Вернер Лежер - Капитан Аль-Джезаира
* * *
Вот это новость! Дороже золота! Рафаэла и Ливио еще могут быть освобождены! Синьора Парвизи тихонько плакала; Парвизи взволнованно шагал взад и вперед. Все еще образуется, все будет хорошо. Они твердо верили в это.
- Ну вот, теперь я в вашем распоряжении, - сказал, входя в комнату, Томазини.
Синьора Парвизи взяла у слуги поднос с ужином и сама расставила тарелки и бокалы перед хозяином дома. Она и ее муж от волнения не способны были сейчас проглотить ни куска.
Томазини был голоден, однако есть отказывался, настаивая, что прежде должен рассказать обо всем до конца, но, увидев огорченные глаза женщины, сдался и принялся за еду. Только ел быстрее, чем обычно. А она подкладывала еще и еще.
- Утром я еду в Рим, - начал он, насытившись. - Это ответ на твой вопрос, Андреа. Я должен посмотреть, как идут мои дела, и доложить о поездке в Вену кардиналу. Глаза и уши барона Томазини ценят и в Ватикане, - добавил он лукаво. - Однако к делу.
Он вынул из дорожной сумки пачку бумаг, отобрал несколько листков и протянул их Парвизи.
- Нет, читай здесь. Представление британского адмирала сэра Сиднея Смита конгрессу о необходимости и средствах пресечения морского разбоя варварийцев. Читай вслух!
Генуэзец пробежал глазами копию документа.
- Читай же, Андреа! - напомнил барон.
- Сейчас. Итак: "В то время как Европа занята изысканием средств, с помощью которых можно было бы ликвидировать торговлю неграми на западном побережье Африки, в то время как цивилизованные народы выступают с требованиями обеспечения личной и имущественной безопасности внутри этой огромной страны, где обнаружены поистине покладистые, прилежные и восприимчивые к благотворному улучшению нравов люди, странным и даже поразительным кажется тот факт, что не уделяется ни малейшего внимания северному побережью той же страны, где свили гнезда турецкие пираты, которые не только притесняют соседних с ними туземцев, но и угоняют их в рабство, и торгуют ими, чтобы пополнить экипажи своих разбойничьих кораблей, и лишают тем самым умелых земледельцев и свою собственную страну, и ближние берега Европы, откуда тоже похищают людей.
Этот гнусный разбой не только возмущает человечество, но и наносит существенный ущерб торговле, ибо ни один мореплаватель не может выйти на купеческом судне в Средиземное море или Атлантику без риска оказаться захваченным корсарами и забранным как раб в Алжир" [Из материалов Венского конгресса, 1814 г.].
- Адмирал Смит предлагает выслать против корсаров собранные и снаряженные всей Европой объединенные морские силы, - добавил Томазини.
- Что же решили в Вене?
- Пока ничего. Но я полагаю... Да, здесь же есть еще копия письма графа де Валлеса, министра его величества короля Сардинии, к сэру Сиднею Смиту. Наши власти тоже согласны. Это большой шаг вперед. Хотелось бы верить, что корсарскому ремеслу будет положен конец.
- Будем надеяться! - воскликнула Эмилия. - Боже, дети снова будут свободны! Меня в дрожь бросает, как подумаю, что им приходится терпеть.
Томазини сменил тему. Он рассказал, что венские сделки у Гравелли идут скверно. Никто не хочет иметь с ним дела. В Вене ходят те же слухи, что и здесь.
- Не Властелин ли Гор, случайно, приложил к этому руку? - пошутил Андреа.
- Возможно. Но ручаться не могу: сделано все так, что концов не найти. Во всяком случае, Пьетро в растерянности. Его повсюду дружески принимают, но под конец, с сожалением пожав плечами, выпроваживают ни с чем. Венцы, по крайней мере владельцы больших торговых домов, которые и представляют интерес для предприятия Гравелли, похоже, дали клятву ничего не покупать у североитальянских торговцев.
Парвизи весело рассмеялся.
- Подождем, как будут развиваться события дальше, - закончил рассказ Томазини.
- Ты что, хочешь пустить все на самотек? - не понял друга Парвизи.
- Ну да. Заложено столько мин, что и самому в опасной зоне лучше не появляться. Как бы одна из них ненароком не взорвалась.
- Ну, коли ты уверен, тогда, конечно, бояться не приходится. Твой друг снова нагнал на Гравелли страху.
Парвизи кратко рассказал об инциденте со страховкой "Пармы".
- Бравый парень! - ухмыльнулся Томазини - В нем кроется столько разных талантов, что однажды он определенно сам станет Властелином Гор.
- Ты что же, собираешься сменить профессию, Джакомо?
- Конечно, нет, но моя жизнь - скачка на пороховой бочке. В любую минуту могу взлететь вместе с ней на воздух.
