Мир истории. Начальные века русской истории - Борис Александрович Рыбаков
В одном из городов, Копысе, память о полюдье сохранилась вплоть до XII века. Среди большого количества пунктов, упоминаемых грамотой Ростислава (1136 год), только в двух собирали подать, называемую «полюдьем». «На Копысе полюдья четыре гривны…»
Копысь расположен на Днепре, на пути нашего полюдья.
Смоленск был самым отдаленным и поворотным пунктом кругового княжьего объезда, серединой пути. Где-то поблизости от Смоленска полюдье должно было перейти в речную систему Десны. Возможен заезд в Дорогобуж, но деснинский путь начинался, по всей вероятности, с Ельни. Смоленск обозначен Константином как один из важных центров, откуда весной, после вскрытия рек, идут ладьи-моноксилы в Киев. Вполне возможно, что дань, собранная в первую половину полюдья, не возилась с собой, а оставалась в становищах до весны, когда ее можно было легко сплавить вниз по Днепру. Главнейшим пунктом хранения дани мог быть Смоленск, названный Константином крепостью.
Полюдье было, несомненно, многолюдным. Константин пишет, что князья выёзжают в ноябре «со всеми русами». Игорь выехал в Деревскую землю со всей своей дружиной и, собрав дань, отправил большую часть дружины с данью в Киев, а сам остался во враждебной земле с «малой дружиной». Надо думать, что эта меньшая часть дружины казалась князю все же достаточной для того, чтобы поддержать престиж великого князя и оградить его безопасность.
Вместе с дружиной должны были ехать в полюдье конюхи, ездовые с обозом, различные слуги, «кормильцы»-кашевары, «ремественники», чинившие седла и сбрую и т. п. Некоторое представление о численности полюдья могут дать слова Ибн-Фадлана (922 год) о киевском князе: «Вместе с ним (царем русов) в его замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников и находящиеся у него надежные люди…» Даже если учесть, что князь должен был оставить в Киеве какую-то часть «богатырей» для обороны столицы от печенегов, то и в этом случае полюдье состояло из нескольких сотен дружинников и «надежных людей». Всю эту массу должно было принять становище.
По зимнему времени в становище должны были быть «истьбы» — теплые помещения для людей, конюшни, амбары для склада и сортировки дани, сусеки и сеновалы для заранее запасенного зерна и фуража. Становище должно было быть оборудовано печами для выпечки хлеба, жерновами, кузницей для разных оружейных дел.
Многое в обиходе становища должно было быть заготовлено заранее, до нашествия самого полюдья. Должны были быть люди, исполнявшие разнообразные работы по подготовке становища, по обслуге его во время полюдья и охранявшие комплекс становища (может быть, с оставленной до весны данью) до следующего приезда князя с его «богатырями».
То обстоятельство, что полюдье не проникало в глубинные области племен, а шло лишь по самой границе территории каждого племенного союза, заставляет нас задуматься над способом сбора дани. Надо думать, что механика сбора дани непосредственно с крестьянского населения была уже достаточно разработана местными князьями и определенное количество дани из отдаленных районов заранее свозилось к пунктам, через которые проходило полюдье киевского князя.
Мы не должны представлять себе полюдье как разгульный разъезд киевской дружины по весям и городам без всякого разбора. Дань была тарифицирована (это мы знаем по событиям 945 года), и, по всей вероятности, полюдье, производившееся ежегодно, посещало из года в год одни и те же становища, к которым местные князья заранее свозили обусловленную дань, то есть «везли повоз».
Маршрут полюдья отстоял на 200–250 километров от внешних границ племенных союзов Древлян, Дреговичей, Кривичей и Северян. Без предварительного «повоза», организованного местной племенной знатью, трудно представить себе такой большой и громоздкий механизм, как полюдье. Ведь если бы наездам прожорливой и жадной массы киевских дружинников постоянно подвергались одни и те же местности по Днепру и Десне, то население этих мест просто разбежалось бы, ушло бы в глубь племенной территории, подальше от опасной трассы кругового объезда. Если этого не происходило, значит, местные князья, оберегая свое положение в племени и стремясь к равномерному распределению киевской дани, гарантировали привоз фиксированной дани в становища полюдья.
Нарушение договоренности с Киевом могло привести к тому, что полюдье превратилось бы в поход против того или иного племенного союза. Поэтому полюдье следует представлять себе не как первичную форму сбора дани, а как итоговую фазу этого процесса, охватившего и местные племенные дружины.
Самым обширным племенным союзом были Кривичи. Дань, следуемая с них, должна была стекаться в их столицу — Смоленск. Он был перепутьем между Новгородом и Киевом и, как уже выяснено, поворотным пунктом большого полюдья. В силу этого нас не должно удивлять наличие под Смоленском огромного лагеря — города IX–X веков в Гнездове. Курганное кладбище IX–XI веков содержало около 5 тысяч могил, являясь крупнейшим в Европе. А. Н. Насонов имел все основания говорить: «Нет сомнения, что в старом Смоленске IX–XI веков сложилась своя сильная феодальная знать, богатство которой раскрывает содержимое гнездовских погребений. Она выросла на местном корню: гнездовские курганы в массе своей принадлежали Кривичам, как признают все археологи. Можно думать, что богатство и могущество этой знати держалось на эксплуатации зависимого и полузависимого населения». Вот эта выросшая на местном корню племенная знать и могла быть промежуточным звеном между кривичской деревней и полюдьем киевского князя, которое никоим образом не могло охватить всей огромной территории Кривичей.
Интересный и полный красочных подробностей рассказ о полюдье содержит русская летопись под 945 годом. Князь Игорь Старый только что совершил два похода на Византию. Во время первого морского похода 941 года Игорь возглавлял эскадру в 10 тысяч кораблей. Цифра, вероятно, преувеличена, но русский флот все же повоевал тогда все юго-западное побережье Черного моря: Вифинию, Пафлагонию, Гераклею Понтийскую и Никомидию. Пострадал даже Босфор («Суд весь пожьгоша»). Только знаменитые греческие огнеметы, стрелявшие «яко же мълния», отогнали русских от Константинополя.
Сразу же после неудачи князь Игорь начал готовить новый поход. Киевским князем были наняты заморские варяги и степные печенеги (у них даже заложников взяли); были приглашены далекие северные дружины Словен и Кривичей и южные войска днестровских Тиверцев. Войско шло в 943 году и сухопутьем и по морю. Херсонесские греки извещали императора Романа: «Се идуть Русь бес числа корабль — покрыли суть море корабли!»
Когда Игорь стоял уже у Дуная, император прислал к нему послов о мире. Игорь начал совещаться с дружиной, которая была рада без сражений получить дань с империи: «…еда [едва ли] къто весть, къто одолееть — мы ли, они ли? Ли с морем
