Владимир Захаров - История Мальтийского ордена
12 июня 1798 г., после непродолжительного сопротивления, Великий магистр Гомпеш сдал Мальту Наполеону. В его письме, найденном нами, датированном 12 июня и адресованном полномочному министру Ордена бальи Франкону, содержалась просьба разослать его в копиях или в выдержках из полного его текста. В нем Гомпеш пытался объяснить причины своего поведения, жаловался на измену рыцарей и местных жителей острова. «Войско наше, объемлемое страхом, всегда далее и далее удалялось, то и можете себе вообразить, сколь стремительны были успехи неприятелей»[152].
Однако уловка фон Гомпеша оправдать его действия не удалась. Известно, что Великое приорство Российское получило информацию и из других источников, которая свидетельствовала о полной беспечности Магистра. Следствие, проведенное по этому поводу Дж. Литта, изобличило Гомпеша в его «беспечной виновности». Стало также известно, что за два дня до появления французской эскадры Гомпеш получил письмо от бальи фон Шенау, из Раштадта. «Примите все необходимые меры к защите… — писал фон Шенау. — Укрепления Мальты неприступны, или, по крайней мере, в состоянии сопротивляться в течение трех месяцев. Сможет ли Ваше Преимущественное Высочество предпринять все возможное, есть вопрос Вашей личной чести и сохранения Ордена; если Вы уступите, не оказав сопротивления, то будете опозорены в глазах всей Европы»[153].
Великий магистр не знал истинного положения вещей (это, кстати, видно из полного текста его письма) и не внял ничьим предупреждениям. Напротив, как свидетельствует кавалер да ла Тур дю Пен (на сообщение которого ссылается профессор Генри Сир), «фон Гомпеш сдал Мальту, получив на этот счет приказание непоименованных немецких масонских лож»[154].
Понятно теперь и замалчивание ряда сведений со стороны Джулио Литты, бывшего членом мальтийской масонской ложи[155]. Известно, что масонская ложа на Мальте действовала весьма активно против самого Ордена с 1750 г. Да и вся уполномоченная для подписания капитуляции орденская делегация как раз и состояла из членов этой ложи[156].
Мы считаем, что найденное нами письмо было написано уже после переезда Гомпеша в Италию, но датировано было прошлым числом. Цель его написания — получить оправдание своей трусости. Изгнание рыцарей и полная конфискация их имущества последовала через три дня после подписания Конвенции о сдаче Мальты[157]. Как доносил русский посланник в Генуе А.Г. Лизакевич: «Помянутые кавалеры почти все голы и безденежны»[158].
17 июня 1798 г. Великий магистр Фердинанд фон Гомпеш навсегда покинул остров и отплыл в Триест в сопровождении всего 16 рыцарей, сохранивших ему верность и в дальнейшем. Только эта горстка «вернейших и верных» и поддерживала все его последующие претензии на сохранение сана Великого магистра[159]. Французы разрешили ему взять с собой лишь Священные Реликвии Ордена: частицу Животворящего Креста Господня, десницу (правую руку) святого Иоанна Крестителя и Образ Пресвятой Богородицы Филермской.
Де-факто Гомпеш сложил с себя полномочия 12 июня 1798 г., а де-юре — 6 июля 1799 г. Эти действия имели необратимую силу, хотя и не были сразу признаны папой[160]. Как сообщал в Россию русский посланник из Рима, все попытки Гомпеша добиться аудиенции у папы остались безрезультатны.
Мальтийский орден прекратил свое существование. Он оказался без территории, без средств к существованию, а 56 рыцарей-французов, по их собственному решению, перешли на сторону Бонапарта и отправились с ним в Египет[161].
После этого позорного акта капитуляции Мальтийский орден теряет свой государственный суверенитет. Начинается новый этап в его жизни. Все католические правители Европы молча наблюдали его агонию. Помощь Ордену пришла с той стороны, откуда ее никто не ожидал, — от православного российского императора Павла I.
Глава 8
ОРДЕН СВЯТОГО ИОАННА ПОСЛЕ СДАЧИ МАЛЬТЫ
И СИТУАЦИЯ В ЕВРОПЕ
События на политической арене Западной Европы в 1796–1800 гг. развивались слишком стремительно. Объявление о согласии руководства Ордена св. Иоанна Иерусалимского на создание в его структуре православного Великого приорства Российского пришло в Петербург уже после того, как Мальта была занята французами и покинута рыцарями.
