Вальтер Николаи - Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Война меняет коренным образом условия работы военной разведки. Военная тайна, в первую очередь — выступление в поход и предназначенное только на случай войны снаряжение, известные в мирное время лишь немногим и сохранявшиеся в строгом секрете, становятся явными. На глазах у миллионов и при сотрудничестве тысяч людей решения медленно претворяются в деле. Необходимо получить сведения об этих происшествиях у врага и помешать его осведомлению о положении у себя. Всякие посторонние соображения отпадают, единственной целью борьбы является победа.

В этой борьбе мировая война поставила перед обеими сторонами задания, подобных которым никогда не приводилось разрешать разведке. Правда, во время русско-японской войны имелись уже обширные фронты и длившиеся неделями сражения, во время которых мог развиваться шпионаж, не играющий при маневренной войне роли непосредственного вспомогательного средства для военного командования. Китайское население, на родине которого происходили военные действия, оказывало, [125] насколько известно, существенные услуги родственным ему по расе японцам и наносило значительный ущерб русскому командованию, фланги фронтов были, однако, в то время еще свободными, и кавалерия имела возможность предпринимать глубокую разведку.

Мировая война создала условия, оставившие далеко позади все бывшее до тех пор. Кавалерия, считавшаяся в военных играх, на маневрах и в уставах оружием разведки, вышла из строя после первых же боев. Фронты останавливались и становились все более плотными. Они передвигались вперед или назад только во фронтальном направлении. Правда, воздушная разведка стала новым элементом ведения войны. Все воюющие всемерно работали над развитием этого воздушного оружия. Но и оно видело лишь расположение врага, марширующие колонны, движущиеся поезда, города, деревни и дымящие фабричные трубы, и при том лишь на пространстве, ограниченном возможной дальностью полета. Их сообщения давали возможность делать заключения о намерениях вражеского командования лишь тогда, когда они претворялись уже в дело, и зачастую не оставалось уже времени для проведения контрмероприятий. Они не сообщали нечего о настроении вражеских войск, о положении населения в городах и деревнях, о боевой подготовке в тылу и, тем более, за морем. Ничего не говорили они и о том, какое военное снаряжение вырабатывалось на фабриках, хотя именно эти сведения становились самыми важными по мере того, как война затягивалась, и росло значение техники.

Протяжение фронтов превзошло все ожидания мирного времени. Боевому фронту германских войск, длиной в 2.400 километров, противостояли фронты: английский — в 135 километров, французский — в 800 километров и русский — в 1.400 километров. Все они располагали в своей или в союзной стране широкой сетью путей сообщения, немцы же могли пользоваться во вражеской стране лишь многократно разрушенной и мало пригодной к использованию сетью. Германия воевала на различных и отдаленных один от другого театрах военных Действий, противники же ее — каждый на ограниченном и [126] постоянном пространстве. Каждая неожиданность должна была бы оказаться гибельной для менее многочисленной германской армии. Германская разведка на театрах военных действий была, поэтому, занята главным образом и в достаточной мере выяснением чисто военных фактов.

Однако, после поражений русской армии и также союзных армий на французской почве, противник увидел, что военная победа над Германией невозможна. Чем дальше продолжалась война, тем более Антанта дополняла войну оружием политическим и экономическим, и задача военного командования все больше сводилась к поддержанию давления на германский фронт и использованию и закреплению окончательной победы в экономической и политической войне. Поэтому и разведка Антанты на театрах военных действий была с самого начала проникнута политическими целями. Ей было на руку то обстоятельство, что она могла сосредоточить свои усиления на германской армии, так как поражение последней передавало в руки Антанты и союзников Германии.

