Африкан Шебалов - Тайна стонущей пещеры
НАДО ДЕЙСТВОВАТЬ!
Минут сорок, перебегая бесшумно от дерева к дереву, Шарый двигался лесом. Впереди быстро шагал Сыч. Время от времени он замирал на месте, смотрел по сторонам, прислушивался. Кроме обычных лесных звуков - щебета птиц, шороха трав, кустов и деревьев, ничего не было слышно. Внезапно рванул ветер, деревья закачались, загудели листвой, и сначала вразнобой, редко, а потом все чаще и гуще застучали дождевые капли, а там зашумел, заплескал теплый июньский ливень. За одну минуту Шарый промок, насквозь. Но это его не смущало. Напротив, он был рад, что теперь ему не нужно опасаться хрустнувшей под ногой ветки, треска случайно задетого сучка. Николай Арсентьевич ускорил шаг. Фигура Сыча маячила совсем недалеко. "Предусмотрительный, - подумал Шарый, посматривая на брезентовый плащ Сыча, - но куда же он идет? " Оттого, что капитан не спускал глаз с Сыча, и оттого, что они шли все время лесом, Шарый не мог точно установить, где он теперь находится. Сыч на мгновенье остановился и круто взял влево. Впереди была большая поляна, и он обошел ее лесом. Сквозь сетку дождя за поляной Шарый увидел высокую двугорбую гору. "Квадрат "12в", - быстро определил капитан. - Но зачем Сыч пришел сюда? Ведь квадрат "12а", где работал передатчик, остался позади". Сыч задержался на опушке леса и, осмотревшись, стал взбираться между камнями вверх, ко входу в стонущую пещеру.
Человек в плаще вошел под каменный свод и дважды кашлянул. Сейчас же вдалеке, в темноте пещеры вспыхнул слабый огонек. Там, в дальнем конце зала, стоял Матвеев и молча смотрел на приближавшегося Сыча. Сыч споткнулся и глухо выругался; чиркнув спичкой, он осветил себе дорогу, подошел к Матвееву: - Ну, как? - спросил он хриповатым голосом. Все в порядке? - Все. - Взрывчатка? - Здесь. Недавно принес. Едва разыскал эту трущобу. - Матвеев насторожился: - Тише!.. Кажется, собака. Оба прислушались. Но все было спокойно. Сыч ощупью сдвинул несколько камней в небольшой нише и вынул из тайника "летучую мышь". Матвеев поднял стекло фонаря. Сыч зажег спичку. - Что это? Словно чихнул кто? - вздрогнул Матвеев. Сыч затоптал горящую спичку и тоже насторожился. Потом зажег другую. - У вас, Дельфин, галлюцинации, - грубо произнес он. - Больше выдержки! В эту чертову дыру сам дьявол не пойдет. - Вообще-то действительно... я за полчаса туг таких песен наслушался, что... - Матвеев не договорил. От чудовищного подземного вопля, кажется содрогнулись стены пещеры. Воспользовавшись этим, Шарый чихнул второй раз. Проникнув в пещеру вторым, узким входом, он на ощупь шел вдоль стены, лишь чуть отстав от Сыча. Шагах в десяти от диверсантов он замер, втиснувшись в небольшую расщелину в стене. Шарый промок до костей, и проклятый чох чуть не выдал его. При свете "летучей мыши" в собеседнике Сыча Шарый без труда узнал Матвеева по тем приметам, какие он услышал от своей квартирной хозяйки и Веры Алексеевны. "Дельфин, видно, его шпионская кличка", - подумал капитан. Вой в пещере стал ослабевать. - Что, неприятная музыка? - засмеялся Сыч и тотчас резко оборвал себя: Операцию проведем сегодня ночью! - сухо и отрывисто сказал он. - Ты будешь ждать меня здесь. На всякий случай схоронись хорошенько. Придется уж тебе несколько часов послушать этот джаз! - кивнул он с усмешкой в сторону широкого коридора. Сыч взял у Матвеева фонарь: - Я тут недалеко спрятал кирку и лопату. К вечеру придет один тип - мой подручный и принесет еще инструменты. После операции этого осла надо уничтожить и так, чтобы на него могло пасть подозрение в диверсии. Оставлять в живых опасно. Он в дальнейшем мне может помешать. Сыч поднял фонарь и посмотрел на часы: - Пора передавать. Кейк ждет. Наконец-то я его порадую! Сегодня плотина взлетит на воздух, и вода слизнет город, как корова языком. Тогда считай, Дельфин, что твоя будущность обеспечена. Он повернул в узкий коридор пещеры и бросил на ходу: - Будь здесь, я скоро вернусь! "Значит, их только двое!" - капитан Шарый слышал все от слова до слова. "О какой плотине говорил Сыч? - наморщил он лоб, пытаясь припомнить, где