Виктор Прудников - Катуков против Гудериана
Обдумывая план атаки, Катуков пришел к выводу, что Скирманово придется брать в лоб. Иного выхода не видел. Начальник штаба Кульвинский, зная комбрига как мастера фланговых ударов, недоумевал:
— Атака в лоб? Уж очень рискованно. И вряд ли эту идею поддержит штаб армии.
Комбриг стал подробно объяснять, почему пришел к такому решению. Оказывается, он принял во внимание не только наличие сил у противника, его резервов, но и рельеф местности, который в бою мог сыграть не последнюю роль. Справа и слева от села — овраги, открытое пространство только впереди. Значит, маневрировать по флангам практически невозможно. Остается маневр по глубине атаки. К тому же удар должен быть произведен всеми силами и средствами, по мере приближения к линии вражеской обороны он должен постоянно наращиваться.
Только теперь Кульвинский понял, что замысел Катукова, если его реализовать в полной мере, может обеспечить полный успех. Но понравится ли он Рокоссовскому?
В ночь с 9 на 10 ноября комбриг занят был проработкой плана предстоящей боевой операции. Позвонил комиссар Бойко:
— Михаил Ефимович, корреспонденты «Комсомольской правды» Дмитрий Черненко и Юрий Жуков прибыли в Чисмену. Просят организовать встречу с комбригом.
— Если не надолго, пусть подходят, — согласился Катуков. Встреча с журналистами заняла чуть больше часа. Интересовало их многое: как воевала бригада под Орлом и Мценском, кто из танкистов особенно отличился и при каких обстоятельствах, какую задачу будет выполнять бригада в ближайшее время. На вопросы Катуков отвечал неторопливо, не вдаваясь в детали боевых операций, с юмором, что позволило впоследствии Юрию Жукову написать: «…полковник Катуков — кадровый офицер, немного ироничный, спокойный, хорошо умеющий скрывать от посторонних то, что его тревожит».[56]
Когда время истекло, комбриг поднялся:
— Простите, дела.
Не раз потом встречался Юрий Александрович Жуков с Катуковым, уже известным, прославленным военачальником, но эта недолгая встреча в Чисмене послужила началом их многолетней дружбы.
Через несколько дней грянет бой. Танкисты проверяют материальную часть, на склады завозятся горючее, боеприпасы, продовольствие. Штаб работает круглосуточно. Катуков с командирами подразделений провел рекогносцировку, облазил передний край у Скирманова. Отпустил только после того, как убедился, что каждый из них хорошо ориентируется на местности и знает свою задачу.
Утром 12 ноября комбриг вместе с начальником штаба Кульвинским направился в деревню Устиновку, в штаб армии. Встретил их начальник штаба М.С. Малинин. Он сразу же оставил свои дела:
— Ждем вас, товарищи танкисты. Надеюсь, что прибыли с хорошим предложением. Но прежде чем начнем говорить о деле, почитайте «Правду», только что получили. Есть в ней приятное сообщение.
Развернув газету, среди прочих материалов на первой полосе Катуков прочитал:
«Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР о присвоении звания генерал—майора танковых войск Катукову М.Е.
Совет Народных Комиссаров постановляет:
Присвоить Катукову Михаилу Ефимовичу звание генерал—майора танковых войск.
Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И. Сталин
Управляющий Делами Совета Народных Комиссаров СССР Я. Чадаев
Москва. Кремль. 10 ноября 1941 г.[57]».
Чуть ниже — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Ленина.
Катукова поздравляли работники штаба армии, член Военного совета А.А. Лобачев. Вошел Рокоссовский, пожал руку:
— Рад за тебя, Михаил Ефимович. Генеральское звание и орден Ленина — это высокая оценка твоей командирской деятельности. Но это не все. Приказом наркома обороны Союза ССР от 11 ноября 1941 года 4–я танковая бригада преобразована в 1–ю гвардейскую танковую бригаду.
Есть смысл дословно привести этот приказ, который тогда публиковался:
«ВСЕМ ФРОНТАМ, АРМИЯМ, ТАНКОВЫМ ДИВИЗИЯМ И БРИГАДАМ
ПРИКАЗ
Народного Комиссара Обороны Союза ССР
11 ноября 1941 г. № 337. г. Москва
О переименовании 4–й танковой бригады в 1–ю гвардейскую танковую бригаду.
4–я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.10 по 11.10, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск.
