Севостьянов Г.Н. - Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936

Разочарование постигло советскую дипломатию и в другом случае. В апреле в НКИД решили послать в Вашингтон Е.В. Рубинина, чтобы ознакомить Трояновского с ходом переговоров, позицией советского правительства и получить от него информацию о результатах бесед с официальными лицами, об их отношении к проблеме долгов и вообще о состоянии отношений с США и условиях работы полпредства. В его задачу не входила, но возможно, и не исключалась, встреча с Рузвельтом. В госдепартаменте заинтересовались целью визита Рубинина. 10 апреля Буллит сообщил, что он является влиятельным лицом при принятии решений по советско-американским отношениям, более примирителен в сравнении с другими официальными лицами. Посол просил уделить ему больше внимания и, если возможно, организовать встречу с Рузвельтом74. Через три дня Буллит вновь телеграфировал Хэллу, что Рубинин намерен проинформировать Трояновского о взглядах и позиции Литвинова в отношении долгов и претензий, так как он не участвовал в переговорах и, вероятно, хочет получить сведения о намерениях госдепартамента75. Президент оттягивал встречу с Рубининым. Свидание с ним он откладывал, ссылаясь на чрезмерную занятость. К тому же он не знал точно, какие вопросы подлежат обсуждению. Госдепартамент также терялся в догадках. Сам Рубинин вел себя скромно, на вопросы отвечал уклончиво, заявляя, что его интересуют условия, в которых живут и работают сотрудники полпредства. По просьбе Буллита госдепартамент оказал максимум внимания Рубинину, но предложение встретиться с президентом им было воспринято настороженно и с некоторым недоумением. Вероятно, в госдепартаменте полагали, что его приезд, возможно, имеет целью информировать Рузвельта о каких-либо новых предложениях Литвинова. Рубинин пробыл в США девять дней. Находясь в Вашингтоне и НьюЙорке, он встретился со многими официальными лицами. 24 апреля Рубинин посетил госдепартамент и беседовал с Филиппсом, Муром, Келли, Мак Дермотом, Петерсоном. Встречи носили скорее протокольный характер. Вопрос о долгах не поднимался. Затем Рубинин встретился с вицепрезидентом Экспортно-импортного банка Ч. Стюардом. Речь шла о перспективах торговли. Рубинин заметил, что одобренный конгрессом билль Джонсона запрещает даже частные сделки Амторгу. Адвокаты банков в Нью-Йорке советуют клиентам пока воздерживаться от финансирования Амторга, так как не совсем ясно толкование этого билля. К тому же при его обсуждении Экспортно-импортный банк принял резолюцию не давать СССР кредитов до соглашения о долгах. Таким образом, в советскоамериканских торговых отношениях положение оказалось даже хуже, чем при президенте Гувере. Перед отъездом в США Буллит передал госдепартаменту 12 рекомендательных писем, в том числе руководителю Администрации по оздоровлению промышленности генералу Джонсону, директору бюджета Дугласу, известному публицисту Уолтеру Липпману, полковнику Хаузу, сенатору Питмэну, банкирам Варбурпубу, Ламмонту и другим. По рекомендации У. Мура Рузвельт принял Рубинина. Беседа носила протокольный характер, продолжалась несколько минут и никаких деловых вопросов не касалась. Президент даже не затронул проблемы о долгах76. Поездка Рубинина оказалась бесполезной. Она заставила его задуматься над причинами расхождений советско-американских отношений. 16 мая он откровенно поделился своими неутешительными мыслями с Буллитом: "В США мало интересуются вопросами внешней политики и мало в них понимают. Эти вопросы являются уделом лишь узкого круга людей, которые ими практически занимаются", что неблагоприятно отражается на сотрудничестве обеих стран. "В Америке нас еще очень мало знают. Для подавляющего большинства американцев СССР является каким-то чисто географическим понятием, и мало кто разбирается в той богатой и насыщенной фактами истории, которую представляют собой 16 с лишним лет существования Советского Союза". Он обратил внимание Буллита на тот факт, что "вся история с биллем Джонсона является образцом самой неуклюжей тактики, какую только можно представить. В самом деле, если американское правительство при проведении билля Джонсона с самого начала предполагало трактовать СССР наравне с Францией и другими странами, не выполняющими заключенные ими с США соглашения, то незачем было вводить в билль специальный пункт, который всеми с полным основанием рассматривался как открывающий дверь для предоставления кредитов СССР, независимо от хода переговоров по вопросу о долгах. Об этом неоднократно говорилось в американских газетах, об этом совершенно ясно и недвусмысленно заявил сам автор билля сенатор Джонсон. Между тем при обсуждении билля в конгрессе эта дверь была с шумом захлопнута, к великому удовольствию Гамильтона Фиша и его друзей". Об этом же он говорил во время беседы с директором Экспортно-импортного банка Джорджем Пиком и вице-директором Стюартом. Но они заявили, что билль продиктован главным образом общественным мнением страны. В ответ Буллит сказал, что он "давно уже убедился в наличии глубоких принципиальных расхождений между американской и советской позициями в вопросе по урегулированию проблемы долгов и чувствует себя бессильным что-либо придумать". Конгресс не даст никому кредитов. Франция, Англия и Германия отказались платить долги. А Франция уже после войны взяла кредит 2 млрд долл. на восстановление разрушенных областей и не возвращает его. Но ведь СССР, возразил Рубинин, не занимал у США ни одного доллара. Он спросил Буллита, насколько удовлетворяет США схема, выдвинутая Литвиновым. Немедленное ее принятие открыло бы возможность расширения советско-американской торговли и принесло бы выгоду американской промышленности. Буллит в этом случае внес бы свой вклад в нормализацию советско-американских отношений. Посол ответил, что не может не учитывать настроение американской общественности.

