Кубанское казачество и его атаманы - Евгений Дмитриевич Фелицын
Четвертый бастион, на котором служили пластуны, дальше других укреплений выдавался в черту неприятельской осадной позиции и поэтому нес больше потерь, чем другие укрепления. Особенно сильно вредила ему неприятельская мортирная (мортиры – орудия, ведущие навесной огонь, предшественники минометов. – Прим. ред.) батарея, устроенная в земле на расстоянии всего на штуцерный выстрел от батальона. 28 ноября, когда было заключено на несколько часов перемирие между воюющими сторонами для уборки убитых тел, главнокомандующий князь Меньшиков и начальник Севастопольского гарнизона граф Сакен прибыли на четвертый бастион. Возник вопрос о причинах больших потерь на четвертом бастионе. Вице-адмирал Новосельский указал на подземную неприятельскую батарею. Началось общее обсуждение способов, с помощью которых можно было бы уничтожить батарею, но ничего подходящего не было найдено. Тогда присутствовавший при этом совещании начальник пластунов Головинский заметил, что просто надо пойти и взять батарею. «А сумеете ли вы это сделать с вашими казаками?» – спросил его граф Сакен. Головинский ответил утвердительно. Вечером того же дня составился отряд охотников из 390 казаков, 50 моряков и около 100 человек солдат. В полночь пластуны, по приказанию Головинского, поползли по направлению к неприятельским траншеям и высмотрели расположение караулов. При глубокой тишине и со всевозможными предосторожностями они повели отряд в обход неприятельских караулов. Когда охотники подошли к траншее, то, после дружного залпа по неприятельской цепи, бросились в траншею, а затем и в батарею. Пока поднялась тревога по ближайшим неприятельским линиям, были заклепаны три больших медных мортиры. Заметивши это, урядник-пластун Иван Герасименко, силач, имевший более аршина в плечах, сказал: «Жаль, братцы, так добро портить, возьмем лучше себе», и, поднявши одну из трех незаклепанных еще мортир, выбросил ее на верх траншеи. Его примеру последовали и другие. Таким образом, охотники, отступая на бастион, захватили с собою три мортиры; кроме того, были взяты 14 пленных и в числе их один полковник и один поручик, а также ружья, одежда, ранцы и пр. Отряд быстро отступил на бастион, выдержавши ужасный ружейный огонь уже у рва четвертого бастиона. Казаки потеряли 8 человек убитыми и 5 ранеными; из первых три пластуна были убиты в первой свалке в траншее и там остались. На другой день казаки, однако, заметили из ближайшего к неприятелям ложемента проделку со стороны своих цивилизованных противников, глубоко возмутившую пластунов. К траншейной стенке был приставлен спиной убитый накануне в свалке пластун Ерофей Кобец с таким расчетом, что казаки, стреляя по траншее, по необходимости должны были расстреливать своего убитого товарища. Между тем и вызволить убитого не было никакой возможности, так как пули сыпались градом из неприятельской траншеи. Тогда пластуны дождались ночи и, привязавши молодому пластуну Порфирию Семаку к поясу длинную веревку, велели ему ползти к неприятельской траншее и привязать ее к ногам убитого товарища; вслед за Семаком был послан другой пластун, на обязанности которого лежало подтаскивать веревку и заменить Семака в случае, если бы этот последний был убит. К счастью, Семак благополучно избежал неприятельских выстрелов и буквально-таки под дулами неприятельских штуцеров привязал к ногам покойника веревку. Далеко за полночь возвратились обратно оба посланных пластуна; затем осторожно, хотя и не без запинок, был притянут убитый и выставленный на позор сотоварищ к казачьему ложементу.
XII. Колонизация линий и самоуправление у линейных казаков
Почти одновременно с заселением Черномории шла колонизация той части нынешней Кубанской области, которая известна под именем Старой Линии. Но прежде чем говорить о колонизации этой местности, уместно будет сделать несколько кратких указаний о возникновении линейного казачества.
Первоначально это казачество было образовано в виде не отдельного, самостоятельного войска наподобие, напр., Черноморского, а просто в форме полков – сначала Кубанского и чрез 10 лет потом Кавказского. Впоследствии в юго-восточной части нынешней Кубанской области поселена была часть Хоперского полка из казаков Хоперского войска, возникшего при Петре I в 1717 году и переселенного в нынешнюю Ставропольскую губернию за 17 лет раньше кубанцев. Все три полка находились в распоряжении командующих Кавказской линией до 1832 года, когда было образовано одно Кавказское линейное войско из разрозненных отраслей казачества, занявших северные части Кавказа от Каспийского моря до Устьлабинской крепости. Первым атаманом вновь образованного войска был назначен генерал-майор Верзилин. Войско, существовавшее самостоятельно до 1860 года, имело затем еще четырех атаманов – генералов Николаева, Круковского, Эристова и, наконец, последнего Рудзевича, при котором Старая и Новая Линии вошли в состав нынешнего Кубанского казачьего войска.
Старая Линия, как показывает и самое ее название, служила первоначально чисто военной демаркационной линией между русскими владениями и землями кавказских горцев. Поэтому и первые поселения линейцев несколько отличались от поселений черноморцев. Между тем как в Черномории только весьма незначительная часть куреней примыкала к военной границе, именно, три куреня находились при Кубани и три в недалеком от нее расстоянии, а большинство их было размещено внутри края, – на Старой Линии все станицы возникли на месте бывших укреплений и редутов, вдоль Кубани и в ближайших к ней стратегических пунктах. Таким образом, линейные станицы были более военными и более приспособленными к постоянной защите от кавказских горцев, чем черноморские курени.
Заселение Старой Линии станицами началось с 1794 года. В этом году было основано, по мысли графа Гудовича, под руководством генерала Фере, шесть станиц, населенных возмутившимися донскими казаками, под общим названием Кубанского казачьего полка. Две из этих станиц были поселены при Кавказской и Устьлабинской крепостях, две при Григориполиском и Прочноокопском укреплениях, одна при Темнолеском ретраншементе и одна при Воровсколеском редуте, причем каждая из станиц получила имя того укрепления, при котором она была поселена. Девять лет спустя, в 1803 году, по ходатайству генерала Кнорринга, было основано и населено выходцами из слободской Украины четыре станицы – Темишбекская, Казанская, Ладожская и Тифлисская при редутах того же имени; затем в следующем 1804 году населена теми же выходцами еще одна станица – Воронежская. Все эти станицы в свою очередь получили одно общее название Кавказского полка. Впоследствии, преимущественно в 1825 году, было основано еще 8 станиц в районе между Баталпашинском и Прочноокопской станицей. Наконец, для усиления Линейного казачества, по распоряжению правительства, в два приема было обращено 17 крестьянских селений в казачьи станицы, именно: 13 в 1833 году и 4 в 1848 году, и присоединены к бывшему Кавказскому Линейному войску, в состав
