Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

234

Относительно сбора винограда Катон этого не утверждает, но зато это утверждает Варрон (1, 17), и так оно и должно быть по существу. В экономическом отношении было бы ошибочно устанавливать число содержащихся при поместье рабов по размеру работ во время жатвы, а если бы это и делалось, то во всяком случае не стали бы продавать виноград на корню, что случалось нередко (Катон, 147).

235

Колумелла (2, 12, 9) определяет число дождливых и праздничных дней в году средним числом 45; с этим согласуется и тот факт, что, по замечанию Тертуллиана (De idol., 14), число языческих праздничных дней еще не достигло пятидесяти дней христианской праздничной поры от пасхи до троицы. К этому следует присовокупить то время отдыха среди зимы после окончания осенних посевов, которое Колумелла определяет в тридцать дней. В число этих последних, без сомнения, входил и переходный «праздник посева» (feriae sementivae; ср. Овидиевы Fasti, 1, 661). Этот месяц отдыха не следует смешивать с судебными вакациями во время жатвы и во время уборки винограда (Plin., Ep., 8, 21, 2 и др.).

236

Столичной средней ценой хлеба, во всяком случае в VII и VIII вв. от основания Рима [ок. 150 г. до н. э. — 50 г. н. э.], можно считать один динарий за римский модий или 1⅓ талера за прусский шеффель пшеницы; в наше время (по средней цене, какая существовала в провинциях Бранденбурге и Померании от 1816 до 1841 г.) такое же количество пшеницы стоит приблизительно 1 талер 24 зильбергроша. Трудно решить, за счет чего следует отнести эту не очень значительную разницу между римскими ценами и нынешними — за счет ли вздорожания хлеба или за счет понижения ценности серебра. Впрочем, очень сомнительно, чтобы в Риме в то время или в более позднюю эпоху действительно происходили в ценах на хлеб колебания более сильные, чем в наше время. Конечно, мы найдем огромную разницу, если сравним вышеприведенные цены в 4 и в 7 зильбергрошей за прусский шеффель с теми ценами, которые существовали при вызванной войнами самой страшной дороговизне и в такое голодное время, когда, как например во время войны с Ганнибалом, цена прусского шеффеля поднималась до 99 зильбергрошей (1 медимн — 15 драхмам; Полибий, 9, 44); во время междоусобной войны она доходила до 198 зильбергрошей (1 модий — 5 динариям; Cic., Verr., 3, 92, 214), во время страшной дороговизны при Августе она доходила даже до 218 грошей (5 модиев = 27½ динариям; Euseb.; Chron. p. Chr. 7 scal.), но такие чрезмерно высокие и чрезмерно низкие цены представляют мало поучительного и при одинаковых условиях возможны и в наше время.

237

Поэтому Катон называет оба описываемые им имения просто оливковой плантацией (olivetum) и виноградником (vinea), хотя там разводились не только виноград и оливки, но также зерновые и другие культуры. Если те 800 culei, для которых владелец виноградника должен, по совету Катона, запасаться бочками (11), представляют высший размер годового сбора, то следует полагать, что все 100 моргенов засаживались виноградниками, так как сбор винограда на 8 culei с одного моргена был почти неслыханно урожайным (Colum., 3, 3); но Варрон (16, 22) объяснял эту цифру (и по всей видимости правильно) тем, что владельцу виноградников иногда приходилось укупоривать новое вино, когда старое еще не было распродано.

238

Что римский сельский хозяин получал со своего капитала средним числом 6 %, видно из слов Колумеллы (3, 3, 9). Более точные сведения о размере расходов и дохода мы имеем только относительно виноградников, для которых Колумелла приводит следующую смету расходов на один морген:

Доход он определяет по меньшей мере в 60 амфор, стоивших не менее 900 сестерций (65 талеров), что составило бы доход в 17 %. Но эта цифра неверна в том отношении, что автор не принял в расчет неурожайных годов и не вычел из нее расходов на доставку лоз и уход за ними, на ремонт жердей и пополнение убыли рабов.

