Олег Черенин - Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942

Германское военное командование заслуженно отмечало большой эффект от использования частей радиоразведки во время всех предшествующих войне кризисов (аншлюс Австрии, захват Чехословакии). Все требования начальника войск связи Фельгибеля по закупке новой техники, увеличению численности подчиненных ему частей и т. д. неизменно удовлетворялись вышестоящим командованием. Например, потребовавшаяся в начале 1939 года реорганизация частей радиоразведки, связанная с увеличением числа стационарных и подвижных постов прослушивания, привела к семикратному увеличению численного состава[180].

В период подготовки военной операции против Польши все средства германской радиоразведки были развернуты в приграничной полосе с задачей перехвата каналов связи польского командования. Однако поляки, зная о возможностях германских служб перехвата и дешифровки, перемещение и маневры своих частей и соединений производили в условиях строгого «радиомолчания». Этот приказ не распространялся на польскую пограничную стражу и полицию, перехватом переговоров которых и вынуждены были ограничиваться средства германской радиоразведки. Только на третий день боевых действий польское командование под угрозой утраты контроля над ситуацией начало активно использовать радио для связи с войсками.

Итоги польской кампании заставили германское командование заняться реформированием системы связи и радиоразведки. Дело в том, что с началом боевых действий весь объем информации, получаемой по каналам радиоразведки, направлялся на обработку в Берлин, что значительно увеличивало время прохождения важных разведывательных сведений до низового командования, которое в этих условиях частным порядком было вынуждено переподчинить себе части радиоразведки. В Берлине Верховное командование согласилось с новым порядком их подчиненности[181].

Перед нападением Германии на Польшу во всех центральных и периферийных установлениях абвера было составлено боевое расписание, предусматривающее использование офицеров разведки на том или ином участке работы. В ACT «Кёнигсберг» часть сотрудников 1-го отдела была включена в состав так называемых фронтовых разведывательных команд (впоследствии абверкоманды на Восточном фронте), в задачи которых входил захват учреждений и архивных материалов польских спецслужб и органов военного управления и непосредственное задержание их сотрудников и агентов.

Другая часть офицеров, которая в мирное время непосредственно занималась насаждением в приграничных районах «спящей агентуры», вместе с радистами была приписана к постам прослушивания. Они должны были с началом боевых действий в ускоренном темпе принимать, анализировать и передавать командованию информацию о противнике, содержащуюся в радиосообщениях. Радисты зарубежных разведывательных точек, снабженные компактными приемо-передающими радиостанциями компании «Телефункен», на жаргоне абвера называвшиеся «Klamotten» (барахло, хлам), с началом боевых действий были готовы «выстрелить» в эфир десятками срочных информационных сообщений[182].

Фронтовые разведывательные команды в целом хорошо себя зарекомендовали в ходе вступления германских войск в Чехословакию. Несмотря на досадные для немцев промахи, связанные с бегством части руководящих кадров чехословацкой разведки вместе с наиболее важными документами, было принято решение о применении опыта использования команд в польской кампании. Совершенствуя тактику захвата военных учреждений Польши, было также решено, что фронтовые разведывательные команды будут действовать в авангарде наступающих частей вермахта.

После ликвидации 27 сентября 1939 года окруженных в районе Варшавы польских войск команда под руководством капитана Буланга первой ворвалась в резиденцию польской военной разведки на площади Пилсудского. Никем не охраняемые служебные помещения были пусты. В кабинетах находилось около сотни металлических сейфов. По мере их вскрытия сотрудники абвера теряли надежду, что им достанутся по-настоящему секретные материалы. Улов ограничивался собранием открытых документов вермахта, адресных и телефонных справочников городов Германии, малозначимой картотекой польских эмигрантов. Вся оперативная документация Второго отдела Генштаба Польши отсутствовала.