Президент при встрече с Трояновским и тем более с Рубининым предпочел пока не вмешиваться в переговоры, хотя Буллит, возможно, рассчитывал на другое — на перенос их в Вашингтон. Надежды и ожидания Литвинова не оправдались. Полпред Трояновский также был удручен уклончивой позицией президента, который как будто разуверился в Литвинове. Нарком же строго придерживаясь буквы соглашения о долгах и претензиях, не желал идти на компромисс. Юридически он был прав. Однако у президента складывалось впечатление, что советское правительство не хотело повысить долг до 100 млн долл., придерживаясь условленной суммы 75 млн долл., зная, что конгресс с этой суммой не согласится. Доводы и аргументы, приводимые Трояновским, звучали слабо и неубедительно. Да и сам он в беседе был несколько скован, возможно, не уверен в дипломатической акции. Как нам представляется, советская дипломатия потерпела неудачу не потому, что полпред не совсем продуманно вел беседу с президентом. По нашему мнению, причины были другие. Прежде всего двухмесячные переговоры отчетливо выявили и обозначили расхождения сторон по вопросу долгов, взаимных претензий и кредитов, их неуступчивость. Казалось бы, в поисках компромисса, сближения и взаимопонимания Литвинов мог бы посетить Вашингтон, встретиться там с госсекретарем и президентом для устранения разногласий. Однако этого не было сделано. Более того, он не пожелал написать письмо Рузвельту с изложением изменившейся ситуации, побудившей его к новым предложениям по урегулированию долгов. Визит Трояновского в Белый дом также не был всесторонне продуман и подготовлен. Приезд заведующего отделом НКИД Е.В. Рубинина в США был непонятен для госдепартамента. Рубинин уклонялся от ответов, не проявлял желания встретиться с президентом Рузвельтом. Сам Трояновский информировал руководство НКИД о том, что в США напряженная политическая обстановка, оппозиция активно выступает против президента и он, исходя из этого, постоянно откладывает встречу с ним, не желая привлекать внимание общественности к американо-советским отношениям. В госдепартаменте знали о твердой и непреклонной позиции Литвинова, проявленной в ходе переговоров с Буллитом, о нерешенных вопросах в отношении обустройства американского посольства. В своих эмоциональных телеграммах посол постоянно жаловался на то, как трудно ему работать в Москве. Все это не создавало доброжелательного настроения среди сотрудников госдепартамента.

Рузвельт одобрял действия Буллита. Поэтому когда полпред Трояновский сказал Рузвельту, что зафиксированная в соглашении подлежавшая уплате США сумма долга 75 млн долл. достаточна, президент решительно и с раздражением возразил. С ним согласились госсекретарь Хэлл и его помощник Мур, который в своем отчете о беседе сердито записал, что Литвинов повел себя, как "торговец". Отклонив доводы Трояновского, президент посоветовал продолжать переговоры в Москве

Продолжение переговоров США и СССР о кредите