здесь поблизости есть плотины. - Неужели Красивое озеро?!.." - обожгла догадка. Шарый мысленно представил, как сокрушительная лавина воды обрушится на город, и похолодел. "Ну нет! Из вашей звериной затеи ничего не выйдет! - стиснул он зубы, не спуская глаз с Матвеева. - Сыч пошел к передатчику, который я ищу. Но теперь главное - другое... Надо действовать!" - решил капитан. Матвеев проводил глазами Сыча и, когда свет фонаря исчез, медленно прошелся по пещере, закуривая. Как только вспыхнула спичка, Шарый сунул пистолет в карман и бросился на диверсанта. Ослепленный светом, Матвеев не успел сориентироваться: Шарый оглушил его и опрокинул на землю. Через минуту руки диверсанта были связаны за спиной. Шарый вынул из карманов Матвеева пистолет, пачку денег, документы, запасную обойму. Затем, перевернув диверсанта на спину, достал изза пояса нож и отрезал уголок воротника рубашки, где нащупал ампулу с ядом. Матвеев очнулся. Судорожно, как рыба на суше, он хватал ртом воздух. Шарый разорвал на нем рубашку и, скрутив из нее жгут, крепко стянул ноги. - Кричать не рекомендую! - затолкал капитан в рот Матвеева тряпичный кляп. Потом он вскочил на ноги, вынул из кармана электрический фонарик. Зажав пальцами левой руки стекло фонарика так, чтобы он светил едва заметной полоской, капитан быстро пошел узким высоким коридором. На крутом повороте Шарый повел лучом фонарика по неровному ряду толстых сталагмитовых колонн и устремился дальше.
"СТАРУШКА" ПОДВЕЛА
Машина подпрыгивала на камнях, громыхала и скрипела так, что, казалось, она вот-вот рассыплется на части. Бледный, взволнованный Жорка коршуном вцепился в руль, всеми силами стараясь держать машину в повиновении. Но она скользила стертыми покрышками по мокрой почве и, как капризная лошадь, взбрыкивала на поворотах, упрямо занося кузов в сторону. Но не это страшило Жорку. Больше всего боялся он, чтобы машина не остановилась. Тогда прощай, изорванное сиденье, спаянный и связанный проволоками мотор, прощай, гордое звание водителя! "Не подведи, родная! Вывези, старушка!" - мысленно молил Жорка. Но "старушка" подвела. Перед небольшим подъемом, на середине широкой лужи, она вдруг действительно по-старушечьи кашлянула и стала, выбрасывая над радиатором струйку пара. Жорка пулей выскочил из кабины, - Я сейчас, одну минуту! - торопливо поднял Гн залатанный капот, на котором тотчас же звонко Затанцевали водяные фонтанчики. С минуту все ждали. - Э-э-э, чего там! Эдак мы до морковкиного заговенья будем ждать. Пошли, товарищи! Тут всего с полкилометра осталось, - сказала Елизавета Петровна и первая перевалилась через борт кузова. Вытянувшись цепочкой, группа двинулась по обочине размытой дороги. Дождь все еще хлестал людям в спину, но на небе уже появились просветы. Ветер уносил косматую тучу в сторону моря. Вера Алексеевна шла вслед за Елизаветой Петровной. Тревога мучила ее. Перед глазами стоял Сбитнев. Недаром он с такой жадностью слушал вчера вечером рассказ бабушки об этой злосчастной пещере! Вера Алексеевна знала легенды, какие создал народ об этом страшном месте, знала и о людях, погибших в пещере. Сама она только однажды была в ней, еще студенткой, вместе с группой туристов. Они осмотрели тогда верхний зал при входе, прочитала трагические надписи на стенах, но дальше идти не решились. "Неужели этот упрямец повел ребят в подземелье?" - подумала Вера Алексеевна, и, как бы отвечая на ее мысли, рядом кто-то проговорил: - Зинка и Олег, наверное, где-нибудь наверху. Витька их с собой не возьмет. Зинка уже всем рассказала о страшной пещере, и Коркин теперь тоже беспокоился о судьбе ребят. Вера Алексеевна, очнувшись, удивленно посмотрела на Васю: - А ты почему не на плантации? - Я в кабине был, когда ливень начался, - поднял на учительницу синие глаза Вася. - Может быть, они совсем и не пошли в пещеру, а где-нибудь прячутся от дождя? Как бы хотелось Вере Алексеевне, чтобы это было так! Она вздохнула и посмотрела вперед, где сквозь сетку дождя чернел силуэт двугорбой горы. Впереди раздался лай. Под ноги Коркину бросился с жалобным визгом мокрый, дрожащий Тузик.