Предпринятые по горячим следам поиски архивов польской разведки на первых порах ничего не принесли. И только через несколько дней в одном из бастионов форта Легионов капитан Буланг обнаружил огромное количество служебной документации, отражающей практически всю предвоенную работу польской разведки против Германии и других стран. Для вывоза всего массива документации в Германию понадобилось шесть грузовиков. В многочисленных досье, таких как «Военный атташе в Риме», «Военный атташе в Берлине» и других, содержались данные на польскую агентуру и описывался ход всех разведывательных операций экспозитуры[183].

Только анализ материалов дел по Восточной Пруссии и Данцигу привел к задержанию около ста агентов польской разведки, оперировавших в этом регионе. О глубине инфильтрации экспозитуры в абвер указывают два особенно характерных дела.

Аппарат абвера в Данциге с 1935 года преследовали нечем не объяснимые провалы. Вплоть до начала войны польской контрразведкой было выявлено и предано суду 16 ценных агентов, замыкавшихся в своей работе на данцигскую точку. Проверки по фактам арестов не выявили источник утечки сведений о его деятельности. В разработке гестапо, которое было подключено к расследованию, по подозрению в шпионаже в пользу Польши долгое время находился даже сам бывший начальник разведточки Оскар Райле. И только в одном из архивных досье польской разведки нашлось объяснение этому делу.

Выяснилось, что агентом экспозитуры в данцигском филиале ACT «Кёнигсберг» была секретарь начальника К. некая Тышевская (по другим данным, Клара Щебиньская). Завербована она была лично майором Жихонем с использованием имевшихся на нее компрматериалов. Высокий уровень профессионализма майора еще раз был подтвержден его умелым руководством деятельностью Тышевской и тем фактом, что в течение длительного времени она не была разоблачена. Информацию о всех шестнадцати разоблаченных агентах абвера в Польше и данные на другие разработки Жихоню предоставила она. Состоявшийся суд приговорил Тышевскую, ее сестру и мужа сестры, также вовлеченных в операцию, к смертной казни.

Второе дело касалось неназванного немецкого таможенного чиновника, представлявшего не совсем типичный пример «агента-двойника». Уникальность ситуации заключалась в том, что этот чиновник, являясь активным агентом-вербовщиком абвера в Польше, одновременно такие же функции исполнял в отношении объектов интереса польской разведки. Причем ни одной из сторон он не сообщил о характере своей работе друг против друга. И только из архивного польского дела следователи гестапо извлекли требующиеся для ареста доказательства.

Подавляющее большинство разоблаченной польской агентуры из числа граждан Германии было приговорено имперским судом к высшей мере наказания[184].

Проведенный германскими военными специалистами анализ трофейной польской документации показал, что органы абвера свою задачу по изучению польских вооруженных сил выполнили в полном объеме. Германскому командованию были предоставлены исчерпывающие данные о планах и мобилизационных возможностях польской армии. Кроме того, с высокой степенью детализации была получена информация о кадровом составе, местах дислокации, вооружении польских частей и соединений, задействованных в войне против Германии.

В начале двадцатых годов польские спецслужбы представляли собой достаточно эффективный механизм добывания информации и обеспечения безопасности вооруженных сил, получивший положительный опыт в ходе советско-польской войны. В январе 1921 года военным министерством в составе Генерального штаба был сформирован Второй отдел, ответственный за решение разведывательных и контрразведывательных задач в интересах обеспечения безопасности государства. За образец организационного построения была взята структура французского Генштаба, доказавшая свою эффективность в годы Первой мировой войны.

В соответствии с характером решаемых задач Второй отдел польского Генерального штаба был разделен на три ведущих подразделения, в свою очередь, состоящих из функциональных и региональных отделений (рефератов).

1-й отдел занимался организационными вопросами функционирования разведки Генштаба, кадровыми, финансовыми проблемами.

2-й отдел являлся ведущим подразделением, организующим и координирующим всю разведывательную и контрразведывательную деятельность Генштаба.