Борис Ананьич - БАНКИРСКИЕ ДОМА В РОССИИ 1860—1914 гг.
В то же время, по мнению министра финансов, было просто необходимо оказать поддержку трем поляковским банкам. «Иначе дело обстоит с частными банками, — писал Витте. — в прочности коих кроме акционеров заинтересованы все вкладчики, на сумму 21.5 млн. р. в Московском Международном банке с 29 отделениями, 4 Va млн. р. в Южно-Русском банке с 7 отделениями и 13 млн. р. в Орловском банке с 21 отделением. Приостановка платежей этими банками, существующими уже около 30 лет, не только разорила бы множество вкладчиков, разбросанных по всей России, но и нанесла бы сильный удар всему, частному кредиту, подорвав и без того пошатнувшееся доверие'к частным банкам».11''1 Витте просил царя разрешить Государственному банку -:н общем порядке* открыть всем трем поляковским банкам кредиты под ценности, не принимавшиеся в обеспечение по ссудам, а в случае надобности установить над банками правительственный контроль и ввести в состав их правлений или советов чиновников Министерства финансов. Доклад Витте был представлен Николаю II товарищем министра В. Н. Коковцовым в императорском поезде в Гамбурге. 9 сентября 1901 г. Николай II одобрил предложение Витте, но отметил, что поддержку поляковских банков должна носить-временный характер.114
К концу ноября 1901 г. Министерство финансов располагало уже более точными данными о состоянии дел коммерческих банков Л. С. Полякова. Стало известно, что все 58 отделений этих банков вели свои операции весьма удовлетворительно. Правления же затратили 19.1 млн. р., т. е. свыше "/3 всех акционерных капиталов (27 млн. р.), на кредиты Л. С. Полякову и его промышленным предприятиям, вложив, таким образом, значительные средства «в сомнительные, а отчасти безнадежные активы».11;> По мнению Витте, вероятные потери этих банков во всяком случае должны были превысить 12 млн. р. или совокупность запасных (7 млн. р.) и '/4 основных капиталов (5 млн. р.} и, следовательно, по уставам банков они должны были либо пополнить свои капиталы, либо приступить к ликвидации дел. Витте считал, что неспособность банков выплачивать дивиденды в прежнем размере и сокращение доходов Полякова как главного акционера неминуемо должны были повлечь за собой приостановку ими платежей. Все это окончательно убедило Витте в необходимости открыть поляковским банкам чрезвычайные кредиты и ввести вплоть до 1904 г. в состав их правлений представителей Министерства финансов.1 "'
Обострение кризисного состояния банкирского дома Л. С. Полякова вынудило его владельца согласиться на проведение ревизии чиновниками Государственного банка и Особенной канцелярии по кредитной части.
Таким образом, при собственном капитале в 5 млн. р. банкирский дом Л. С. Полякова iv'aae.i преимущественно в виде банковых и промышленных акций ценными бумагами на сумму 39 млн. р., недвижимым имуществом на 4/2 млн. р.: кроме того, было выдано промышленным предприятиям по учету их векселей и в виде ссуд свыше 6 млн. р. Необходимые для этих затрат средства лишь в незначительной части были получены в виде вкладов (4 млн. р.), но в основном в результате залога ценных бумаг (31.5 млн.р.) и недвижимого имущества (2.3 млн. р.), а также поза-имствований у собственных промышленных предприятий (5.5 млн. р.). Процентные бумаги и акции были заложены: за границей — ценные бумаги, пользовавшиеся спросом, в частности акции Киево-Воронежской железной дороги, в русских банках—акция земельных и коммерческих банков Л. С. Полякова, а в собственных банках Полякова — акции его предприятий, не принимавшиеся в залог другими банками.''1''
Ревизия установила, что показанная по балансу банкирским домом Л. С. Полякова оценка большей части бумаг и других статей актива значительно, на 15-8 млн. р., превышала их действительную стоимость. Из этого следовало, что банкирский дом не только утратил весь основной капитал (5 млн. р.), но и не был в состоянии погасить кредиторские претензии на 10.8 млн. p.i19 Витте считал, что только часть этой суммы, не более ее половины, могла бы быть погашена за счет принадлежавшего Полякову имущества, а поэтому финансовая помощь ему была бы неизбежно связана с потерями для Государственного банка. «По моему личному мнению, — писал Витте в декабре 1901 г. в докладе Николаю II, — если крушение названного банкирского дома и вызвало бы временное осложнение в положении некоторых предприятий, преимущественно Московского района, то едва ли оно могло бы на продолжительное время отразиться существенно неблагоприятным образом на решении торгово-промышленного дела империи».'"0 Для принятия окончательного решения о способах поддержки Л. С. Полякова и его предприятий Витте получил 13 декабря 1901 г. разрешение царя на созыв экстренного заседания Комитета финансов с участием министров внутренних дел и юстиции. От представителей делового мира был приглашен председатель Московского биржевого комитета Н. А. Найденов.1"1
