Фрэнк Йерби - Золотой ястреб
На пристани была невообразимая суета. Индейцы поймали канаты, брошенные с галеона, и начали медленно подтягивать его к пристани.
Стоя рядом с мужем, Бианка разглядывала эту неприглядную толпу. Внезапно ее взгляд остановился. На набережной она увидела молодого человека в большой шляпе с плюмажем, почтительно кланяющегося ей. Это было странно, но она видела, что он был неправдоподобно красив, с волосами цвета меда и такими же, как у Кита, голубыми глазами. Она повернулась к мужу и увидела, что он улыбается и приветливо машет молодому человеку.
- Мой крестник, - сказал он.
Бианка оперлась на предложенную доном Луисом руку и спустилась по сходням. Внизу их ждал Рикардо Голдамес, его голубые глаза следили за каждым ее шагом.
- Мой уважаемый крестный, - прошептал он. - Я совершенно подавлен!
- Несомненно, от радости из-за моего приезда, - усмехнувшись, ответил дон Луис, и в его голосе явственно слышалась ирония.
- Конечно! - улыбнулся Рикардо. - Но еще больше я рад увидеть свою новую крестную. Я буду счастливейшим из смертных, если мне будет позволено поцеловать ей руку.
Он именно так и поступил, и сделал это с большим пылом.
- Сеньора, - воскликнул он. - Я совершенно опустошен!
Бианка посмотрела на его юное, прекрасное лицо, на котором не было и следа печали.
- Почему же, сеньор? - мягко спросила она.
- Потому что мой крестный украл у меня прекраснейший на земле цветок, и теперь мне ничего не остается, как оплакивать мою печальную участь.
Это неистовое заявление было сделано так спокойно и с таким чувством, что Бианка даже оглянулась назад, опасаясь встретить разгневанный взгляд дона Луиса. Но ее муж добродушно качал головой и улыбался.
- Ты совершенно не изменился, Рикардо! - прокудахтал он. - Ты все еще порядочный подлец. Я гарантирую, что вы смертельно надоели преподавателям Сан-Маркоса и они закрывают глаза на недостаток у вас знаний. Но пойдем, ведь ты перевезешь нас в Лиму?
- Мне удалось убедить вице-короля, чтобы он одолжил мне свою карету, ответил Рикардо. - И его превосходительство надеется, что вы почтите своим присутствием его дом во время празднеств.
Бианка посмотрела на мужа. Это была большая честь, потому что вице-король Перу обладал властью, гораздо большей, чем у некоторых монархов в Европе. Но дон Луис принял приглашение спокойно, почти что как должное.
- Конечно же, мы принимаем это приглашение, - сказал он. - Веди нас.
Карета вице-короля была настоящим произведением искусства, выполненная та красного дерева и отделанная позолоченным орнаментом и различными украшениями из чистого серебра. В нее были запряжены четыре прекрасные лошади. Кучер и лакей были неграми, наряженными в весьма живописные ливреи.
Кучер щелкнул кнутом, и карета покатилась по направлению к Лиме. Несмотря на пыль, выбивающуюся из-под колес трясущегося экипажа, Бианка с интересом разглядывала порт Кальяо, служивший как бы предместьем могущественной столицы Лимы. Рикардо говорил без умолку, но Бианка почти не прислушивалась к его словам. Она была слишком захвачена картинами, открывающимися за окном, и тем новым миром, в который она лопала. Окружавшие их индейцы говорили на непонятном для нее языке и медленно передвигались, ведя за собой своих диковинных лам.
Она заметила, что одно из этих странных, похожих на верблюда, животных лежало на земле, не обращая внимания на удары своего вожатого и отказываясь подняться.
- Это, - сказал, усмехаясь, Рикардо, - заслуживает внимания.
Высунув голову из окна, он приказал кучеру остановиться. Когда карета остановилась, сердитый индеец сделал большую ошибку. Он подошел к голове лежащего животного и начал изо всей силы дергать за уздечку. Наконец лама подняла свою изящную голову и выпустила струю зеленой слюны прямо в лицо индейца. Он отскочил назад, протирая глаза, а потом схватился за нож и приставил его к горлу животного.
- Остановитесь! - закричал Рикардо. - Ты можешь сделать кое-что получше! Освободи его и он встанет!
Индеец повернул угрюмое лицо к юному испанцу. Весьма неохотно он спрятал нож и подошел к животному с боку. Он открыл большой ящик и начал горстями пересыпать оттуда маисовую муку в мешок. Он пересыпал не более десяти маленьких горстей, когда лама медленно поднялась на ноги.
- Вот видишь, - с торжеством сказал Рикардо, - лама более рассудительна, чем индеец. Она точно знает, сколько может перевезти. Было время, - уныло сказал он, - когда я сам был не слишком мудрым. - Он снова высунул голову в окно и приказал кучеру трогать.