Тот же сельский хозяин определяет валовой доход от лугов, пастбищ и лесов по большей мере в 100 сестерций с моргена, а валовой доход с засеянных полей был, по его словам, скорее менее, чем более, значителен; действительно, и среднее количество сбора пшеницы с одного моргена, определяемое в 25 римских шеффелей, даст, по средней столичной цене шеффеля в 1 динарий, не более 100 сестерциев валового дохода, а на месте обработки цены, конечно, были еще более низки. Варрон (3, 2) определяет обычный хороший валовой доход с более крупных поместий в 150 сестерциев с моргена. Мы не имеем в распоряжении соответствующих этой цифре расходных смет, но само собой разумеется, что такое хозяйство требовало гораздо менее расходов, чем разведение виноградников. Впрочем, эти данные относятся ко времени спустя сто и даже более лет после смерти Катона. От него самого мы имеем лишь общее указание, что скотоводство доходнее земледелия (у Cicero, De off., 2, 25, 89; Colum., 6, предисловие, 4, ср. 2, 16, 2; Plinius, Hist. Nat, 18, 5, 30; Plut., Кат., 21); это, конечно, еще не значит, что повсюду следовало бы превращать пахотные поля в пастбища, а должно быть понимаемо в том смысле, что капитал, вложенный в содержание стада на горных пастбищах и на других годных для скотоводства местах, приносит более дохода, чем капитал, потраченный на заведение полевого хозяйства на хлебородной почве. При этом, пожалуй, следует принимать в соображение еще и то обстоятельство, что недостаток энергии и знаний у землевладельцев оказывает менее вредное влияние на пастбищное хозяйство, чем на повышенного типа культуры винограда и оливок. По словам Катона, земельный доход уменьшается в следующей постепенности: самый большой доход дают: 1) виноградники, затем 2) огород, 3) ивняк, который приносил большой доход вследствие разведения виноградников, 4) оливковые плантации, 5) сенокосы, 6) засеянные хлебом поля, 7) кустарники, 8) лес, который шел на рубку, 9) дубняк для корма скота; все эти 9 статей входят в план ведения хозяйства в описанных Катоном образцовых поместьях. О том, что виноделие давало больше чистого дохода, чем земледелие, свидетельствует и следующий факт: третейским приговором, вынесенным в 637 г. [117 г.] по спору между Генуей и ее оброчными деревнями, было установлено, что Генуя будет получать оброк в размере шестой доли с вина и двадцатой доли с хлебных продуктов.

239

Промышленное значение римского производства сукон подтверждается выдающейся ролью, которую играли валяльщики в римской комедии. О доходности сукновален свидетельствует Катон (у Плутарха, Кат., 21).

240

В кассе лежало 17 410 римских фунтов золота, 22 070 фунтов нечеканного серебра и 18 230 фунтов чеканного. Легальное отношение золота к серебру было такое: 1 фунт золота равнялся 4 тысячам сестерциев, или 1 : 11,91.

241

На этом основаны право иска по договорам о купле, о найме и о товариществе и вообще все учение о праве иска по не облеченным ни в какую форму договорам.

242

Главным на это указанием служит отрывок Катона у Геллия, 14, 2. И относительно так называемых письменных обязательств, т. е. взысканий, основанных на внесении долга в счетную книгу заимодавца, служит объяснением такое юридическое признание личной добросовестности одной из сторон даже в том случае, если она дает показание в своем собственном деле; оттого-то, когда впоследствии исчезла из римских нравов такая купеческая добросовестность, и письменные обязательства, не будучи формально отменены, исчезли сами собой.

243

В замечательном образцовом контракте Катона (144) на отдачу с подряда уборки маслин находится следующий параграф: «Никто (из желающих взять подряд с торгов) не должен отступаться с целью принудить к отдаче уборки и выжимки маслин по более дорогой цене кроме тех случаев, когда один из торгующихся объявит другого своим компаньоном. Если же это окажется невыполненным, то по требованию владельца или приставленного им надсмотрщика все компаньоны (той ассоциации, с которой был заключен контракт) присягают (в том, что не содействовали устранению конкуренции). Если они не принесут присяги, то подрядная цена не уплачивается». Здесь подразумевается, что предприниматель — компания, а не какой-нибудь один капиталист.

244

Livius, 21, 63 (ср. Cic., Verr. 5, 18, 45), говорит только об узаконении, касающемся морских судов; но что сенаторам было воспрещено также и участие в казенных подрядах (rederaptiones), говорят Asconius, in or. in toga cand., стр. 94, Orel, и Dio. 55, 10, 5; а так как, по словам Ливия, «всякая спекуляция считалась неприличной для сенатора», то следует полагать, что клавдиевский закон имел более широкую цель.