Две фашистские танковые дивизии и одна мотодивизия были остановлены и понесли огромные потери от славных бойцов и командиров 4–й танковой бригады.
В результате ожесточенных боев бригады с 3–й и 4–й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли: 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4–й танковой бригады исчислялись единицами.
Отличные действия бригады и ее успех объясняются тем, что:
1. Бригадой велась беспрерывная боевая разведка.
2. Осуществлялось полное взаимодействие танков с мотопехотой и артиллерией.
3. Правильно были применены и использованы танки, сочетая засады с действиями ударной группы.
4. Личный состав действовал храбро и слаженно. Боевые действия 4–й танковой бригады должны служить примером для частей Красной Армии в освободительной войне с фашистскими захватчиками.
Приказываю:
1. За отважные и умелые боевые действия 4–ю танковую бригаду именовать: «1–я гвардейская танковая бригада».
2. Командиру 1–й гвардейской танковой бригады генерал—майору Катукову представить к правительственной награде наиболее отличившихся бойцов и командиров.
3. Начальнику ГАБТУ и начальнику ГАУ пополнить 1–ю гвардейскую танковую бригаду материальной частью боевых машин и вооружением до полного штата.
Народный Комиссар Обороны Союза ССР И. СТАЛИН
Начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. ШАПОШНИКОВ».[58]
Катукова охватило необычайное волнение. Среди танковых соединений его бригаде первой присвоено наименование гвардейской. Конечно, это высокая честь и большая ответственность. Комбриг стоял смущенный и взволнованный:
— Спасибо, товарищи! Мы постараемся оправдать звание гвардейской бригады!
После того как все вопросы были утрясены, план предстоящего боя одобрен Рокоссовским и Малининым, танкисты покинули штаб армии и возвратились в Чисмену. К вечеру все экипажи знали: в бой они пойдут гвардейцами.
Советская гвардия родилась в огне сражений Великой Отечественной войны. Фронтовые и центральные газеты посвящали ей целые полосы. Газета «Известия», например, писала: «В разных условиях действовали войсковые части, ставшие ныне гвардейскими. Они били врага под Ельней, у Орла, на подступах к Москве. Именно от них бегали хваленые фашистские войска, теряя вооружение, амуницию и знамена. Имена героев—гвардейцев Катукова, Лизюкова, Русиянова и других — на устах у всей нашей армии».[59]
Из штаба 16–й армии пришел приказ:
«Части армии с утра 12.11.41 г. уничтожают противника в районе Скирманово — Козлово — Марьино и выходят на рубеж реки Гряды.
1–я гвардейская танковая бригада — ближайшая задача: ударом в направлении Ново—Рождествено — Скирманово уничтожает противника в Скирманово, в дальнейшем, наступая вдоль шоссе, уничтожает противника в районе Козлово».
К 6 часам утра части бригады заняли исходное положение. В наступлении 1–ю гвардейскую танковую бригаду должны поддерживать 4 дивизиона артиллерии, правый фланг прикрывали 27–я и 28–я танковые бригады, а на левом наступала 18–я стрелковая дивизия под командованием полковника П.Н. Чернышева.
Все, казалось бы, готово к наступлению, но Катуков снова и снова уточнял детали боя, связывался со своего командного пункта, расположенного в полуразрушенном домике лесника, в километре от Скирманова, с командирами танковых групп, стоявшими на исходных рубежах, требовал сообщить, как ведет себя противник. Основные силы бригады (17 танков) вводились в бой тремя эшелонами. Танки первого эшелона под командованием старшего лейтенанта Лавриненко должны были вести разведку боем с целью вызвать огонь противника, чтобы засечь его огневые точки. Их поддерживали два танка «KB» Заскалько и Полянского. Группе «тридцатьчетверок» капитана Гусева поставлена задача — подавить противотанковую артиллерию врага. Танки эшелона старшего лейтенанта Бурды завершали атаку, ведя за собой мотострелковый батальон старшего лейтенанта Передерия, сменившего капитана Николаева накануне наступления.
До начала атаки оставалось не более получаса. Катуков распахнул скрипучую дверь, вышел на свежий воздух. Одет он был как и прежде: на голове привычная для всех папаха, обыкновенная шинель перетянута ремнем. Правда, вместо «шпал» на петлицах появились звездочки, нарисованные химическим карандашом штабным телефонистом Вавиловым. Подошедший комиссар сразу же обратил внимание на его внешний вид:
