Владислав Гончаров - 1917. Разложение армии
Да здравствует братанье! Да здравствует начинающаяся всемирная социалистическая революция пролетариата!
Чтобы братанье возможно легче, вернее, быстрее шло к нашей цели, мы обязаны заботиться о наибольшей организованности и о ясной политической программе его.
Сколько бы ни клеветала на нас злобствующая пресса капиталистов и их друзей, называя нас анархистами, мы не устанем повторять: мы не анархисты, мы горячие сторонники наилучшей организации масс и самой твердой «государственной» власти, – только государства хотим мы не такого, как буржуазно-парламентарная республика, а такого, как Республика Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов.
Мы всегда советовали и советуем вести братанье возможно более организованно, проверяя – умом, опытом, наблюдением самих солдат, – чтобы обмана тут не было, стараясь удалять с митингов офицеров и генералов, большей частью злобно клевещущих против братанья.
Мы добиваемся, чтобы братанье не ограничивалось разговорами о мире вообще, а переходило к обсуждению ясной политической программы, к обсуждению вопроса, как кончить войну, как свергнуть иго капиталистов, начавших войну и затягивающих ее ныне.
Поэтому наша партия издала обращение к солдатам всех воюющих стран (см. текст его в № 37 «Правды») с изложением нашего определенного, точного ответа на эти вопросы, с ясной политической программой.
Хорошо, что солдаты проклинают войну. Хорошо, что они требуют мира. Хорошо, что они начинают чувствовать, что война выгодна капиталистам. Хорошо, что они, ломая каторжную дисциплину, сами начинают братанье на всех фронтах. Все это хорошо.
Но этого еще недостаточно.
Надо, чтобы солдаты переходили теперь к такому братанью, во время которого обсуждалась бы ясная политическая программа. Мы не анархисты. Мы не думаем, что войну можно кончить простым «отказом», отказом лиц, групп или случайных «толп». Мы за то, что войну должна кончить и кончит революция в ряде стран, т. е. завоевание государственной власти новым классом, именно: не капиталистами , не мелкими хозяйчиками (наполовину всегда зависимыми от капиталистов), а пролетариями и полупролетариями.
В нашем воззвании к солдатам всех воюющих стран мы и изложили нашу программу рабочей революции во всех странах: переход всей государственной власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов.
Товарищи солдаты! Обсуждайте эту программу в своей среде и вместе с немецкими солдатами! Такое обсуждение поможет вам найти верный, наиболее организованный, наиболее близкий путь к прекращению войны и к свержению ига капитала.
* * *Пара слов об одном из слуг капитала, Плеханове. Жалко смотреть, до чего опустился этот бывший социалист! Он сопоставляет братанье с «изменой»!! Он рассуждает: разве не поведет братанье, при его удаче, к сепаратному миру?
Нет, господин бывший социалист, братанье, которое мы поддерживали на всех фронтах, ведет не к «сепаратному» миру между капиталистами нескольких стран, а к всеобщему миру между революционными рабочими всех стран вопреки капиталистам всех стран против капиталистов, для свержения их ига.
(Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 31. С. 459–461.)
№ 54. Из рапорта командующего 11-й армией генерал-лейтенанта А.Е. Гутора главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта генералу Брусилову от 24 апреля 1917 года
Заседания армейского комитета, беседы с делегатами войск, присланными в состав этого комитета, и поступающие донесения от войсковых начальников рисуют положение войск в данное время в следующем виде:
Отношение к войне. Почти все резолюции войсковых частей и заявления делегатов частей в армейском комитете сводятся к одному положению – чувствуется полное переутомление войной, поголовное стремление к скорейшему заключению мира, причем сами делегаты заявляют, что они не выражают вполне того настроения, какое в этом отношении фактически существует у их избирателей.
Характерно, что при этом наблюдается какая-то неискоренимая уверенность, что мир удастся заключить на «безобидных» для сторон условиях.
Порыва вперед, сознания необходимости для достижения прочного мира вести наступательную войну нет; если и случается слышать исключение, то нельзя быть уверенным, что завтра та же часть не отнесется к этому вопросу совершенно иначе. Инстинкт самосохранения, желание лично воспользоваться благами полученной свободы доминируют над всеми соображениями и желаниями.
