Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

Крайнова Мария Александровна

Фениксова песнь

ФЕНИКСОВА ПЕСНЬ

ПРОЛОГ

- Если ты еще раз наступишь на мою тень, я тебе ноги оторву, - мрачно пообещал высокий темноволосый эльф, сверкнув на своего спутника - бывалого воина в серебристой кольчуге - мерцающими синими глазами.

- Отрывай, - рассеянно согласился тот. - Только не забудь выплатить компенсацию моей сестре, лады?

- Лады, - согласился синеглазый, хотя знал: ничего платить не придется. Воин приотстал, оставив королевскую тень в покое, и задумчиво нахмурился.

Король дошел до покрытых резьбой дубовых дверей, и двое стражников услужливо распахнули перед ним створки. Коридор тут же оказался под прицелом солнечных лучей, струящихся через прорехи в низком потолке. Синеглазый вошел в зал, стены которого были оплетены плющом, огляделся вокруг и с ногами забрался на простой деревянный лежак.

Его спутник поморщился:

- О великая Аларна, Ал, ты же король! Королю не подобает жить в таких условиях!

- Да, я король, - с достоинством ответил остроухий. - Поэтому могу жить там, где хочу, как хочу и сколько хочу. Постоянно сидеть в тронном зале скучно, там слишком часто рабы пробегают.

- Сколько раз тебе повторять: не рабы, а слуги! - закатил глаза воин.

- А какая разница?

- У них, как у всех нормальных людей, есть зарплата и выходные.

- Ладно, - легко согласился король, - Наемные рабы.

Его собеседник скривился, как от зубной боли, но нашел в себе силы промолчать. Синеглазый с минуту посидел, раскачиваясь, как пьяный. Мерцание в его глазах погасло, и они стали пустыми и холодными. Потом остроухий покачал головой, и все вернулось на круги своя.

- Что ты думаешь о королевстве Шаэл? - поинтересовался он.

Воин неопределенно пожал плечами.

ГЛАВА 1,

в которой я иду на свидание с дакарагом

Солнце заходило. Небо окрасилось в бледно-розовые тона, на которых красными пятнами горели редкие пушистые облака. Горизонт прятался за сплошной стеной деревьев, темными тенями нависших над извилистой полосой тракта. По одну его сторону раскинулась дикотравная равнина, по другую - старое кладбище. Скопление крестов, надгробий и скульптур, протягивающих руки к небу, не вызвало бы интереса ни у одного нормального путника.

Я нормальным не был, а потому конь, недовольно всхрапывая, приближался к насквозь проржавевшей ограде. Калитки в ней не было - просто в одном месте прутья расходились в стороны и загибались назад. М-да... На месте селян я бы не верил в то, что лес остановит кладбищенскую нежить, и построил заборчик повыше. Даже если ради этого пришлось бы расстаться с большими деньгами. Безопасность стоит куда дороже выпивки в корчме, на которую староста тратил все собранные у односельчан монеты. На их месте я бы уже проткнул этого мужика вилами, или, что еще лучше, отправил возводить ограду в одиночестве, но селяне почему-то терпели. До моего появления в селе, разумеется.

"Если так уж лень самому побороться с нежитью, то можно заплатить магу, и он поборется за тебя" - решили селяне, всучили мне десять монет задатка и многозначительно кивнули на тракт. В последнее время с деньгами у меня было не густо: либо отправиться в город и отдать последние медяки за въезд, либо продолжить объезжать Велиссию по кругу, добросовестно заглядывая во все придорожные села. Так что согласился я сразу, размер оплаты мне понравился, и я внимательно выслушал жалобы своих работодателей. Они сходились в том, что какая-то нежить повадилась ночью проходить лес насквозь и вдохновенно завывать под окнами домов, выманивая особо храбрых мужиков на улицу. Таковых было трое, и их жены уже вторую неделю усердно носили траур. Причем нежить не оставила даже тел - только редкую розоватую кашицу, которую сгребли лопатами и закопали.

Селяне считали, что приходить в село повадился упырь, но я их разочаровал. Упыри своих жертв едят, да к тому же предпочитают падаль, а не живых людей, с которыми придется еще и подраться. Вурдалак под роль неведомого хищника тоже не подходил, и я потратил несколько часов на то, чтобы перебрать всю знакомую мне кладбищенскую нежить. И сейчас, спрыгивая на землю и приглядываясь к могилам, остановился на дакараге - крупном, быстром и очень злом существе, которое любило подсвечивать все, что его окружало.

Сейчас, в закатном свете, исходящее от могил бледное сияние было едва заметным. А вот ночью наверняка затмевало обе луны, потому что с их восходом любая магия набирает силу. Что ж, я это еще увижу.

Я обернулся к коню, устроил ладонь на гриве. Светлячок обреченно фыркнул. Еще чего, друг, стану я тебя к нежити на ужин тащить! Я указал рукой на поле, и конь, проследив за этим жестом, медленно туда утопал. Когда он отошел шагов на пятьдесят, я перечеркнул воздух тремя витыми символами: защита, атака, тишина. Воздух мигнул, съежился, скомкался, и на уровне моей груди возникла маленькая воронка. Я вытащил из кожаных ножен на поясе черный клинок, рассек правую ладонь и накрыл ею воронку. Раздался далекий напев и звук падающих капель.

Все. О Светлячке можно не беспокоиться.

Рана на ладони быстро затягивалась и зверски чесалась. Я спрятал агшел обратно в ножны, протянул руку поверх плеча и проверил, как поживает меч. Оружия при мне было, как при наемнике: ритуальный клинок, метательные ножи, меч... Лук и стрелы уехали вместе с конем, но в схватке с нежитью даже заговоренные наконечники помогут мало. Если вообще помогут.

Я коснулся пальцами кладбищенской ограды. Она отозвалась легким жжением и холодом, послушно плавясь под направленной на нее энергией. Когда серебристые капли с мелкими рыжими пятнышками побежали вниз, я убрал руку и скептически полюбовался на результаты своего труда. Впрочем, сойдет. Нежить не пройдет мимо места, где использовали магию, а если окажется разумной, то и вовсе заинтересуется моим креативом. Ну скажите, какой дурак будет растрачивать дар на осквернение освященного забора? А дакараг еще и гастрономический интерес испытает - вдруг этот дурак вкусный?!

Я побрезговал идти через парадный вход и нагло левитировал через ограду - чем больше магии, тем лучше. Приземлился я на чью-то могилу, печально извинился, слез с нее и пригасил дар. Оглянулся. Как назло, ни кустов, ни низеньких деревьев поблизости не было. Ну что за кладбище такое - опасное, светится, а спрятаться негде! Я вздохнул, сел на постамент ближайшей скульптуры и вытащил из кармана куртки четыре красных камня.

Ангелу, рядом с которым я сидел, заговоренные рубины не понравились. Он скорбно взирал на них белыми глазами, словно намекая, что такому отродью тьмы, как я, рядом с ним делать нечего. Я сочувственно похлопал его по плечу и негромко проинформировал: