Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов
Кессельринг: Последние были там определенно. О фон Штумпфе и Фалькенхорсте я не могу сказать ничего.
Файф: Таким образом, перед началом кампании обычно командующие, занимавшие эти высокие посты, встречались с фюрером, не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Обратите внимание на факты, имевшие место после сообщения о заговоре в Риме 23 мая 1944 г., заключавшемся в подготовке взрыва бомбы. Генерал фон Буттлер информировал вашего начальника штаба о том, что он обязан доложить об этом фюреру? Не так ли?
Кессельринг: Да.
Файф: Он связался с подсудимым Иодлем, и подсудимые Кейтель и Иодль донесли об этом деле фюреру?
Кессельринг: Да, это, очевидно, было так.
Файф: И фюрер дал приказ о том, чтобы 10 или 20 итальянцев было убито. Вы, кажется, не совсем уверены в цифре, но склонны думать, что их было 20?
Кессельринг: Я думаю, что это сообщение фон Вестфаля, которое я должен принять как правильное.
Файф: Можете ли вы вспомнить, свидетель, шла ли речь о 10 или 20 итальянцах?
Кессельринг: Я предполагаю о 10. Я не знаю этого точно.
Файф: Точная цифра вам известна?
Кессельринг: Я предполагаю — 10.
Файф: Допустим сейчас, что речь шла о 10.
Генерал Макензен был представителем власти в Риме, не так ли?
Кессельринг: Генерал-полковник фон Макензен командовал 14-й армией; комендант Рима был подчинен ему.
Файф: А лицом, которое, употребляя ваши собственные выражения, являлось его советником по этому вопросу, был человек по имени Каплер, не так ли?
Кессельринг: Каплер из службы безопасности.
Файф: Кем он был — обергруппенфюрером или чем-нибудь в этом роде?
Кессельринг: Оберштурмбаннфюрером.
Файф: Вы помните, что после появления каких-то комментариев по этому поводу в газете «Оссерваторе Романо» вы через своего офицера разведки направили соответствующий запрос? Фамилия этого офицера была Целлинг, не так ли?
Кессельринг: Да, это так.
Файф: И вы также получили об этом отчет от Каплера лично, не так ли?
Кессельринг: Каплер мне по телефону кратко сообщил, что он имеет соответствующее количество осужденных.
Файф: Не говорил ли вам Каплер о том, что он казнил 382 человека?
Кессельринг: Это должно было быть выполнено 14-й армией, и я лишь узнал о результате без каких-либо пояснений и не разговаривал по этому поводу непосредственно с Каплером.
Файф: Вы в этом уверены?
Кессельринг: Я подчеркиваю еще раз: я имел с Каплером краткий телефонный разговор после того, как прибыл на свой командный пункт, и мне было сообщено то, о чем я уже здесь сказал. Больше не помню никаких дальнейших разговоров. Я помню только, что, встретившись с ним через восемь или десять дней, я сказал ему, что я ему до некоторой степени благодарен за то, что этот крайне неприятный вопрос удалось разрешить без нарушения правовых и моральных норм.
Файф: Посмотрим, за что вы, собственно, должны были быть благодарны. Вы были допрошены об этом 8 января. Вы помните о заданном вам следующем вопросе:
«Не говорил ли вам Целлинг, что все те люди, которые были казнены, прежде обвинялись в каких-то преступлениях, наказуемых смертной казнью». Вы ответили на это: «Да, я об этом уже говорил, так и было сделано. Даже Каплер рассказал мне об этом».
Кессельринг: Да, это правильно.
Файф: Таким образом, вам, по вашим словам, объяснили, что было взято, предположим, 382 человека, которые были виновны в других преступлениях, и казнили их в качестве репрессии за заговор, заключающийся в подготовке взрыва бомбы. Не так ли?
Кессельринг: Да, это правильно, если учесть, что эти люди уже предварительно были приговорены к смертной казни.
Файф: Как вам уже указывалось, в этом отчете Каплера говорится, что из 382 человек 176 совершили действия, которые должны были наказываться смертью, но дела 22 из них были отнесены к числу «прекращенных» дел, о чем имелась соответствующая пометка, 17 были приговорены к разным срокам трудовых работ, 4 были действительно приговорены к смерти, четверо были арестованы возле места совершения преступления. В целом это составляет 223 человека.
