Андрей Васильченко - Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха
152-миллиметровое советское орудие, брошенное во время наступления IV танкового корпуса СС близ озера Веленце
В окрестностях канала Шио царило относительное спокойствие. 25-я венгерская пехотная дивизия постепенно подводила сюда свои полки. Только после этого танковый разведывательный отряд 23-й дивизии начал перемещаться к каналу Шарвиз, прикрывая южный фланг 3-й танковой дивизии.
Основная же часть танков 3-й дивизии была отброшена советскими войсками от Херцегфальвы после неудавшейся попытки немцев взять этот населенный пункт. В итоге передовым частям 3-й танковой дивизии пришлось несколько отклониться на северо-запад. После проведения перегруппировки 3-я танковая дивизия около 16 часов начала новое наступление на Херцегфальву, уже с юго-запада. В то же самое время второй опорный пункт советских войск на южном фланге операции — местечко Шарбогард — продолжал свою оборону. Здесь отрядам Красной Армии удалось очистить все окрестности от немецких войск. На Дунайском острове напротив Дунапентеле началась концентрация советских войск, которые постоянно прибывали с восточного берега. Но в Адони дела обстояли несколько хуже — немцы смогли пробиться к примыкающему к берегу острову и выбить оттуда советские части.
К северу от Адони части дивизии СС «Викинг» натолкнулись на обширные минные поля. Но это не помешало «викингам» захватить Иванчу и располагавшуюся чуть севернее небольшую железнодорожную станцию. После этого усиленный разведывательный танковый батальон так и не смог продвинуться за речку Вали и далеко отойти от села Сент-Петер. Он был встречен мощным советским артиллерийским огнем. В итоге немцам пришлось перейти в оборону. Основная же масса танков дивизии «Викинг» так и не смогла приблизиться к Вали. Занятый немцами берег речушки был значительно ниже, что давало значительное преимущество советским войскам. Советская артиллерия отлично простреливала все окрестности, не позволяя немцам приблизиться к речушке. В тот момент командир дивизии оберфюрер СС Ульрих, чудом избежав смерти, потерял машину, на которой располагался радиопередатчик. В итоге сообщения в штаб группы армий на какое-то время вовсе прекратились. Немцы полагали, что ситуацию в бою за речку Вали изменит 509-й танковый батальон, который был укомплектован 70-тонными «Королевскими тиграми». Но этому подразделению не удалось прорваться на другой берег. Он пытался начать штурм Барачки, но «вследствие сложного ландшафта и ураганного огня противотанковых орудий противника так и не смог переправиться на северо-восточный берег».
«Королевские тигры» готовятся прорвать советские позиции
Теперь уже никто из немецких танкистов не сомневался, что советским войскам удалось подготовиться к обороне. О скорейшем форсировании Вали не могло быть и речи.
Тем временем дивизия «Мертвая голова» вновь отражала советскую контратаку, в ходе которой красноармейцы пытались отбить у немцев северную часть Каполнаш-Ниека. С каждым разом советские контратаки становились все сильнее и сильнее. Немцам с трудом удавалось сдерживать не только советские танки, но и советскую пехоту. Впрочем, перелом в бою за это местечко еще не наступил. Во второй половине дня танкистам из «Мертвой головы» удалось реализовать свое тактическое преимущество, и они смогли захватить высоты, расположенные в 2,5 километра на юго-восток от этого прибрежного села.
Бои, которые не только занимали много времени, но и требовали больших жертв, никак не входили в планы немецкого командования. Вновь командование группы армий «Юг» не смогло воспользоваться своим главным и, по сути, единственным преимуществом — внезапностью наступления. Продвижение немцев стало замедляться, а общее наступление — распадаться на множество локальных боев.
Балк был вынужден констатировать, что сопротивление советских войск после прибытия на передовую пополненного II гвардейского механизированного корпуса значительно возросло. Он также был вынужден признать, что в очередной раз ошибся (накануне), дав весьма оптимистичную оценку развитию боевых действий близ речки Вали. К тому же выяснилось, что сообщения из IV танкового корпуса СС отнюдь не давали повода для подобной тактической жизнерадостности. А потому требовалась корректировка плана операции. В штабе группы армий «Юг» было решено следующее: «Собственное наступление оказалось связано с большими временными затратами и огромными жертвами, которые несут наши части, проламывая вражескую оборону… Подобная тактика кажется настолько неэффективной, что задача по деблокированию Будапешта требует от нас принятия нового решения».