Рассматривая внешнеполитический аспект «мальтийского проекта» Павла I, необходимо констатировать, что после короткого политического антракта невмешательства в европейские дела российский император заявил о себе как о непримиримом враге Французской революции, и именно поэтому вступил в антифранцузскую коалицию.
Вполне очевидно, что Орден св. Иоанна Иерусалимского, и в особенности его русская ветвь, не могли не играть существенной роли в больших паневропейских и антиреволюционных планах Павла I. Можно сколько угодно говорить о «выдающемся значении» Французской революции не только для Европы, но и для всего мира, «нанесшей решающий удар по феодально-абсолютистскому строю и расчистившей почву для развития капитализма»[162]. Однако в конце XVIII — начале XIX в. так никто не думал.
Для всех глав государств, да и для большинства населения это было самым ужасным, кровопролитным явлением окончившегося века. Мы не ошибемся, если скажем, что не было в Европе, пожалуй, ни одной семьи, которая так или иначе не пострадала от революции. Миллионы загубленных жизней, которые насильно были втянуты в кровавую мясорубку, общее духовное обнищание целых народов, падение нравственности, да и многое другое. Самые отрицательные стороны этой революции докатились до наших дней и нашли отражение в событиях российской революции 1917 г.
Анализируя политические события 1797 г. в январской редакционной статье «Политического журнала» за 1798 г., ее авторы писали:
«Вся доселе бывшая государственная система политического равновесия ниспровергнута, Италия и Германия, Франция и Австрия переменили политический и географический вид свой и юг Европы вступил в новое ко всему отношение с севером Европы… Кажется, Вышняя Сила назначила французские полчища быть бичом Европы»[163].
Правители Европы немало сил приложили для подавления этих французских полчищ. Все они искали методы и способы борьбы с революционными идеями. Искал их и русский император.
В этой связи отметим один малоизвестный факт, на который обратил внимание барон М. фон Таубс. В середине 1798 г. Павлу I был передан секретный анонимный меморандум, автором которого был один из рыцарей. В этом документе была изложена следующая идея: Мальтийский орден должен сгруппировать вокруг себя все военные и интеллектуальные силы Западной Европы без различия национальностей, классов и вероисповедания. Цель объединения одна — воспрепятствовать распространению революционных французских идей, угрожавших не только «тронам и алтарям», но и, при более пристальном рассмотрении, всему порядку вещей, существовавшему дотоле в цивилизованной Европе[164].
Эти же идеи были повторены в редчайшей и также анонимной брошюре (появившейся в Швейцарии через семь лет после смерти Павла) под названием «Павел I, император России в качестве Мальтийского Гроссмейстера»[165].
Таким образом, в 1798–1799 гг. речь шла о создании легитимного христианского, но внеконфессионального международного объединения, которое должно было противостоять масонскому движению во Франции.
Разрыв с Францией повлек сближение России с Турцией. Но здесь не все было просто. С одной стороны, Франция продолжала подстрекать Порту к войне с Россией. В Константинополь был даже послан летом 1797 г. французский морской офицер, который имел длительную беседу с капудан-пашой[166] Кючук-Гуссейном, предлагая ему провести совместные военно-морские действия для возвращения Крыма. Позже капудан-паша пересказал этот разговор российскому посланнику В.П. Кочубею, который немедленно послал донесение об этом в Петербург. Интересно, что вывод, сделанный капудан-пашою, оказался не в пользу Франции. «Французы есть скверная нация, поправшая все правила, беззаконная и опасная столько для друзей, как и неприятелей своих»[167].
После таких откровений В.П. Кочубей, как пишет В.Д. Овчинников, стал внушать высокопоставленным турецким чиновникам мысль «об опасности усиления французского владычества в Адриатике и о желании России «изъясниться с Портою о способах отвратить дальнейшее зло сего распространение»»[168]. Тем временем Наполеон захватил пограничные с Турцией берега и острова Венецианской республики. Такое соседство оказалось не по духу Порте. Павел I, опасаясь, что это может заставить турок выступить против России, 4 февраля 1798 г. отдал распоряжение адмиралу Н.С. Мордвинову «привести флоты и берега наши в безопасность, дабы не могли они сюрприровать»[169].
