Александр Бушков - Россия, которой не было — 2. Русская Атлантида
Даже замордованные мужики-вилланы имели хотя бы отсвет личных прав. Даже по отношению к ним было позволено не все.
Вольные самоуправлявшиеся города, воздух которых делал человека свободным, стали рассадниками идеи личной свободы, рыночных и правовых отношений.
И у дворянства — и у высшего, при королевском дворе, и у мелкого, служилого, в глухой провинции — идея личности была в ряду важнейших.
Рыцарь, вообще-то, означает всего-навсего «Ritter» — «всадник» на тогдашнем немецком, и не более. Точно так же, как старофранцузское «шевалье» от «шеваль» — лошадь.
Рыцарская конница была основой армии и в Византии, и в мусульманских странах, и в Индии.
Но только в Европе рыцарь был в первую очередь личностью, носителем идеи личной, персональной чести. Он лично, сам должен был не только ни в коем случае не ронять свою личную, персональную честь и честь всего своего рода; он должен был еще следить за поддержанием порядка и справедливости в мире. Можно сколько угодно смеяться над рыцарскими историями про схватки с великанами, чудовищами и драконами, над чудовищным самомнением рыцарства, над их поведением забияк, способных вести себя, как мальчишки-хулиганы в возрасте Тома Сойера: «Я тебе покажу!».
Но как бы не устарели одни идеи, не казались странными другие, не вызывали улыбку третьи, а рыцарь был носителем важнейшей идеи — идеи личности. Личной ответственности, личной совести, личной верности, личного благородства.
Рыцарь или свободный барон не могли жить сами по себе, но и не были подданными графа, герцога или короля.
Благородный человек вступал с вышестоящими не в отношения подданного, а в отношения вассала. Это были договорные отношения; вассал и сюзерен договаривались, что они будут делать вместе, и вассал не становился бесправным подданным, зависящим от каприза вышестоящего.
Феодальная, разделенная на множество княжеств, жестокая Европа все-таки не настолько бесправна, как Азия.
В ней нет того повседневного рабства по существу дела всех.
Того рабства, к которому люди привыкают, как к естественному состоянию, и не понимают, что, вообще-то, может быть иначе.
В XI веке на северо-западе бывшей Римской империи родилось очень агрессивное общество. Не успела родиться Европа, как тут же начала крестовые походы и Drang nach Osten.
Про «дранг» мы уже говорили. А первый крестовый поход Папа Урбан II провозгласил в 1095 году, и с тех пор их состоялось восемь.
На Переднем Востоке больших успехов крестоносцы так и не добились. Даже то, что удалось завоевать, постепенно оказалось потеряно. Повторилось то же, что и во времена Александра Македонского, когда эллинистические государства простерлись до самой Индии: Восток не принял европейского типа общества, построенного на частной собственности, личной свободе и договоре вместо приказа.
Но Европа постоянно расширялась, включала в себя по крайней мере славянские территории.
Способов было реально два. Они часто применялись вместе, как это мы видели на примере полабских славян:
1. Крещение язычников. Церковь делала новообращенных едиными с остальной Европой. Несла новым христианам идею личности, идею принадлежности к цивилизации.
Язычники, став христианами, постепенно сами становились европейцами.
2. Завоевание, то есть насильственное включение в Европу как рабов или данников завоевателей.
Ирландия и Скандинавия стали Европой через крещение. Саксы — через завоевание и крещение. Славяне… Тут есть случаи и крещения, и завоевания. И действует знакомый механизм: кто принял крещение, тот отбился от завоевания и вошел в Европу уже сам.
К XII веку весь германский мир уже оказывается частью Европы, а славянский между XII и XV веками разделяется на тех, кто принял христианство, отбился от завоевателей «дранга» и построил собственные государства. И тех, кто сам не захотел в Европу, и кого повели, потащили, погнали под конвоем, превращая в рабов и онемечивая по дороге.
Воистину, понимающего необходимость ведет, не понимающего — тащит.
Очень интересно и полезно проследить за тем, как Европа ползет на восток, на средневековых картах. По этим картам очень хорошо видно, кого европейцы считают, а кого не считают людьми своего общества. «Европа тогда кончалась границами Польши», — утверждает Н. В. Гоголь. Он неточен: в XV веке граница Европы проходила по границам Великого княжества Литовского, то есть прошла через Россию.
