Арлен Блюм - От неолита до Главлита
«Сводка важнейших изъятий и задержаний, произведённых органами Главлита. 1.3.1937. „Сов. секретно“. Тов. Жданову. В либретто „Маскарад“ Большого Советского театра (Воронеж) вместо „великосветской черни“ набрано „великосоветской“. Корректор снят с работы.
В газете „Челябинский рабочий“, № 268 от 22.2.1936 г. в резолюции Областного съезда Советов допущена грубая политическая ошибка. Напечатано: „достигнутые за 19 лет под куроводством (вместо руководством) партии Ленина-Стали-на“. Обллит передал дело в НКВД.
В радиовещании 14.11 в передаче „Октябрятская звёздочка“ имелась такая фраза: „Самым большим желанием у меня было побывать в Мавзолее и увидеть Вас, тов. Сталин“».
Фамилия вождя, которого октябрёнок несколько преждевременно захотел увидеть в мавзолее, доставляла особенно много бед корректорам и редакторам. В делах цензурных органов — десятки случаев «упреждения» опечаток, порою безобидных: Смалин, Слалин и т. п., — тогда дело заканчивалось выговором. Хуже было, когда в начале фамилии вместо «т» появлялось ещё одно «с», и уж совсем плохо, когда вторая буква заменялась стоящей рядом в наборной кассе коварной «р». Таких случаев приводится, надо сказать, довольно много. Допущены такие самоубийственные опечатки были, конечно, без тайного умысла, но значения это не имело: каждый раз в этих случаях цензоры передавали дело органам НКВД, и участь «виновных» была, видимо, печальной. Мы помним трагические глаза Маргариты Тереховой, героиня которой в «Зеркале» Андрея Тарковского в полной панике пытается задержать текст в наборе — возможно, с опечаткой такого рода…
* * *Бдительно следили цензоры за сокращениями слов, что нередко приобретало курьёзный характер. Например:
Из «Текстовых вычерков Леноблгорлита» за 1937 год:
«Задержан „План семинара по книге В. И. Ленина Материализм и эмпириокритицизм“, издание ЛГУ, по следующим причинам: редактор плана при сокращении слов допустил грубые политические ошибки. Вместо „Ленин. Материализм и эмпириокритицизм“ — напечатано: „Ленин. Мат. и эмп.“, вместо „Берия. К вопросу истории большевистских организаций в Закавказье“ было напечатано: „Берия. К вопросу истории б-ских организаций в Закавказье“. Цензор Яичкин».
* * *Десятки, если не сотни документов посвящены расследованию «опасных контрреволюционных сближений» заголовков, рисунков и подписей под ними, подборок статей, напечатанных на одной полосе газеты, и т. п. Масса изданий была задержана, а порою конфискована именно за нежелательный контекст, который мог породить в голове читателя опасные и несвоевременные мысли:
«Сводка конфискаций Главлита за ноябрь 1936 г.
В журнале „Юный пролетарий“ (Ленинград) в разделе „Головоломки“ требуются ответы отгадок на вопросы в таком порядке: „13 — голос животного; 14 — имя вождя Красной Армии“. Журнал задержан.
В „Совхозной газете“ допущено такое сочетание лозунгов, которое звучит контрреволюционно. Напечатано — „Мы должны беречь жизнь тов. Сталина, жизнь наших вождей, как боевое знамя побед“ — „Уничтожить гадов, чтобы и следов их не осталось на советской земле“.
В газете „Социалистическое полеводство“ в заметке „Успех дела решают люди“ автор пишет: „Сейчас мы видим: с ростом поголовья лошадей растут и кадры из националов“.
Газета конфискована».
Искажённые портреты вождей
Большую изобретательность проявляла всеядная цензура Главлита в наблюдении за публикацией портретов вождей. Утверждённые и канонизированные изображения «руководителей партии и советского государства» не могли подлежать никаким изменениям. Канонизация изображений началась сразу же после смерти Ленина: уже в июне 1924 года появилось Постановление ЦИК СССР «О порядке воспроизведения и распространения бюстов, барельефов, картин и т. п. с изображением В. И. Ленина». В нём говорилось: «В обращении появилось большое количество бюстов, барельефов, живописных портретов, рисунков, фотомонтажей и других изображений В. И. Ульянова-Ленина, во многих случаях не имеющих с ним почти никакого сходства. Распространение таких изображений и, в особенности, выставление их в публичных местах создаёт опасность усвоения широкими слоями населения искажённого образа В. И. Ульянова-Ленина». Велено было, «в целях недопущения этого, воспретить размножение, продажу и выставление в публичных местах перечисленных видов изображений В. И. Ульянова-Ленина, кроме фотографических, но не исключая фотомонтажа, без соответствующего разрешения особых комиссий. (…) Лица, виновные в нарушении настоящего постановления, подлежат привлечению к уголовной ответственности».