Боевые действия на фронте весьма ослабели за исключением участков, где стоят германские части; попытки артиллерии прекратить братание встречаются пехотой с крайним озлоблением, вплоть до угрозы жестокой расправой со стреляющими батареями. Насколько при таких условиях части окажутся стойкими в случае удара со стороны противника, сказать сейчас трудно.
При оценке этого вопроса необходимо, конечно, учесть и состояние армии противника, каковое, по наблюдениям, рисуется так: австрийцы, усердно работая над разложением нашей армии, не убереглись и сами от заразы разложения и в данное время не смогут с полным правом назвать свою армию боеспособной. По крайней мере, то, что наблюдается в австрийских частях перед фронтом армии, по характеру близко приближается к состоянию наших войск; германские части находятся в ином состоянии: братания нет, артиллерия продолжает свою обычную деятельность, ведя оживленный огонь по нашему расположению, вызывая и с нашей стороны ответный огонь.
Как на факт, наиболее ярко характеризующий современное состояние войск, можно указать на тот своеобразный плебисцит, который по инициативе солдат производится в полках: идти ли весной в наступление или нет? При решении этого вопроса случается, что в полку часть высказывается за и часть против. Оставляя в стороне законность этого факта, привожу его как весьма характерный.
Дисциплина в войсках упала до предела. Новой, сознательной дисциплины еще не создавалось. Это служит поводом к возникновению всевозможных инцидентов. Наблюдались случаи отказа частей выходить на занятия, на работы; были два случая отказа от заступления на позицию. Правда, при содействии комитетов (последнее время главным образом армейского) недоразумения улаживались. Но это возможно лишь при относительно мирных условиях данного периода. В случае же начала серьезных боевых действий с нашей или со стороны противника прибегать к услугам комитетов не придется, а вместе с тем нет и уверенности, что таких инцидентов не будет.
Большую долю разложения внесли в армию прибывшие укомплектования. К моменту их влития в ряды в армии уже создалось нервное состояние, искавшее разрешения; влившиеся укомплектования, потерявшие воинский порядок уже в своих запасных частях, заглушили голоса благоразумных, дали такой исход накопившейся нервозности, который и привел к наблюдаемой теперь картине состояния частей.
Кроме этого, как видно из писем, просмотренных военной цензурой, имеются указания на ведущуюся упорную и тайную пропаганду в пользу немедленного заключения мира, убеждающую в бесполезности всяких жертв и затрат, бессильных изменить участь войны.
Докладывая Вам обо всем изложенном по долгу службы и совести, я признаю настойчивую необходимость самой энергичной борьбы с создавшимся положением в войсках, дабы не довести их до степени полного разложения и полной утраты ими боеспособности.
(Революционное движение в русской армии, 27 февраля – 24 октября 1917 года: сборник документов. М.: Наука, 1968. С. 71–73. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 67–69.)
№ 55. Рапорт командира 532-го Волоколамского полка полковника Смельницкого начальнику 133-й пехотной дивизии (35-й корпус, 3-я армия, ЗФ) генерал-майору Осинскому о братании солдат 703-го Сурамского полка (176-я дивизия того же корпуса) с противником от 29 апреля 1917 года
Доношу, что сегодня, 29 апреля, в 16 час. на правом фланге 703-го пехотного полка солдаты означенного полка сходились с немцами. Солдатами 12-й роты вверенного мне полка был открыт по немцам ружейный огонь.
Вскоре после открытия ружейного огня из соседнего 703-го полка явился в 12-ю роту вверенного мне полка солдат, который заявил, что он якобы депутат и требует прекращения стрельбы, в противном случае пойдут на нас в штыки. Мною было сообщено немедленно об этом командиру 703-го полка, причем я просил его довести до сведения полкового комитета 703-го полка, что солдаты 532-го п[ехотного] Волоколамского полка так понимают свои обязанности и стрелять будут, ибо так постановили в полку. Я же, дабы не позволять насилия и издевательства над солдатами своего полка, прикажу подтянуть к левому флангу резервы и буду держать наготове участковую артиллерию. О чем доношу.
(Революционное движение в русской армии, 27 февраля – 24 октября 1917 года: сборник документов. М.: Наука, 1968. С. 76. Публикуется по: Антивоенные выступления… С. 75.)
