Александр Елисеев - 1937. Сталин против заговора «глобалистов»
Тухачевский мечтал устроить военный переворот и разжечь мировой хаос. Вряд ли он догадывался при этом, что его «ведут» влиятельные мировые игроки, для которых было крайне важно столкнуть лбами Россию и Германию, усилив тем самым плутократические западные демократии.
«Германофильский заговор» довольно-таки плотно опекался британской разведкой. Так, Зеботендорф работал на Канариса, который, в свою очередь, сотрудничал с Лондоном. Связан был с британской разведкой и Парвус. Да и «евразийский континенталист» Ха-усхофер сотрудничал с герцогом Гамильтоном, занимавшим важное положение в британской элите. (Стоит ли удивляться тому, что ученик Хаусхофера Р. Гесс возглавлял проанглийскую партию в НСДАП?) Можно даже сказать, что заговор германофилов умело направлялся именно из Лондона — с благословения транснациональной олигархии. Ничего удивительного в этом нет — здесь использована старинная технология «оседлания тигра». Если существует какая-то враждебная тенденция, то ее надо «оседлать», поставить под свой контроль. И представляется, что Мартиросян недостаточно сильно акцентирует внимание на зависимости заговорщиков-германофилов от Англии (хотя и приводит солидную фактуру, которая эту зависимость подтверждает).
Вряд ли можно согласиться с тем, что Лондон был заинтересован в поражении Тухачевского. Скорее наоборот. Да, факт переброски данных о заговоре маршалов через «проанглийского» Бенеша действительно указывает на роль Британии в разоблачении заговора Тухачевского. Но это вовсе не означает того, что Лон- [- 138 -] дон действительно хотел поражения заговорщиков. Как ни покажется странным, но ему выгоден был успех германофила Тухачевского.
В чем был главный замысел Великобритании? Несомненно, в том, чтобы стравить СССР и Германию. И, как известно, на Западе явно подталкивали фюрера к войне на востоке. Даже и после начала Второй мировой с ним вели «странную войну», явно указывая на то, что воевать-то следует совсем с другими. И только в 1941 году Гитлер напал на СССР, оправдав надежды британцев.
Но в 1936 году можно было только строить планы
касательно гитлеровской агрессии на восток. И препятствий для нее существовало множество. Главным из них была сталинская внешняя политика, предполагавшая нормализацию отношений с политическим режимом Гитлера. Сталин не хотел менять строй Третьего рейха и не имел там никаких серьезных военно-политических партнеров. Не считать же таковыми остатки разгромленной Гитлером компартии и надежно запрятанного в концлагерь Э. Тельмана. В этих условиях Гитлер должен был хорошенько подумать над тем — нападать ли ему на СССР? Он ведь дурачком не был и видел, куда и кто его толкает. И ведь действительно, напасть на СССР он решится только через много лет, в разгар Второй мировой. Для этого Лондону понадобится осуществить крупномасштабную операцию, пожертвовав главным англофилом Германии — Гессом. Через него Гитлер и получил особые гарантии. (Об этом еще будет сказано ниже.) Но даже и это не было полным воплощением замыслов Лондона. Там вообще не хотели бы ввязываться в мировую войну, а пришлось.
Вот почему сосуществование Гитлера и Сталина не могло устраивать Лондон. Слишком уж вероятным было сближение двух вождей, которые не имели «политических армий» на территории друг друга.
[- 139 -]А вот у Тухачевского такая «армия» была — в лице антигитлеровски настроенных генералов. И они также могли со всем основанием считать таковой «армией» группу «красных милитаристов». Они, конечно, могли бы выступить синхронно, и тогда Лондону пришлось бы туго. Но синхронность в таких делах — вещь весьма сложная. И более вероятной была победа заговорщиков сначала в одной из стран. А что последовало бы за этим?
Представим себе, что Тухачевский приходит к власти в СССР. Это сразу же насторожило бы гитлеровское руководство, и вряд ли путч немецких генералов окончился бы успехом. Но тогда Тухачевский занял бы открыто враждебную позицию в отношении Германии и, вполне вероятно, даже напал бы на нее. И вот — долгожданное (для Лондона) столкновение двух континентальных гигантов.
Лондону нужно было максимально ускорить военный путч в СССР — поэтому Сталина и принялись срочно снабжать соответствующей информацией. Британские лидеры ожидали, что советский вождь нанесет удар первым, и вполне резонно предполагали, что это закончится падением Сталина.