Судьба поляковского дела вызвала довольно оживленные прения иа заседаниях Комитета финансов 14 и 17 декабря, отразившие, надо полагать, разное отношение в правительственных сферах к целесообразности государственной поддержки терпящих бедствие промышленных и банковских предприятий л, в частности, самого Л. С. Полякова. У Поляковых, естественно, оказалось много влиятельных ходатаев и защитников, в том числе хорошо известный издатель «Гражданина» В. П. Мещерский, пытавшийся убедить Витте и найти способ спасти Поляковых от разорения. Однако обращение Мещерского только привело министра финансов в состояние глубокого раздражения. Для того чтобы помочь Полякову, «нужно,— писал Витте Мещерскому, — к тем 2 '/■: млн- Р-> которые по его милости казна теряет на его вкладчиков, уплатить еще миллионы ему и его акционерам, что, конечно, не может быть сделано без государя. Все это ясно как божий день. Он этого :; добивается, — жаловался Витте на Полякова, — придумывая различные способы, чтобы меня втянуть на этот путь. Он же меня извел, потому что гоне нелегко делать то, что мне велит долг, конечно, это мне неприятно и неприятно отказывать вашим и многим другим за него ходатайствам».1"2
Витте попал в затруднительное положение. На него оказывали давление многие влиятельные покровители Л. С. Полякова, требуя срочной финансовой поддержки московского банкира, но министру финансов, конечно, хорошо было известно о глубокой и окрашенной антисемитскими чувствами личной неприязни к семейству Поляковых самого царя.
Эти обстоятельства сказались на поведении и позиции, занятой Витте во время заседания Комитета финансов 14 и 17 декабря 1901 г. Всю ответственность за банкротство Витте возложил на Л. С. Полякова, обвинив его в непомерном и неосмотрительном расширении операций сравнительно с имевшимися в его распоряжении капиталами. Витте не без основания подчеркивал, что тактика получения новых оборотных средств для промышленных предприятий путем залогов и перезалогов ценных бумаг еще была допустима в период подъема, но в условиях начавшегося кризиса и плохой биржевой конъюнктуры она сразу же поставила банкирский дом перед угрозой несостоятельности.12"1 Витте рисовал довольно мрачную картину будущего поляковских предприятий, если им не будет оказана поддержка со стороны Государственного банка. Заграничные и русские банки должны были оставить за собой заложенные у них Поляковым бумаги. Таким образом, акции поляковских банков оказались бы в чужих руках, в то время как акции поляковских предприятий перешли бы в собственность поляковских же банков, где они были заложены. Векселя промышленных предприятий должны были бы быть в подавляющей части опротестованы. Из-за отсутствия оборотных средств большинство предприятий вынуждено было бы остановить свою деятельность. Наконец, рядовым вкладчикам оставалось либо ожидать восстановления дел дома с помощью администрации, либо в случае объявления несостоятельности дома и открытия конкурса довольствоваться тем, что они получили бы из общей конкурсной массы наравне с другими кредиторами.
Все это, по мнению Витте, еще больше усугубило бы напряженное положение на внутреннем денежном рынке и отразилось бы на заграничном кредите. Нарисовав мрачную перспективу развития кризиса поляковских предприятий, Витте в то же время заявил, что не считает положение банкирского дома вовсе безнадежным, поскольку «главные», связанные с ним предприятия — «три коммерческих банка, два земельных и Лесопромышленное общество» — представляются ему «солидными и жизнеспособными».'14 Министр финансов определенно дал понять, что банкирскому дому можно было бы помочь «ликвидировать» обреченные на гибель' дела и избежать тяжелых последствий надвигавшейся несостоятельности, но это потребовало бы от Государственного банка весьма значительных затрат — от 5 до 6 млн. р. При ежегодном валовом доходе банка от 127 до 33 млн. р. Витте считал такие потери допустимыми, но только для достижения важных общегосударственных целей.