Наблюдение за исполнением такого постановления возложено было, естественно, на органы Главлита. Неоднократно переделывались и ретушировались фотографии и картины, на которых Ленин изображён в «нежелательном окружении» — Троцкого прежде всего, а затем и других «разоблачённых врагов народа». Запрещались к публикации рисунки, изображающие Ленина беседующим в Разливе с Зиновьевым, который, как известно, скрывался там вместе с ним. Нередко шли на самый обычный подлог и мистификацию, применяя метод фотомонтажа, соединяя в угоду изменившейся политической ситуации определённых лиц в нужном сочетании. Так, например, в известной предсмертной фотографии «Ленин в Горках» к больному вождю на скамейку подсажен Сталин. Всё это напоминает уловки старых провинциальных фотографов, вырезавших на полотнище или фанере отверстие, в которое каждый желающий мог всунуть голову и получить моментальную фотографию в соответствующем антураже. С одним, правда, отличием: претендент на «всовывание» головы в дырку назначался на самом верху и менялся соответственно «политическому моменту». Поэтому уместнее провести аналогию, пожалуй, с привычками некоторых римских императоров: придя к власти, они приказывали срезать головы у статуй своих врагов и приделывать к ним изображения своей головы. Как говорил в «Непричёсанных мыслях» польский сатирик Ежи Лец, «уничтожая статуи, сохраняйте постаменты».
В июле 1937 года начальник Ленгорлита доносил Жданову в Смольный: «Ряд районных газет Ленинградской области получил на днях из „Союзфото“ (Москва) прессклише, на котором изображён, как указывает подпись под клише, „Сарай тов. Емельянова в Разливе, где скрывался В. И. Ленин на сеновале“. Между тем известно, что Емельянов за контрреволюционную деятельность осуждён и выслан. Рассылая клише с подобной надписью, руководители „Союзфото“ ещё раз показали свою политическую беспечность и ротозейство…» «Оргвыводы» из таких документов (а их в архивах Главлита — десятки) делались вполне определённые: дела «ротозеев»-издателей и потерявших бдительность цензоров в большинстве случаев передавались «компетентным органам». Виновные «в недосмотре» нередко следовали по тому же пути, что и персонажи, изображённые на фотографиях.
Любопытнейший материал собран в альбоме коллекционера и исследователя Дэвида Кинга «Пропавшие комиссары»[100], вышедшем в 1997 году в Нью-Йорке. В нём последовательно продемонстрированы истоки фальсификации «видеоряда». Отчётливо видно, как постепенно изымаются из групповых фотографий нежелательные персоны, попавшие под колесо террора, как подчищается иконографическая сторона советской истории. Один за другим комиссары исчезают — до того момента, когда наконец Сталин в результате таких операций остаётся в гордом одиночестве и в сиянии славы. Вслед за тем оставшийся портрет тиражируется в миллионах экземпляров, на что обратил внимание Лион Фейхтвангер в главе «Тысяча портретов человека с усами» в своей книге «Москва, 1937 год». Несмотря на то, что писатель во всём остальном почти ничего не понял, его книга на долгие годы погрузилась в «отделы специального хранения» (в просторечии — спецхраны).
Начиная с «года великого перелома», совпавшего с пятидесятилетием Сталина и невиданным его возвеличиванием, все его портреты подлежали цензурному контролю: устранялось всё, что могло бы бросить тень на образ вождя. В декабре 1929 года, накануне юбилейной даты, особым главлитовским циркуляром предлагалось всем цензорам «следить за тем, чтобы клише портрета т. Сталина было изготовлено только со снимков, полученных из „Пресс-клише“ РОСТА. Других портретов и снимков к печати не разрешать». Публикуемые портреты генерального секретаря должны были выглядеть наиболее благостно и привлекательно. Ленгорлит обратил внимание на небольшую газету «Северо-Запад-ный водник», в которой дважды в течение одного месяца (января 1937 года) пытались «принизить» и даже «очернить» этот образ: первый раз поместив под знаменем «мёртвую (!) голову т. Сталина», а второй случай удалось предотвратить в последний момент: «Портрет т. Сталина. Лицо затемнено. Плечи в разных планах. Правое неверно. Предложено переделать».