По мнению европейских картографов, в XV веке Западная Русь была уже частью Европы. А Восточная Русь, Московия, — не была. И еще того хуже… По мнению картографов, и самого слова «Московия» можно было и не применять. Для европейцев были плохо понятны отношения данничества, когда можно платить дань и не быть частью государства, которому платишь. Европейцы понимали отношения вассалитета: раз Московия платит дань татарскому хану, значит, она его вассал. Значит, не существует никакой самостоятельной Московии, а есть Великая Татария, и Московия — лишь ее часть. И на картах Московию, вполне мотивированно, показывали как Великую Татарию, никак не отделяя от других владений татарских ханов.
И даже хуже… Московию, вернее, владения татарских казанских ханов, называли Великая Тартария. Разница как будто в одной букве, но смысл-то меняется чрезвычайно.
Получается, что Московия — это Тартар, как бы страна чертей.
Так и продолжалось до середины XVI столетия, когда граница Европы опять существенно передвинулась на восток. В конце XV — начале XVI века Московская Русь перестала платить дань татарским ханам, а торговые пути через Новгород и города Великого княжества Литовского связали Московию с Европой. Русских лучше узнали в Европе; западных русских и веком раньше признавали европейцами, а теперь благодаря им стали так же относиться и к восточным.
И в середине XVI века границу Европы картографы проводят по Волге. Не было случая, чтобы границу Европы географы отодвинули назад, на запад. И что бы ни творилось в Московии почти два столетия, рубеж остается тот же.
Еще во времена Петра I Азия начиналась в двухстах верстах от Москвы, а заводы Демидова располагались в самой что ни на есть Азии.
Российская империя становится на цыпочки, изо всех сил хочет быть Европой. Татищев, птенец гнезда Петрова, устраняет обидный географический факт, переносит границы Европы и Азии на Урал. Наверное, многие из моих читателей постарше уже знакомы с системой Татищева, когда граница Европы и Азии проходила по вершинам Урала, разделяя его на две равные части, а потом — по реке Урал до ее впадения в Каспийское море.
Но весь Кавказ — от самых его низких предгорий, от Куры и Кубани, был для Татищева Азией. И все владения Османской империи — тоже. И Крымское ханство, вассал Османской империи, и все владения Турции в Греции и в славянских землях за Дунаем.
Румянцев-Задунайский воевал в Азии. Потемкин отвоевывал берега Черного моря, закладывал Одессу — в Азии.
Мужики переселялись на Кубань и в Ставрополье — в Азию.
Греки боролись с турками за национальную независимость. Российская империя все громче заявляла о своей готовности помочь братьям-славянам освободиться от нечестивых турок. Заявляли и о готовности отвоевать Константинополь, город Великого Константина, крестителя Римской империи.
На рубеже XVIII и XIX веков границу Европы и Азии стали проводить через Босфор и Дарданеллы, а северное побережье Черного моря от устья Дуная до устья Днепра считать тоже Европой. Но еще Александр Сергеевич Пушкин совершил путешествия в АЗИЮ — в Крым и на Кавказ.
Только в конце первой половины XIX века границу Европы стали проводить привычно — по самым высоким вершинам Кавказского хребта, разделяя Кавказ на Северный, европейский, и на Южный, лежащий в Азии.
Вот эту систему и преподавали в школе еще в 60-е годы XX века. И автор этих строк, и другие люди, столь же пожилые и почтенные, которым за сорок, должны помнить из школьной географии это удобное, простое: граница Европы пробегает по вершинам Урала, по реке Урал, по берегу Каспия по главным вершинам Кавказского хребта, по Черному морю, по Босфору и Дарданеллам.
Вот потом опять начались сложности: Европа продолжала расширяться. Во-первых, запротестовали Армения и Грузия. Как же так? Земли почти первобытных мусульманских племен — в составе Европы? Хаджи-Мурат, Шамиль с его мюридами — европейцы? А в то же время, получается, Армения, первая в мире страна, где христианство стало государственной религией — в IV веке по Рождеству Христову, — часть Азии?! Армения и Грузия настаивают на том, чтобы считать их частью Европы.
Во-вторых, о своей принадлежности к Европе недвусмысленно заявляет Турция. С XVIII века ее территория, как и территория Российской империи, лежит и в Европе, и в Азии. А турки считают, что уже много десятилетий, даже веков в Турции осуществляется европейский тип развития.
По крайней мере, с конца все того же XVIII века. В Турции, между прочим, даже выпускаются карты, на которых все Закавказье и вся Турция — Европа. Вопрос только в том, как скоро это новшество признают остальные европейцы.
