Герберт Хьюит - Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357
Перед тем как принц покинул Лондон в июле 1355 года, он получил жалованье и вознаграждение для себя и людей своего собственного отряда за полгода, причем оплачиваемое время отсчитывалось (как обычно в те годы) со дня, в который они прибыли на берег моря. Перед тем как принц отплыл из Англии, было выплачено более 7240 фунтов в качестве вознаграждения и жалованья рыцарям и тяжеловооруженным всадникам, а также на приобретение продовольствия. Перед выходом экспедиционной армии в поход из Бордо были выплачены крупные суммы ее военачальникам. Когда она вернулась на зимние квартиры, платежи возобновились.
Некоторые из рыцарей-иностранцев (например, Уильям Квад и Ингельберт Цоббе) получили свое вознаграждение в сентябре. Теперь иностранные и английские рыцари получили жалованье одновременно. Хотя в дневнике не указано, за какое время им заплатили, эти сроки, видимо, были отмечены в платежных книжках рыцарей или в какой-нибудь другой книге. Запись обычно имеет такой вид: pro denariis sibi debitis libro memorandorum (лат. «о деньгах, причитающихся ему по памятной книжке». – Пер.), а в нескольких случаях добавлены слова sicut patet (лат. «как это видно». – Пер.) перед libro memorandorum («по памятной книжке». – Пер.).
Платежи конюхам всегда указаны вместе с ковкой лошадей, и, видимо, их выдача была обязанностью «морского клерка», который мог быть помощником Хенкстуорта. Хотя число конюхов и лошадей не названо, оплачиваемый период иногда указан: некоторые из сентябрьских платежей этого рода имеют пометку «до восьмого дня октября». Типичная декабрьская запись выглядит так: «морскому клерку за жалованье конюхов и ковку лошадей – (имя господина)». Иногда прибавлено «во время войны» (tempore guerre), а в одном случае – «за 47 дней военного похода». Часто записи о выплате денег самому рыцарю и о выдаче денег для его конюхов и лошадей сделаны в один и тот же день.
В качестве примеров можно привести следующие записи от 16 декабря:
и следующие записи от 17 декабря:
Некоторые суммы, уплаченные чеширским лучникам, отмечены в записях от 2 января. Они выданы авансом и во французской валюте («леопардах»).
Очевидно, большинство этих сумм начислено за девять дней.
Нужно подчеркнуть, что выводы, основанные на сравнительном размере выплаченных сумм, могут быть неточными. Кроме того, Одли получил еще деньги 24 и 27 декабря, а Стаффорд (собиравшийся отплыть в Англию) получил 21 l., тогда как два упомянутых здесь валлийских военачальника получили каждый аванс в размере 10 l. 24 декабря, а Лоринг и Бассет также получили еще деньги 8 января.
Уплату жалованья можно проследить в течение нескольких месяцев, но постоянных «платежных дней» не было. Если армия не находилась в походе, положенные деньги и даже авансы выплачивались через достаточно короткие промежутки времени. Иногда деньги выдавали самому рыцарю или военачальнику, в других случаях их платили «руками» оруженосца этого рыцаря, или капеллана, или приближенного, или чиновника. Платежи продолжались в то время, когда члены группы находились далеко друг от друга, а пока Стаффорд находился в Англии, платежи от его имени получал помощник.То есть если в первой половине 1356 года бы ли грабежи, то их нельзя объяснить неуплатой жало ванья. Что касается валюты, в которой выплачивалось жалованье, Хенкстуорт всегда записывал суммы в стерлингах, но часто использовал (и, вероятно, был обязан использовать) и французские монеты, особенно в конце 1355 и начале 1356 года. В сентябре 1355 года (когда начинается дневник) и в июне 1356 года (когда он кончается) один «леопард» стоил 4 s. 5 d. стерлингов, но Хенкстуорт, как и следовало, отметил временное изменение его стоимости 24 мая, когда она увеличилась до 5 s. 6 d. Запись о деньгах, уплаченных двоим людям за охрану «леопардов», напоминает об одной из особенностей того времени[47].
Принц и его штаб провели несколько недель в Бордо, и многие военачальники приехали туда в декабре. Два хрониста дают небольшое представление о том, какие удовольствия могли считаться подходящими для рыцарей, отдыхающих после военного похода. Анонимный хронист пишет: «Принц вернулся в Бордо перед Рождеством, приказал своим лордам и предводителям пребывать в разных городах этого края и велел им и их людям всю эту зиму отдыхать и восстанавливать силы. Так они жили до Дня святой Марии Магдалины». «Герольд Чендос» утверждает: «Принц... обитал там (в Бордо) целую зиму. Он и его благородные рыцари провели там время в большой радости и удовольствиях. Там царили веселье, благородство, вежливость, доброта и щедрость».
