткую позицию в вопросе об эволюции занял штат Теннесси. 25 марта 1925 года здешний губернатор подписал закон, провозглашавший: «Должно считаться незаконным для всякого преподавателя университетов, нормальных школ и всех других общественных школ штата… преподавать теорию, которая отрицает историю божественного происхождения человека, как она излагается в Библии, и учить вместо этого, что человек происходит от животных низшего порядка». Все эти факты в номере от 4 апреля 1925 года приводит Nature .
Но настоящий гром для американских дарвинистов грянул 10 июля 1925 года. Тогда в Теннесси стартовал так называемый «Обезьяний процесс». Он был публичен и проходил на городской площади города Дейтона. Главным фигурантом процесса был учитель местной школы Джон Скопс, преподававший своим ученикам положения теории Дарвина. Открытый суд проходил при массовом стечении горожан, вышедших на площадь с повязками «Мы не обезьяны и не дадим превратить себя в обезьян». Обвинителем Скопса стал бывший государственный секретарь США, один из лидеров демократической партии, юрист Уильям Дженкинс Брайан. Он заявил, что библейское сказание о сотворении Адама и Евы наилучшим образом разъясняет происхождение человека. Суд отверг просьбу адвокатов педагога о привлечении в качестве экспертов ученых, способных осветить положения дарвинизма.
Адвокат Кларенс Дэрроу, защищавший обвиняемого, был известен своими публичными протестами против так называемых «обезьяньих законов». Но самым яростным защитником дарвинизма и вдохновителем сопротивления был Американский союз гражданских свобод. Большая часть его членов были атеистами или либералами. В Дейтоне, где проходил процесс, союз развернул мощную пропаганду. На улицах организовывались представления с участием дрессированных шимпанзе. Дэрроу удалось даже устроить обед с участием одной обезьяны. Защита использовала самые разнообразные доказательства истинности теории эволюции. Одним из доказательств, фигурировавшим на процессе, стал окаменевший зуб, якобы принадлежавший древнему обезьяночеловеку, обитавшему когда-то в штате Небраска. Настораживало то, что внешний вид этого получеловека, или, как его назвали, гесперопитека, был реконструирован лишь по одному зубу. Один из защитников, зная, что главный оппонент Брайан родом из Небраски, произнес: «Смотри, Брайан, даже в твоем штате есть ископаемое, которое показывает, что “недостающие звенья” есть и эволюция жизнеспособна».
21 июля 1925 года был вынесен приговор. Он признавал Скопса виновным в распространении запрещенного учения и приговаривал его к денежному штрафу в размере 100 долларов. А спустя всего пять дней главный обвинитель Уильям Дженкинс Брайан, не перенеся напряжения «Обезьяньего процесса», скончался.
Несмотря на то что суд признал виновность Скопса, в Америке многие левые интеллектуалы считали события в Дейтоне пародией на правосудие и победой мракобесия. Среди них имелись радикалы, способные пойти на крайние меры. Они считали, что если, скажем, прогрессивный советский ученый Иванов методом искусственного осеменения получит гибрид человека и обезьяны, это будет впечатляющим доказательством родства с шимпанзе и подтверждением теории Дарвина. В этом случае можно пересмотреть результаты судилища в Дейтоне и нанести сокрушительный удар американским клерикалам. О ситуации в США Иванов писал: «В Америке, как я уже указывал, тоже известие [19] вызвало со стороны прогрессивной печати сочувствие и желание пойти навстречу даже материальными средствами, а со стороны фашистов во главе с ку-клукс-кланом — бурю негодования, угроз и брани. И то и другое служит только подтверждением того исключительного интереса и не только научного, но и общественного, с которым связана поставленная нами работа»16.
Люди, которые желали содействовать эксперименту, были хорошо известны заместителю директора Пастеровского института в Париже мсье Кальметту. Эти американцы готовы были организовать сбор средств на эксперимент, который можно было провести на исследовательской станции в Киндии. Профессор Иванов писал о таком альтернативном варианте следующее: «…доктор Calmette надеялся с помощью американцев с весьма солидным общественным положением, обещавших достать $100 000, выстроить в несколько месяцев дом для приезжающих, подготовить необходимый материал и все, что будет нужно для моих опытов»17. Американские сторонники метода Иванова предполагали, что необходимые деньги будут собраны на лекциях в обществах атеистов, где будут подробно описаны все детали эксперимента, и результатом его положительного влияния станет пересмотр судилища в Теннесси.
