Валентин Алексеев - Варшавского гетто больше не существует
Сопротивление концентрировалось в центральной части гетто, там, где на улице Милой под домом 18 находился бункер штаба ЖОБ. Это чрезвычайно разветвленное подземелье тянулось на целые кварталы, в нем легко можно было заблудиться. Первыми хозяевами бункера были уголовники, подчинявшиеся Шмулю Ашеру, огромному детине, богачу. Его шайка оборудовала бункер кухней, водопроводом, электрическим освещением, собрала значительные запасы продовольствия, которые, однако, быстро иссякли, когда в бункер набились сотни людей, на что устроители подземного убежища, естественно, не рассчитывали. Каждое помещение бункера имело свое название, помогавшее ориентироваться: «Треблинка», «Травники», «Понятово», «Пески» и т. п. Смысл этих названий стал особенно символичен, когда отсеки с потолками ниже человеческого роста, рассчитанные на 8-10 человек каждый, заполнили десятки людей, обливающихся потом от страшной жары.
В первые дни боев бункер заняла группа носильщиков Давида Малованьчика и Мойзеша Чомпеля. Они еще в 30-е гг. участвовали в отрядах самообороны, а в гетто сражались против немцев и в январе, и теперь, в дни апрельского восстания. Чомпель и Малованьчик впустили в бункер группу ЖОБ, а те, в свою очередь, передали его штабу ЖОБ. Прежние владельцы не возражали. По мере разгрома по всему гетто опорных пунктов ЖОБ в бункер на улице Милой устремлялись остатки боевых групп, а также население из сожженных или разрушенных домов. Здесь оказалось около 300 человек, в том числе 80 боевиков и почти все члены подпольного руководства Хашомер-Хацаир и ППР в гетто.
Штрооп узнал, где расположен штаб ЖОБ, от пленных. 6 мая в очередном донесении он писал, что «идет по следам бандитов» и что есть надежда «добиться завтра успеха в выслеживании партийного правления». На следующий день он доложил, что ему теперь известно месторасположение «партийного правления».
Между тем штаб ЖОБ, понимая, что продолжать борьбу уже невозможно, отдал приказ остаткам боевых групп пробиваться на «арийскую сторону». Однако почти все, кто пытался покинуть гетто, погибали. 7 мая немцы уничтожили две группы ЖОБ, одна из которых вышла по канализационным трубам к саду Красиньских, а другая перебралась из дома 74 на улице Лешно в дом 71, расположенный на противоположной стороне улицы, за стеной гетто. Необходима была помощь польских антифашистов. Несколько групп связных отправились на «арийскую сторону». Почти все они погибли, но Симхе Ратгаузеру удалось добраться до Цукермана — «Антека» и связаться через него с руководством Варшавской организации ППР и Гвардии Людовой. Стали готовить спасательную экспедицию.
В это время штаб ЖОБ послал Цивию Любеткин на Францишканскую улицу, где еще действовал отряд боевиков щеточной фабрики под руководством Марека Эдельмана и Герша Берлиньского, после ухода немцев вновь обосновавшийся в своем бункере. С Францишканской улицы можно было выйти подземным ходом в канализационную сеть. Однако очередная группа связных, направленная в этот день штабом ЖОБ на «арийскую сторону», наткнулась на эсэсовцев и была перебита, а спасательная экспедиция с проводниками из рабочих городской канализации, направленная Гвардией Людовой подземным путем в гетто, несколько дней добиралась до ставшего совершенно неузнаваемым района боев. Участь штаба ЖОБ была решена.
8 мая нацисты окружили дом 18. Они обнаружили все пять выходов из бункера и атаковали их одновременно, используя газовые бомбы. Штрооп пригласил к окруженному штабу корреспондентов немецких, итальянских, венгерских, финских и шведских газет. Им сказали, что задержана группа еврейских коммунистов и советских парашютистов.
Гражданское население покинуло бункер, но боевики ЖОБ решили держаться до конца. Гитлеровцы пускали газ малыми дозами, то и дело повторяя предложение сдаться. Они рассчитывали, что защитники бункера не выдержат и их можно будет взять живыми. Арье Вильнер крикнул: «Лучше покончить с собой! Мы не должны попасть в их руки живыми!» (Работая представителем ЖОБ на «арийской стороне», он уже побывал в лапах гестапо. Выдержав ужасающие пытки, он никого не выдал и бежал из застенка. Лучше других он знал, как поступают гитлеровцы с пленными.) Газ уже заполнял помещения, многие, чтобы прекратить мучения, решили покончить жизнь самоубийством. Лейб Ротблат перед тем, как застрелиться, дал яд своей старой матери. Когда были уже мертвы Фондаминьский, Анелевич, его подруга Кира Фухрер и многие их товарищи, кто-то вдруг обнаружил, что один из выходов остался незамеченным гитлеровцами и не охраняется. Четверо оставшихся в живых, полуотравленные газом, бросились по нескончаемой веренице подземных переходов на воздух.
Заваленный трупами бункер штаба ЖОБ был разрушен, и добравшиеся наконец до этой части гетто Симха Ратгаузер и польские проводники решили попытаться спасти боевиков на Францишканской улице. Около 60 человек, включая Берлиньского и Эдельмана, двинулись под землей к люку на улице Простой (Прямой. — Прим. ред.), где их ожидали люди из Гвардии Людовой.