И здесь необходимо обратиться к внутриполитической ситуации, которая сложилась к осени 1936 года в СССР. (Именно тогда и стала поступать к Сталину информация о заговоре.) Позиции Сталина в тот момент были весьма ослабленными. На первые роли в партии вышел нарком тяжелой промышленности, член Политбюро ЦК С. Г. Орджоникидзе, находившийся в великолепных отношениях с Тухачевским (и Бухариным). >
На Орджоникидзе в тот момент ориентировались могущественные «регионалы» — секретари республиканских, краевых и областных комитетов партии. (С. В. Косиор, Р. И. Эйхе, В. И. Варейкис, М. М. Ха-таевич и др.) Они давно уже были в глухой оппозиции [- 140 -] к Сталину, которого попытались заменить Кировым в 1934 году, на XVII съезде. Поэтому-то позиции наркома тяжелой промышленности и были столь сильны. Региональным вотчинникам был ближе вотчинник ведомственный, а Орджоникидзе тут не было равных. Он выступал категорически против вмешательства в дела своего наркомата, чем и привлекал тех региона-лов, которые также категорически противились вмешательству в дела их «вотчин».
А Сталин в середине 30-х намеревался с «вотчинами» покончить. Он задумал осуществить ни много ни мало, но демократизацию, бескровную чистку аппарата. Планировалось провести выборы в партийные и советские органы, причем сделать их соревновательными. В замечательной книге Ю. Н. Жукова «Иной Сталин» (это исследование стало настоящим прорывом в «сталиноведении») приводится фотокопия проекта бюллетеня, который планировалось ввести на выборах 1937 года. На одном из них напечатаны три фамилии кандидатов-соперников, идущих в Совет Национальностей по Днепропетровскому округу. Первый кандидат предполагался от общего собрания рабочих и служащих завода, второй — от общего собрания колхозников, и третий — от местных райкомов партии и комсомола. Сохранились и образцы протоколов голосования, в которых утверждался принцип альтернативности будущих выборов. На образцах визы Сталина, Молотова, Калинина, Жданова. Они не оставляют сомнения в том, кто являлся инициатором альтернативности на выборах.
Сталин хотел ввести соревновательность, но при этом обойтись без дезорганизующей многопартийности (не говоря уж о плутократии, без которой не обходятся ни одни «свободные выборы» на Западе). Себя Сталин видел «духовным лидером» («вождем народов») и одновременно председателем правительства, назначаемым Президиумом Верховного Совета (в мае [- 141 -] 1941 года он им и стал). Что же до партии, то Сталин отводил ей роль структуры, занимающейся вопросами идеологического воспитания общества и контролирующей подбор управленческих кадров. Любопытно, что в 1952 году он даже предложил освободить его от обязанности секретаря ЦК — для того, чтобы целиком сосредоточиться на работе в правительстве.
Разумеется, против «плана Сталина» выступил широкий фронт олигархов, к которому примкнули разного рода скрытые антисталинисты типа Бухарина. И в 1936 году Сталин оказался в меньшинстве.
В конце августа — начале сентября в политической жизни Орджоникидзе наступил свой «звездный час». Он пошел в атаку на Сталина и приказал прекратить все политические дела, заведенные на работников его «вотчины» — тяжелой промышленности. (Вождь пытался «взломать» могущественные ведомства уголовными делами о «вредителях».)
В начале сентября Орджоникидзе добился восстановления в партии директора Криворожского металлургического комбината Я. И. Весника, исключенного за содействие троцкистам. Причем Политбюро приняло по этому поводу специальное постановление.
В это же время Орджоникидзе вынудил Вышинского прекратить уголовное дело против нескольких инженеров Магнитогорского металлургического комбината.
Тогда же были сняты обвинения против директора саткинского завода «Магнезит» Табакова.
А что же Сталин? Есть все основания полагать, что в данный период его подвергли самой настоящей политической блокаде. В конце августа — начале сентября Иосифа Виссарионовича вообще не было в столице, он находился на отдыхе в Сочи. А ведь другие руководители — Калинин, Ворошилов, Чубарь, Каганович, Орджоникидзе, Андреев, Косиор, Постышев — давно уже вернулись оттуда. И вопросы о «вредите- [- 142 -] лях» были решены без него. Более того, в его отсутствие.
Можно предположить, что тогда произошли важные подвижки в самой сталинской группировке. Так, весьма настораживает в данном плане поведение наркома путей сообщения Л. М. Кагановича, которого у нас считают верным сатрапом вождя.