Что касается продолжительности этого времени удовольствий («вся зима», «целая зима»), эта картина сильно отличается от действительности. В остальном она, вероятно, достаточно близка к правде. При дворах королей, принцев и знатнейших аристократов находились целые толпы людей: рыцари, оруженосцы, конюхи, высшие и низшие домашние служители, гонцы, капелланы, менестрели. Мало кто из них умел читать, и в любом случае там было мало книг. Поэтому развлечения в домах или под открытым небом были необходимы, к тому же искусственно созданное веселье было школой хороших манер. Пышные празднества в дни отдыха вполне соответствовали характеру принца.
Но об этой стороне отдыха экспедиционной армии сухие цифры дневника Хенкстуорта, конечно, сообщают мало. Можно отметить несколько покупок, которые обеспечивали материальную основу придворной жизни. На последнем этапе пути армии домой из Сен-Макера были доставлены в Бордо по воде хлеб и вино. Затем были приобретены дрова и уголь, сельдь и другая рыба, свиные туши, миндаль, воск, свечи. Было куплено сено и зерно для лошадей. Топливо привезли по реке из Сен-Макера, а вино из Ла-Реоля. Портной принца Олдрингтон получил сукно и меха на одежды для принца и для одного из проповедников. 16 декабря отмечена уплата денег «на подготовку к Рождеству», а в записи 24 декабря перечислены рис, мед, миндаль и фрукты, а также две литавры для менестреля Хенкина. 27 декабря отмечено пожертвование, которое сделал принц во время торжественной рождественской мессы. Он получил подарки на Рождество от капиталессы де Бюш и от лорда Монферрана.
Но основное впечатление, которое создают у читателя авторы многочисленных хроник – что гасконцы ушли домой, что принц и его военачальники долгое время бездействовали и наслаждались жизнью в Бордо, что, в конце концов, они вышли со своих зимних квартир в какой-то малый конный набег, а летом гасконцы вернулись для участия во втором рейде, – не соответствует действительности. Уже 20 декабря принц отдал своим графам и баннеретам приказы отправиться туда, где они стояли на квартирах, и начать боевые действия. Таким образом, праздничный отдых закончился еще до конца года: военачальники уехали к своим отрядам, был подготовлен переезд принца и его штаба в Либурн, и туда заранее были отправлены люди, а также вино и другие грузы.
Около 17 января принц сам приехал туда. Хенкстуорт и Венгфельд были с ним, и именно из Либурна Венгфельд послал сэру Ричарду Стаффорду письмо с обзором происходивших в тот момент военных операций.
Разделение армии на время отдыха (а возможно, и ее частичная реорганизация) было и удобно, и разумно с точки зрения стратегии. Города, где были размещены штабы ее отдельных частей, находились на достаточно большом расстоянии от большого морского порта Бордо. Ла-Реоль, находившийся примерно в сорока милях от него вверх по течению, господствовал над большой дорогой, которая вела в Лангедок. Либурн, расположенный на берегу Дордони в двадцати милях к востоку от Бордо, стоял на древней Римской дороге, но людей и грузы экспедиционной армии обычно перевозили туда или оттуда по воде, хотя этот путь был гораздо длиннее. Сен-Эмильон, который стоял на хорошо укрепленной вершине холма довольно далеко к северу от Дордони, находился всего в четырех с половиной милях от Либурна и был еще одним удобным укрытием для людей принца.
Конечно, мы не в состоянии выяснить, были или нет в армии умершие, раненые или больные после тяжелого осеннего похода. Но по какой-то причине немного уменьшилась численность чеширских лучников. Один из них, Уильям Джодрел, получил официальное разрешение вернуться в Англию, и этот документ сохранился до наших дней (возможно, это самый старый дошедший до нас английский военный пропуск). Еще шестеро, которые все названы по именам, тоже вернулись домой, и каждый получил подарок от принца. Число лучников, служивших под командованием Мески, не было постоянным, но, возможно, оно менялось из-за каких-либо военных причин. Погода зимой в Гаскони в среднем мало отличается от английской. Но и одна разница в еде между двумя странами могла нанести вред здоровью. К тому же один поход следовал за другим, и всего одно графство с не слишком большим населением было обязано снова и снова посылать на войну так много лучников, что по необходимости в войска могло быть зачислено какое-то количество людей с не очень крепким здоровьем.