Об этом Парвизи пока даже и не думал. Но, разумеется, Джакомо прав. Он живет в постоянной борьбе против установившихся порядков, он - Властелин Гор, карбонарий, владелец собственного большого, на другое имя записанного торгового дома в Риме, и... барон Томазини в Ватикане, заклятый враг всему новому. Доберись кто-то до его тайны, и не миновать лютой беды. Конечно, против Гравелли он выступил главным образом ради друга, но ведь для него-то самого это означало только дополнительные хлопоты и опасность. Решись Европа объявить дею войну, и он, Томазини, радовался бы этому больше всех. "Складывается впечатление" - так сказал Джакомо о такой возможности.
Значит, есть все-таки надежда на освобождение Рафаэлы и Ливио из рабства. Да, надежда!
- Географическое понятие! - проворчал вдруг Томазини.
- Что ты, Джакомо?
Парвизи пришлось повторить вопрос.
- Да, "географическое понятие"! Для князя Меттерниха наша родина всего лишь географическое понятие, и не больше. Лишь в таком качестве признает он Италию. Прости, пожалуйста, Андреа, я отвлекся. Так о чем мы с тобой говорили? О "Парме"...
Томазини наморщил лоб.
- Хорошо придумано, Андреа. На первый взгляд ваш удар по Гравелли кажется просто отличным. Судно погибнет, в этом вы все, кажется, едины, не так ли?
- Если наши подозрения верны, Гравелли выдаст его корсарам.
- Мелкие купцы потеряют свои грузы.
- Я скупил все погруженные на "Парму" товары.
- Ты можешь позволить себе такой убыток, хотя он и не столь уж мал. Но люди, Андреа, люди! Ты не подумал о том, что они угодят в рабство?
- Все продумано, Джакомо.
- Продумано, продумано! И что же вы придумали? - сердито пробурчал Томазини.
Хотят получить явное доказательство вины Гравелли и жертвуют во имя этого людьми! Он совсем уже было собрался стукнуть кулаком по столу, но остановился, услышав слова Парвизи:
- Капитану "Пармы" после выхода парусника из Генуи будет вручено письмо, из которого он узнает, что судно и груз куплены марсельским домом де Вермона и с этой минуты оно должно взять курс на Корсику и идти под французским флагом. Ксавье владеет на острове большим земельным участком, и там готовы предоставить "Парме" убежище.
- И что же дальше?
- А дальше будет вот что. Друзья Гравелли посчитают, что проворонили судно Но куда же оно девалось? Ведь в Малагу-то "Парма" не пришла. Гравелли, как мы предполагаем, работает только с Алжиром. Значит, остается у него одна лишь версия, тунисские или триполитанские пираты оказались проворнее. Ну а уж мы здесь, в Генуе, постараемся распустить слухи, будто "Парма" захвачена морскими разбойниками.
- Ну и анафемский ты парень, Андреа! Дай-ка я тебя обниму! Ей-Богу, на эту твою шутку очень даже стоит поглядеть!
Глава 9
ЭЛЬ-ФРАНСИ
Луиджи Парвизи горел от нетерпения поскорее отправиться на поиски своих близких. Однако долгое время путешествия его ограничивались всего лишь окрестностями Ла-Каля. Он совсем уже потерял терпение, когда Пьер Шарль неожиданно предложил ему отправиться вместе в Медеа, резиденцию титтерийского бея.
И вот уже несколько недель молодой де Вермон, Парвизи и постоянный спутник француза негр Селим в пути. По запискам друга Луиджи составил уже некоторое представление о регентстве, о стране, о людях. Но то, что довелось ему увидеть собственными глазами, подтвердило, что описания эти бледнее и легковеснее действительности - деловитые, сухие, холодные, без подъема и фантазии, типичные наблюдения ученого. А может, и вовсе нет таких слов, чтобы рассказать по-настоящему об этой Африке? Перу Пьера Шарля, во всяком случае, эта задача оказалась не под силу.
Так думал Луиджи, следуя за де Вермоном. Они были сейчас немного западнее Константины, главного города одноименного бейлика [Бейлик (тур.) часть страны, управляемая беем.], в краях племен силуне и тулхах
Уже несколько дней шли проливные дожди, во всех ущельях бурлила вода, и тропы на их склонах стали опасными для жизни.
Но Пьера Шарля и Селима это нимало не печалило.
Все тяжелее становились подъемы и спуски. По задрапированным облаками и туманами уступам гор лепились, словно ласточкины гнезда, жилища кабилов. Внизу, в расселинах, буйствовала и пенилась вода.
Луиджи Парвизи не отваживался даже взглянуть вниз. Впрочем, и вверх тоже. Он просто следовал, или, вернее сказать, предоставил своему мулу следовать, за едущим впереди де Вермоном в надежде, что умное животное само вывезет его из этих опасных мест.