Они следовали вдоль извивающейся Римас-ривер, вдоль крытых соломой хижин индейцев. Им в нос ударяли различные запахи приготовляемой пищи. Бианка зажала нос рукой и вопросительно посмотрела на Рикардо.
- "Такуа", - сказал он. - Сухой навоз лам. В этой стране не хватает леса. Если бы не животные, у них совершенно не было бы топлива. Здесь они целиком зависят от природы. Вы видите этих птиц? Мы посылаем корабли на места их гнездовья, чтобы собирать их отходы. Мы называем их "гуано" и удобряем ими землю.
- Я думаю, - проворчал дон Луис, - что это не слишком подходящая тема для разговора с твоей крестной, Рикардо.
- Тысяча извинений, сеньора, - ответил Рикардо. - Здесь, на нашей варварской земле мы все несколько позабыли о хороших манерах.
- Не обвиняй в этом всех и каждого, - заметил дон Луис. - Это не Лима там, впереди?
Бианка высунула голову из окна и впервые увидела столицу великого вице-королевства. Она обратила внимание, что Лима - большой город, большой испанский город. В туманном воздухе вырисовывались шпили соборов и многочисленных церквей.
Когда они въехали в город, то первое впечатление, что Лима - чисто испанский город, начисто рассеялось. По улицам сновали сотни индейцев, потомков племени Инков, теперь покоренного и рассеянного. Они передвигались, склонив головы, а серапе на их плечах отливали всеми цветами радуги. Они гнали перед собой стада мулов, овец, коров, лам и альпак.
Вокруг теснились грязные хижины, во дворах которых бродили козы, свиньи, цыплята. На глаза Бианке постоянно попадались голые ребятишки с широко раскрытыми удивленными глазами. Земляные улицы индейского квартала ничем не напоминали широкие авеню испанских городов.
Бианка вздрагивала, разглядывая все это. Однако Лима жила с чисто испанской пышностью: кабальеро, гарцующие на прекрасных конях, одетые в роскошные бархатные камзолы, сидящие в отделанных золотом седлах; черноглазые сеньориты, выглядывающие из-за шелковых занавесок своих карет, изящные сеньоры, поклонами приветствующие дам. Многочисленные лавки золотых и серебряных дел мастеров. Португальские евреи, чьи дела и богатство расцвели здесь, вдалеке от длинных рук инквизиции, сновали по улицам со своими бумагами.
И везде сновало множество нищих, которые в поисках подаяния заглядывали даже в окна кареты, так что дону Луису пришлось даже прибегнуть к трости, чтобы отогнать их. Здесь были и негры, которым закон предписывал носить ливреи их хозяев, так что их легко можно было отличить от метисов или мулатов, хотя чертами лица и цветом кожи они могли быть абсолютно похожи. Здесь же были городские женщины, яркие, распущенные, шумные, различных рас и оттенков кожи.
Драгоценные камни сверкали на тульях шляп, простые торговцы украшали свои одежды великолепными жемчужинами. Даже женщины легкого поведения были одеты в шелка и бархат, их платья были украшены золотом, жемчугом и рубинами - несомненно, подарками благородных идальго. Стены общественных зданий были исписаны каракулями, запрещающими нарушение общественного порядка, но половина из них была исписана неприличными словами. Бианка покраснела и отвернулась до тех пор, пока они не проехали мимо.
Немного погодя она увидела толпу негров, которые шумно ссорились между собой. Большая половина была одета в зеленые с золотом ливреи и вооружена короткими шпагами, пиками и кинжалами, в то время как у остальных, носящих золотые с пурпуром цвета, были только палки. Дон Луис вопросительно посмотрел на своего крестника.
- Чернокожие в зеленом, - начал Рикардо, и в его голосе слышалась добродушная радость при виде кровавых беспорядков, - это охранники ректора университета. Изо всех невольников Лимы им единственным разрешено носить оружие. Остальные - слуги вице-короля, которые лишены подобной чести. Они дерутся между собой при каждом удобном случае. Но и те и другие ненавидят негров ректора хуже отравы. Они всегда атакуют их, но негры ректора всегда побеждают. А, вот появился офицер охраны!
Офицер охраны, хорошо вооруженный и в кольчуге сбил с ног несколько ссорящихся негров. На мгновенье они приостановили свалку. С помощью своей длинной пики он погнал с полдюжины негров по улице, где их встретили солдаты охраны, вооруженные мушкетами. Путь для кареты был свободен.
Этим вечером Бианка сидела за столом и прислушивалась к беседе. Во главе стола сидел сам вице-король. Он был в некотором смущении. Недавнее присвоение дону Луису титула графа нарушало весь протокол. Граф Монкловиа знал, как разговаривать со своими подчиненными. Если бы дон Луис был просто знатной особой, он бы разговаривал с ним в непринужденно снисходительной манере, но с графом дель Торо, который был равным с ним по положению, он испытывал затруднения. Дон Луис сухими, полуироничными замечаниями ничем не помогал разрешению создавшейся ситуации. Молчание между двумя мужчинами затянулось.