Для германского же верховного командования представляли разный интерес вражеские войска на всех театрах военных действий. Только тогда, когда данные о противнике были достаточно исчерпывающими, получалась правильная общая картина, дающая возможность судить о группировках противника на фронтах, имеющих решающее значение. Германия должна была поддерживать своих союзников присылкой войск и снаряжения. От правильного представления о враге зависело в значительной мере распределение германских вспомогательных войск, во избежание ненужного ослабления решающих фронтов или неожиданностей на второстепенных фронтах, которые могли стать гибельным для общего положения. При всех армейских штабах, в пределах которых сражались германские войска, равно как при всех главных штабах союзников находились, поэтому, офицеры разведывательной службы верховного командования. По большей части они же руководили и всей разведкой в районе армии, благодаря чему могли пользоваться непосредственно всеми источниками: допросом военнопленных, захваченным [127] документами, воздушной разведкой, артиллерийским наблюдением и сообщениями войсковых частей. Общие сводки отдельных армейских разведок передавались ими верховному командованию. Посылка шпионов была, вследствие ее бесполезности, запрещена за редкими и кратковременными исключениями.

На этом общем фоне следует рассмотреть обстоятельства разведывательной работы на каждом из театров военных действий отдельно, так как они были различными в зависимости от плотности фронта, от естественных условий театра военных действий, от характера населения и от энергии ведения войны противником. При этом полезно будет сначала рассмотреть восточные театры военных действий, и лишь затем изучить обстановку на западном театре, сыгравшем решающую роль и обладавшем поэтому наиболее развитой во всех ее отраслях разведкой.

Русская разведка была в мирное время подготовлена только к наступлению. Добыча в битве под Танненбергом доставила доказательства того, что русские армейские штабы обладали таким материалом о Германии, как о театре военных действий, лучше которого не могло быть ни в одном германском штабе. По завоевании Варшавы были захвачены печатные списки 120 строго секретных документов и планов германских и австрийских вооруженных сил, которые уже в 1907–1910 годах были доставлены русскому Генеральному штабу разведывательным отделением в Варшаве. Ознакомили нас с успехами русского довоенного шпионажа и документы, захваченные в Вильно, Ковно, Риге, Холме и других резиденциях русских военных и гражданских властей.

Дорога через «Бранденбургские ворота» была превосходно подготовлена разведывательной деятельностью в Германии и налаженными там связями Русские были, однако, застигнуты врасплох величайшей [128] скрытой силой присущей германской армии. Таковой явилась преданность единодушного народа делу защиты своего отечества. Создавшееся в процессе тихой и верной своему долгу работы руководство Генерального штаба нашло свое воплощение в двух полководцах: Гинденбурге и Людендорфе. Русская армия была отброшена гораздо менее значительными германскими силами обратно в Россию. Тем самым была обесценена вся грандиозная довоенная работа русской разведки. Предпосылки русской разведки оказались негодными. К новой задаче, требовавшей энергичной и быстрой работы, чрезмерно раздутая организация русской разведки мирного времени не была подготовлена.

Все возникшие в начале войны слухи о том, что русские пользуются пылающими домами, колокольным звоном, ветряными мельницами и тому подобными мелочами, должны быть отнесены к разряду сказок, как и вообще такой взгляд на средства шпионажа на театре военных действий.

У русских не оставалась в начале источников осведомления, кроме показания германских военнопленных.

Они представляли собою ценный источник и встречали, поэтому, на русском фронте, по большей части, хорошее обращение, которое должно было вызвать у них готовность к показаниям. Мученичество военнопленных начиналось, по большей части, лишь на этапах. Несмотря на это, удалось установить, на основании захваченных приказов, что германские военнопленные показывали, в общем, немного. У русских не существовало того хитрого обращения с военнопленными, которое мы увидим на западном театре военных действий. А так как военнопленные поступали к тому же неравномерно и в небольших количествах, то и этот источник был для русской разведки не особенно обильным. Она прибегла тогда к средству, состоявшему в незаметном оставлении шпионов в очищаемых перед немцами областях или в посылке их под видом перебежчиков в немецкие ряды. И здесь, как и в мирное время, повели дело во вредном массовом масштабе. Вследствие этого, указанному роду шпионов не хватало необходимо предварительной подготовки, а выбор их не был достаточно [129] тщательным. Многие из них были рады тому, что избегли войны и не проявляли никакого желания вернуться в ряды русской армии, уверенности в победе которой, они, побывав в тылу германского фронта, не разделяли. И, наконец, эта массовая посылка была настолько заметна, что без особенных затруднений удавалось ее почти полностью обнаружить и обезвредить.