Миф о заговоре. Философы, масоны, евреи, либералы и социалисты в роли заговорщиков - Йоханнес Рогалла фон Биберштайн
Правда, уже из заглавия книги, опубликованной в 1792 г. в Париже аббатом Лефранком: «Заговор против католической религии и суверенов, который был задуман во Франции и должен быть осуществлен во всем мире», однозначно следует, что в контрреволюционных французских кругах место происхождения революции локализовали отнюдь не в Германии, а во Франции. Уже одно это обстоятельство наводит на мысль, что антимасонский тезис о заговоре формировался как раз в Германии.
Утверждение, которое в дальнейшем будет обосновано подробно: тезис о заговоре, до 1791 г. еще проходивший нечто вроде инкубационного периода, впервые начал принимать более конкретную форму в 1792 г, причем в Германии, — объясняется тем, что Французская революция становилась все радикальней, и это вызывало в Германии боязнь войны и революции. Венский профессор Леопольд Алоиз Хоффман (1759—1801)[490], который с января 1792 г. под императорским покровительством выпускал «Венский журнал» (1792—1793)[491], сыгравший, надо признать, кардинально важную роль в разработке и пропаганде тезиса о заговоре, сам в 1783—1788 гг. был масоном. Правда, уже в 1786 г. в связи со скандалом вокруг ордена иллюминатов он опубликовал памфлет, где выступал как против проникновения в масонские ложи «магии и алхимии»[492], так и против радикально-просветительских тенденций в масонстве. Уже в этом сочинении масонов он упрекал масонов в том, что они задумали «план всеобщего равенства людей»[493], а в 1787 г. хулил берлинских просветителей: «С нами, католиками, в некоторых углах протестантской Германии уже несколько лет обходятся так, словно два главных догмата нашей церкви — глупость и злобность». Помимо того, он вменял в вину масонам, что они злоупотребляют «космополитизмом и религиозным просвещением», а цель ордена иллюминатов определял так: «Подрыв религии христиан — и — преобразование масонства в гибельную политическую систему»[494].
Цитированные отрывки показывают, что агитация Хоффмана в «Венском журнале» непосредственно и неразрывно продолжала дореволюционную антииллюминатскую традицию, а разразившуюся во Франции революцию нетрудно было воспринять как самое настоящее подтверждение выводов, сделанных еще до 1789 г. В «прологе» к этому журналу, к сотрудникам которого принадлежал уже упоминавшийся Эрнст Август фон Гёххаузен и где, вероятно, боевое крещение в качестве публициста получил «теоретик Реставрации» Карл Людвиг фон Халлер[495], было сделано следующее программное заявление: «Он [„Венский журнал“] не страшится бешенства господствующего просветительского варварства и его фальшивых апостолов. Ему хватает мужества, чтобы беспощадно разоблачать крадущееся зло в лице демагогов-изменников повсюду, где бы он их ни встретил»[496].
«Венский журнал», развернувший грубую агитацию против «орды космополитических и филантропических писателей»[497], произвольно связал сообщество иллюминатов с революционными французами, но поначалу еще довольно невнятно предостерегал: «Пробудитесь, государи!.. Сеть тайных обществ широко распространилась, у ордена длинные руки!!!»[498] В следующем номере «Венского журнала» Хоффман опубликовал рукопись «Красная ложа всех коронованных глав, разоблаченная в июле 1790 года» (Die Rothe Loge allen gekrönten Hauptern enthüllet im Julius 1790)[499], якобы доставшуюся ему из «важных и очень почтенных рук» из Регенсбурга. Этот документ, по слова издателя, представляет собой перевод подготовленного в 1790 г. в Париже текста «La loge rouge dévoilée a toutes les têtes couronnées», где «наглядно показываются вещи, которые и в 1792 г. в Германии желают понимать лишь весьма немногие»[500].
В этой «красной ложе» автор обращает внимание на два разных направления в масонстве. В то время как «синяя» ложа — то есть иоанновские ложи, действующие согласно первоначальной английской системе и знающие лишь степени ученика, подмастерья и мастера, — клянется «в верности и покорности всякой официальной власти», «красная» ложа собирается, «чтобы истребить всех королей, учредить равенство сословий и даже общность имущества»[501]. Это объединение разрывает «все узы человеческого общества»[502] и стремится к «осуществлению своих тайных замыслов, тлеющих, как подземный огонь в недрах земли, чтобы наконец вырваться и обратить все в пустыню»[503]. Заметно, что эти рассуждения о «красной ложе» намекают на тамплиерский орден, использующий шотландскую систему высоких степеней, цели которого, правда, искажены до неузнаваемости. Но в то же время автор метит — имея на это несколько больше оснований — в не названный, правда, открыто орден иллюминатов, главный организатор которого Книгге был выходцем из тамплиерского ордена.
В июльском номере контрреволюционного венского «Журнала искусства и литературы» (Magazin der Kunst und Literatur, 1793-1797) за 1793 г. была напечатана модифицированная версия этого предостережения — «О красной и синей ложе» (Uber die rote und blaue Loge)[504]. Там содержится следующая мистификация: по Европе якобы ходят «странствующие братья» из «красной ложи» (термин «иллюминат» по отношению к ним уже используется как родовое понятие[505]). «Все эти люди знают друг друга, хоть никогда не виделись, понимают друг друга, не разговаривая между собой, и служат друг другу, так и не познакомившись. Они лелеют скромный замысел править миром и для этого обманывают суверенов, присваивая их власть, запутывают в свои силки их министров. В их сети уже попали могущественные государи. Эта секта располагает влиянием более чем на тридцать немецких дворов и грозит низвергнуть тело Германии, самое блистательное в Европе. Польскую революцию она организовала из мести... Это чудовище родилось не в Париже и не во Франции; но Париж — место, где эта бесчеловечная секта создала себе резиденцию и полигон. План заговора сплели здесь [в Германии]»[506].
В этом предостережении антииллюминатский тезис о заговоре наконец обрел конкретную форму. Теперь важно выявить промежуточные звенья и исторические обстоятельства, которые привели к формированию этой теории заговора. Однако прежде всего надо указать, что к тому моменту контрреволюционная полемика словом «иллюминат» называла отнюдь не только (бывших) членов ордена иллюминатов. Скорее это было клеймо, которым как подозрительных метили всех немцев, симпатизировавших революции. Леопольд Алоиз Хоффман в своем «Венском журнале», а позже издатели «Журнала искусства