Не говорил вам Каплер: «Впоследствии число жертв возросло до 325 человек, а затем я решил добавить еще 57 евреев». Приводил ли вам Каплер эти цифры?
Кессельринг: Нет.
Файф: Но вы согласитесь с тем, свидетель, что большое число этих лиц было казнено в результате приказа о казни 10 итальянцев или, может быть, 20 итальянцев за каждого убитого немца?
Кессельринг: Это я признаю, но с учетом, как я уже говорил, того, что речь здесь идет о людях, ранее осужденных.
Файф: Но ведь для вас не составляло разницы, осуждались ли они за участие в подготовке взрыва бомбы или за какие-либо другие преступления?
Кессельринг: Г-н генеральный прокурор, ситуация была следующей: партизанская борьба на Южном фронте началась с большим ожесточением. В это время были брошены бомбы в полицейскую роту, причем это было сделано римскими кругами, с которыми до сего времени обращались неслыханно мягко. Волнение среди немцев было таким, что как я, так и подчиненные мне командиры, в том числе посол Мюлльгаузен, должны были сделать все для того, чтобы заглушить это волнение. Это — с одной стороны, а с другой — нужно было сделать что-либо такое, что я счел бы наиболее целесообразным для избежания в дальнейшем подобных случаев, а именно, нужно было заклеймить публично это покушение, показать, что германской армии не может быть нанесен какой-либо ущерб без последствий. Именно это было для меня важно. А участвовал ли в этом X. и У., для меня было второстепенным вопросом. Первостепенным же был только вопрос об успокоении общественного мнения, как римского, так и немецкого, причем в самый кратчайший срок.
Файф: Вы прежде говорили, что нужно было принимать меры «третьей степени» или, как правильнее было бы выразиться, терроризировать население для того, чтобы оно не повторяло и не предпринимало актов, направленных против немецкой армии?
Кессельринг: Я такого выражения не употреблял. Я должен повторить, что я находился, если можно так сказать, прямо-таки в идеальных дружественных отношениях с итальянцами, поэтому я и был послан в Италию, и у меня были все основания завоевывать симпатии, а не сеять вражду. Я вмешивался в это дело и при том вмешивался так решительно потому, что надо было уничтожить в кратчайший срок эту бациллу чумы.
Файф: Я сегодня утром задал несколько вопросов по поводу вашей «дружбы» с итальянцами и не собираюсь возвращаться к этому. Я лишь хочу, чтобы вы мне помогли разобраться еще в одном вопросе. 2 ноября 1943 г. вы были генералом, командующим в Италии, то есть после того, как вы стали...
Кессельринг: Можно мне еще добавить по первому пункту?
Файф: Переходите к заданному мною вопросу. Я хочу, чтобы вы сказали, были ли вы генералом, командующим в Италии, 2 ноября 1943 г. Вы были им?
Кессельринг: С ноября, с 2 ноября 1943 г.
Файф: Вы помните, что вы послали телеграмму в ОКВ по поводу того, что три британских «командоса» были захвачены в плен около Пескаре и что они должны были быть подвергнуты «специальному обращению»?
Это «специальное обращение» означает убийство, оно означает, что они были убиты СС?
Кессельринг: Нет, извините...
Файф: Что вы имеете в виду под «специальным обращением»?
Кессельринг: Эти люди у Пескаре, как я уже сказал сегодня, не были расстреляны, они сначала попали в лазарет, а те, которые не были ранены, насколько я помню, были отосланы в лагерь для военнопленных.
Файф: Там было еще девять человек, которые были отправлены в госпиталь, а трое, судя по вашей телеграмме, были подвергнуты «специальному обращению». Я хотел вас спросить относительно тех, которые были отправлены в госпиталь. Что вы делали с людьми, которые охватывались приказом о «командос» и попадали в госпиталь?
Кессельринг: Как я уже сказал, с ними обращались по общим правилам, установленным Гаагской конвенцией.
Файф: Я не собираюсь спорить с вами о том, были ли приказы о «командос» изданы в соответствии с Гаагской конвенцией. Нам известно, что приказ о «командос» существовал и что по этому приказу расстреливались люди, которые были захвачены как «командос». Я спрашиваю вас о том, что делали с людьми из состава «командос», которые имели несчастье получить ранение?