Для продолжения наступления у немцев явно не хватало ресурсов. Передовые отряды за пять дней покрыли расстояние приблизительно в 100 километров (в среднем по 20 километров в день, что в другой обстановке было бы весьма неплохим для немцев результатом). Но ограниченность в воинских ресурсах привела к тому, что дивизии оказались вытянутыми в тонкую линию, а отнюдь не были концентрированным танковым кулаком. Прорыв подобной линии для советских войск был всего лишь вопросом времени. Вдобавок ко всему передовые части оказались на сотню километров удалены от тыла, где располагались склады с боеприпасами и продовольствием. Снабжение дивизий превратилось в очередную трату топлива. Но при этом нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что прорыв советской линии обороны в начальной своей стадии немцам тем не менее удался.
В ходе операции «Конрад III» самым большим тактическим успехом для немцев стало взятие 1-й танковой дивизией города Секешфехервара. К 16 часам 22 января 1945 года он был уже под контролем немцев. В данной ситуации нельзя не упомянуть о том, что с тактической точки зрения абсолютно правильным было решение командования 1-й танковой дивизии провести перегруппировку и ударить с юга. Во многом этот маневр напоминал само окружение Будапешта, когда войска маршала Толбухина вышли через южные рубежи к венгерской столице и буквально за несколько дней смогли завершить ее окружение. Но Балка это явно не устраивало. Он отчитал командование дивизии «за неправомерные действия» и потребовал от Гилле принять меры. В этом и проявлялись основные различия между этими двумя генералами. Гилле планировал как можно быстрее использовать 1-ю танковую дивизию для деблокирования Будапешта. В ситуации, когда части дивизии «Мертвая голова» фактически застряли в местных боях, использование 1-й танковой дивизии могло привести к тому, что немецкие танки могли все-таки продвинуться к Будапешту. По большому счету это и было основной задачей армейской группы Балка. Если исходить из постановки стратегической цели, то дальновидное командование должно было сосредоточиться именно на ее достижении, а не на выполнении второстепенных задач.
Но реакция Балка, столь жаждавшего изменения ситуации на речке Вали, привела к прямо противоположному эффекту. Очередная перегруппировка привела лишь к потере времени. Именно с этого момента можно было бы говорить о провале операции «Конрад III». Позже, уже после войны, в своих мемуарах Балк посчитает возможным переложить всю вину за провал операции на плечи Гилле. Он говорил, что самоуправство Гилле, несмотря на огромные потери советских войск, привело к военной катастрофе в Будапеште. Если говорить о советских потерях, то в своих мемуарах Балк приводит совершенно фантастические цифры — неизвестно, были ли вообще такие силы у Красной Армии на западном берегу Дуная.
В любом случае, после взятия Секешфехервара штаб армейской группы Балка отдал приказ провести четкую границу между территорией, на которой надлежало действовать IV танковому корпусу СС, и территорией, «отходившей» корпусной группе Брайта (III танковый корпус). В данной ситуации все привязывалось к предстоящему наступлению I кавалерийского корпуса. Слабая система оповещения и координации деятельности не раз играла с немцами злую шутку. Так произошло и 22 января. В то время как в штабе армейской группы Балка считали, что наступление 1-й танковой дивизии должно было происходить в «будапештском», северо-восточном направлении, Балк принял решение, что данный шаг является «бесперспективным». К вечеру 22 января он стал задумывать едва ли не новый план наступления. Но основными в тот вечер стали упреки в адрес системы связи и нежелания Гилле сообщать о местоположении своих частей. Балк сумел заразить таким настроением даже генерала Вёлера. В разговоре с Гудерианом он сообщил: «Сегодняшний день принес нам взятие Секешфехервара, но так и не закончился прорывом на участке между Дунаем и озером Веленце. Сообщения IV танкового корпуса о прорыве отдельных ударных групп оказались липовыми. Я послал капитана с радиостанцией, чтобы он сам мне докладывал о ходе боевых действий. Кроме этого, я планировал перенести штаб в Зирц, чтобы не тратить слишком много времени на длительные поездки». В ответ Гудериан отметил, что «фюрер считает нужным урегулировать ситуацию на западном берегу Дуная имеющимися в распоряжении средствами». «Урегулирование имеющимися средствами» фактически означало, что в бой на прорыв предстояло посылать дивизии, которые уже почти три недели находились в постоянных боях. Понимая это, Гудериан обронил, что он решает вопрос о помощи с Главнокомандующим на юго-востоке. Если говорить об общем состоянии войск в армейской группе Балка, то к данному моменту некоторые из немецких подразделений были уже просто небоеспособны.