ПОТОП
Желтый луч фонарика с трудом пробивал вековую темноту. Сбитнев понимал: еще час - полтора, и он совсем погаснет. Поэтому он то и дело покрикивал на измученных товарищей и спешил, спешил вперед по бесконечному лабиринту подземелья. Пещера, извиваясь влево-вправо, то поднималась, то спускалась, разветвлялась пустотелыми щупальцами. Ребята проходили один за другим залы и коридоры и, не задерживаясь в них, торопились дальше. Они ясно понимали, что их спасение во многом зависело теперь от крохотной красной нити лампочки, тускнеющей с каждой минутой. На коротких остановках Сбитнев выключал свет. Теплый, влажный фонарик тоже "отдыхал" на его ладони. Ныли уставшие ноги, мучительно хотелось есть. Отдохнув минуту-две, ребята снова пускались в путь. Несколько раз они упирались в тупики или замирали перед очередным провалом. Тогда возвращались назад и в другом коридоре искали спасительного выхода. А впереди их ожидало еще большее испытание. В одном небольшом зале, где ребята остановились на очередную передышку, Зинка вынула замлевшую ладонь из руки Сбитнева и стала поправлять растрепавшиеся волосы. - Ой, что это?! - вдруг вскрикнула она и отскочила в сторону. - Вода!.. Сбитнев направил свет под ноги девочке и увидел, что по залу растекается ручей. Он выползал из коридора, которым ребята только что шли. С каждой секундой вода прибывала. Онемевшие от неожиданности ребята ясно услышали вкрадчивое бульканье и журчание бесчисленных струй. Одна из щелей в стене извергала поток, разраставшийся и набухавший буквально на глазах, словно там, в каменной стене, открыли шлюз. - Наверху ливень! - вскрикнула Зинка. - Здесь, говорят, потопы бывают. Бежимте скорее! - Бежим! - выдохнул Сбитнев и, схватив девочку за руку, бросился из зала в новый коридор. Вода преследовала беглецов, гналась по пятам, плоскими пенистыми язычками лизала ноги. На минуту она останавливалась перед очередной выемкой, плавно крутясь по кругу, быстро заполняла ее и, перевалив гребень, снова бросалась за ребятами. Шумейкин отставал. Он на бегу тоненько скулил и вдруг споткнулся, отчаянно закричал: - Ви-и-итя! Сбитнев остановился. - Что же вы меня бросаете... - Держи Зинку крепче за руку, не хнычь! А поток уже обогнал ребят и устремился вперед по неровному полу коридора. Голод, усталость, мысли о свободе, о солнце, о доме - все вылетело из головы: прежние тревоги и волнения казались пустяками в сравнении с тем, что теперь обрушилось на ребят. С каждой минутой бежать становилось все труднее. Воды уже было по колено. Она подгоняла, тащила за ноги куда-то в темноту. Наконец ребята увидели, куда увлекал их поток. Впереди, на середине коридора, кружился огромный водоворот с воронкой в центре. Воронка то расширялась, то сужалась, и, причмокивая, засасывала воду. Ребята оцепенели, глядя на крутящийся поток. Сбитнев первым пришел в себя. "Что же мы бежали по течению, надо бы идти против него", - очнулся он и потащил товарищеи назад. Тяжело дыша, с шумом двигая в воде одеревеневшими ногами, они спешили уйти дальше от страшного провала, в котором кружился водоворот. Теперь ребята уже не бежали, а медленно брели навстречу течению. Вскоре Сбитнев заметил в стене новое отверстие и повернул к нему. Через несколько мгновений идти сгало легче, и обрадованные ребята прибавили шагу. Некоторое время, высоко поднимая