История Чешского королевства - Вацлав Владивой Томек
Князь Фридрих, не подчинившись тотчас желанию императора в этом отношении, но оказал ему услугу, когда император готовился к крестовому походу в обетованную землю, и сам приготовлялся отправиться вместе с ним. Но прежде чем случиться этому, он умер (1189), и Конрад Оттон Зноймский вступил теперь на княжеский престол. Им была отправлена, вместе с императором, в крестовый поход толпа чешских воинов под предводительством Депольта, сына прежнего Депольта, вместе с вышеупомянутым братом короля Владислава. Депольт и сам император Фридрих I умерли во время сборов (1190) и в Германии вступил на престол сын Фридриха, Генрих VI, который сделался могущественнее своего отца приобретением апулийского и сицилийского королевств в Италии. Для защиты этих стран пошел к нему на помощь чешский князь Конрад, но умер от моровой язвы при осаде города Неаполя (1191).
О чешском престоле произошли опять весьма позорные раздоры. Дворянство избрало Вячеслава, сына Собеслава. Но Пржемысл, брат князя Фридриха, обратился к императору Генриху и обещал ему 6,000 гривен серебра с условием, чтобы тот отдал ему в удел Чехию. Император охотно исполнил его желание и назвал его чешским князем, и в тоже время младшего брата Владислава независимым моравским маркграфом, так, как некогда это сделал император Фридрих. Вячеслав после непродолжительного противодействия должен был уступить, и Пржемысл, иначе называвшийся Отокаром, сделался князем (1192). Теперь он должен был заплатить императору обещанные 6,000 гривен серебра, но собрал только часть этой суммы. По договору, заключенному об этом, епископ Бретислав должен был отправиться к императорскому двору и присутствовать там в качестве поручителя до тех пор, пока не будет выплачен этот долг. Тогда император, не расположенный к Пржемыслу-Отокару как посадил его на княжество чешское, так присвоил себе и право свергнуть его опять, а чешский удел отдал Бретиславу Генриху с которым заключил договор, простив ему остаток долга.
Бретислав с немецкими наемниками прибыл в Чехию и встретился с Пржемыслом у Здиц (1193). Тогда чешские дворяне еще недавно угождавшие Промыслу, так что готовы были положить жизнь свою за него, прежде чем дошло дело до битвы, изменнически его оставили и передались на сторону епископа. Пржемысл должен был бежать, а честолюбивый епископ в то же время стал князем. Он овладел и Моравией, а Владислава, брата Пржемысла, привел с собой к своему двору, где сначала держал его под надзором, а потом в темнице. Однако ж правление его продолжалось не долго. Посланный императором против возмутившегося мейсенского маркграфа так жестоко опустошил его землю, что осрамил этим свое княжеское достоинство и должен был совершить публичное покаяние. Когда спустя три года он заболел и лежал уже на смертном одре, то чешские дворяне еще при жизни начали советоваться об избрании нового князя; это так опечалило его, что он приказал отвезти себя из Праги в Хебу (Егер) и тут через несколько дней скончался. Аристократы освободили теперь Владислава, брата Пржемысла, из тюрьмы и избрали его князем (1197). Старшего брата его Пржемысла миновали, боясь мщения от него за то, что несправедливо оставили его у Здиц. Однако ж Пржемысл, узнав об этом и, полагая, что как старший. имеет большее право на престол, собрал, где можно, своих друзей и поспешил из-за границы домой с целью завладеть престолом. Между теми, которые держались его стороны, был весьма знатный жупан, по имени Чернин. Но Владислав, не желавший более проливать чешской крови, добровольно, с братской любовью, уступил Пржемыслу княжеский престол и взял от него только землю моравскую, под именем маркграфства, зависимую однако ж от Чехии. Так, без препятствия, вступил Пржемысл Отокар на княжеский стол (1197).
§ 27. Изменения в положении страны до конца XII столетия.
Частые раздоры во владетельном доме от первого нарушения Бретиславова закона, в 25-летних постоянных ссорах по смерти Владислава II способствовали большому изменению в обычаях земли чешской. Ими же, как было указано, поколебалась та неограниченность княжеской власти, до которой ее довели могущественные Болеславы. Ибо в распрях между собой члены владетельного рода должны были заискивать благосклонности служилого дворянства, а это последнее всегда домогалось большего могущества против них самих.
Первым следствием этого было то, что, благодаря своеволию жупных и придворных сановников, управление страной значительно ухудшилось, так как они, приобретая должности интригами, употребляли их как средство к своему обогащению. Они делали большие притеснения простому народу при собирании податей, в судах и другими способами, так что землевладелец и ремесленник несли на себе всю тягость и недостаток гарантии закона. Множество-до сих пор свободных владетелей земли, во избежание несносной тирании чиновничества, охотно передавались в подданство и защиту могущественнейших аристократов. Так как каждый, занимавший известную должность, искал случая приобретать от неё как можно более, притесняя людей ему подвластных, а вельможа, который уже владел довольно большим имением, защищал своих подданных, как только мог против своеволия и законной власти чиновников. Дворянство, служившее князю, обогащалось не только в ущерб народу, но и в ущерб княжеской власти непосредственно. Оно помогало князю занять престол и от имени его получало в подарок имения в неограниченное, наследственное владение; и действительно, во время дальнейших смятений в стране оно захватило всю власть в свои руки. С пограничным лесом, произошло то, что большая часть его, некогда принадлежавшая князю, перешла во владение аристократов. Таким образом возникли дворянские роды, сила и значение которых не основывались только на одной службе князю, но на наследственном владении, хотя они никогда не переставали домогаться государственных должностей и смотрели на нее как на право, исключительно принадлежавшее их сословию. Господин, владевший большой поземельной собственностью и многими крестьянами. старался распространять свое могущество в ущерб общественной власти; он сам лично или чрез своих чиновников судил и разбирал споры о владении между своими крестьянами, так что только в серьезных уголовных делах они подлежали общественному жупному суду; он возбранял жупным чиновникам непосредственно повелевать над своими крестьянами, и предоставлял их дела решению мирских сходок; он избавлял их от многих общественных повинностей и податей, как и от древней мирной дани, которая, таким образом, мало помалу уничтожилась; он сам содержал военную силу, уделяя из своего имения часть в награду вассалам, а при всеобщей войне предводительствовал своим народом, с собственным знаменем. На этом