Добравшись до люка на улице Простой, отряд должен был дожидаться темноты. Люди промокли в грязной жиже, продрогли до костей. Наступила ночь, но сигнала покидать люк не последовало: оказалось, что не нашли грузовика для выезда из города. К утру сидевшие под землей повстанцы совершенно обессилели, некоторые уже не подавали признаков жизни, кто-то решил возвращаться в гетто. Особенно страдали Михал Розенфельд, Тося Альтман и Иегуда Венгровер, отравленные в бункере газом. Венгровер, мучимый жаждой, напился прямо из канализационной трубы. На следующий день он умер.
Стало ясно, что люди не выдержат больше пребывания под землей. Решили покинуть люк днем, немедленно. По телефону вызвали два коммерческих грузовика и, направив на шоферов револьверы, начали погрузку. Зеваки, торчавшие на балконах, высунувшиеся из окон, с изумлением наблюдали, как из люка вылезали грязные с головы до ног люди, с трудом забирались в кузов машины и падали пластом.
Погрузка продолжалась около получаса, когда вдруг поступило сообщение, что поблизости появились немцы. Началась паника: боевики, преграждавшие прохожим доступ на улицу Простую, не могли больше справляться с наплывом пешеходов, а шофер второй машины в суматохе отъехал с пустым кузовом. Из люка больше никто не показывался, и повстанцы тронулись в путь. Уже в дороге выяснилось, что человек пятнадцать-двадцать остались под землей.
Автомашина благополучно добралась до леса, где уже находилась группа повстанцев из «производственного» гетто. Три человека на той же машине поехали за оставшимися товарищами. Вернувшись на улицу Простую, они нашли ее оцепленной немецкими солдатами и латышскими эсэсовцами. Какая-то женщина — свидетельница эвакуации из люка — указала фашистам на подъехавших. Их тут же расстреляли. Оставшиеся под землей, потеряв терпение, попытались выйти самостоятельно, но все были перебиты.
С гибелью штаба ЖОБ организованное сопротивление в гетто быстро пошло на убыль. В развалинах еще долго бродили небольшие группки повстанцев — люди Захариа Артштейна и Меллона из ЖОБ, Хаима Лопаты и Янека Пики из ЖЗВ, социалиста Берки, носильщика «Моше-большевика» и другие. Более двух десятков повстанцев во главе с Лейзером Шершенем, бежавшим за три месяца до восстания из Треблинки, обосновались на пятом этаже сгоревшего дома на Валовой улице. Выбирались они оттуда по ночам с помощью веревочной лестницы.
Евреи готовили на кострах пищу из случайно добытых продуктов, перестреливались с немецкими патрулями, рыскали по ночам в поисках пропитания и укрытия на день, выменивали друг у друга то, что удавалось вытащить из разрушенных бункеров, иногда отнимали друг у друга оружие. Между ними и немцами случались серьезные бои, в которых 11 мая погибли 53 повстанца, а 12 мая — 133.
Пользуясь взрывчаткой и газами, гитлеровцы теперь довольно легко преодолевали сопротивление в обнаруженных ими бункерах. 10 мая, впервые с начала боев, сдалась целая группа повстанцев — 59 человек. Остатки разгромленных боевых групп пробивались с револьверами в руках поодиночке или небольшими кучками на «арийскую сторону». Одни из них перебирались с помощью приставных лестниц и веревок через стену гетто, другие из последних сил рыли подземные ходы, которые, однако, гитлеровцы нередко успевали обнаружить до окончания работ. Несколько групп были выведены из гетто людьми капитана Иваньского. Бывший веркшютц инженер Шлядковский, договорившись с поляками из Старого города, выводил из гетто группу за группой по канализационным трубам, не забывая, правда, взимать за это по 15 000 злотых с человека.
За пределами гетто, в «арийской части» Варшавы, куда устремились уцелевшие боевики, участились вооруженные столкновения. Четверо боевиков ЖЗВ из группы Павла Френкеля, пробравшейся из гетто еще в апреле и укрывшейся в доме на Гжибовской улице, потеряв терпение, вышли на свой страх и риск на улицу, остановили извозчика и заставили его под угрозой оружия ехать за город. Встретив по дороге двух польских полицейских, извозчик поднял крик. Боевики выскочили из повозки, вынули бомбы. Через несколько секунд все — евреи, извозчик и полицейские — были мертвы. Погиб и боевик Бекерман из той же группы ЖЗВ, также не выдержавший мук ожидания. Сразу по выходе на улицу он был опознан немцами, отстреливался и погиб. Оставшиеся десять человек сидели в укрытии до 10 мая, когда немцы, предупрежденные членами ультраправой польской подпольной организации «Меч и плуг», окружили дом и забросали повстанцев ручными гранатами. Большинство бойцов ЖЗВ были убиты на месте, трое захвачены живыми и расстреляны. Уничтожена была почти целиком и группа коммуниста Арона Брыскина, укрывавшаяся на «арийской стороне» в доме 14 по улице Медовой. Ее выдал дворник, которого впоследствии казнила Гвардия Людова.