ноги, они бежали мелководьем и уперлись в покатую стену, по которой сверху, как на водосбросе плотины, ровным слоем стекала вода. - Тупик! - остолбенели ребята. Снизу вода уже наполовину заполнила узкую пещеру. Значит, в большом коридоре, где они недавно были, текла уже настоящая река. Назад пути не было. Наверху, откуда падала вода, Сбитнев заметил широкое отверстие, но сейчас же убедился, что забраться в него невозможно. - Витя, смотри, здесь еще ход, - крикнула Зинка, указывая направо, где в стене темнело небольшое отверстие. - Пошли! Скорей! - обернулся Сбитнев к Олегу. - Я не могу, - привалился Шумейкин к стене, уткнулся лицом в ладони, заплакал и сполз прямо в темную воду. - Нюня! Затопит тут! - крикнул Сбитнев, подбежал к товарищу, резко тряхнул его за плечо. - Вставай немедленно. Не смей панику разводить! - Он силой поволок Шумейкина по коридору. Зинка шла впереди, светя во все стороны фонариком. - Конец! - с отчаянием сказала она и остановилась. Сбитнев отпустил Шумейкина. Ребята стояли в большом зале с озером вместо пола. Сверху, почти касаясь воды, свисали громадные сталактиты. Где-то ревела падающая вода и по озеру ходили волны. Сбитнев посветил по сторонам. - Смотрите, пещера уходит вверх! - радостно крикнул он. При слабом желтоватом свете Зинка и Олег с трудом рассмотрели, что противоположный берег озера круто поднимался вверх. - Плывем, скорей! - Сбитнев потянул за собой Шумейкина и, сделав два шага, по грудь окунулся в воду. - Я плохо плаваю! - взвизгнул Шумейкин и выдернул руку. Сбитнев сердито сплюнул, передал фонарик Зинке и осторожно повел за собой Олега. К счастью, озеро оказалось неглубоким и, придерживаясь за Витино плечо, Шумейкин легко переплыл его. Зинка плыла на боку, подняв руку с фонарем над головой. Она сразу отметила, что вода, в сравнении с холодом подземелья, казалась теплой, как парное молоко. Выбравшись на берег, стали карабкаться по крутому подъему. Шумейкин, судорожно цепляясь пальцами за скользкие холодные камни, полз на четвереньках впереди. Где-то в зале шумела вода. Но теперь она уже не пугала ребят. Они взбирались все выше и выше. Однако, поднявшись на несколько метров вверх, они наткнулись на каменную стену. Пещера кончилась. Это была глубокая ниша, выемка в стене, каких немало встречали ребята на своем пути. Не веря тому, что последняя надежда на спасение исчезла, они с ужасом осматривались по сторонам. Сбитнев посветил в зал. На уровне глаз был потолок пещеры, метра на два ниже рябило озеро, в гготорое уже опустили свои хоботы сталактиты. Вода медленно, но неуклонно поднималась все выше и выше. Фонарик почти не давал уже света, лампочка тлела малиновым угольком. Чтобы сберечь хоть этот огонек, Сбитнев выключил фонарь. В наступившей темноте ужасный стон потряс подземелье. - Ма-ама! - вскрикнул Шумейкин и рванулся к Сбитневу. Витя едва удержался на покатом полу и, только услышав внизу легкий всплеск, понял, что уронил в воду фонарик. Он молча оттолкнул Шумейкина и закрыл лицо руками. Почему-то вспомнилась звездная ночь у голубого озера. И, как тогда, перед глазами встал Вана Пронин. "Пионеру-партизану Ване Пронину. Погиб за Советскую Родину" - выступила четкая надпись на памятнике. "Вот как другие умирали!" - Сбитнев медленно слизнул с верхней губы что-то теплое и почувствовал соленый привкус слез.
