Майкл Вуд - Золото Трои

В 1939 г. Блеген и Куруниотис с помощью местных жителей, знавших, где сохранились древние остатки, прочесали местность к северо-востоку от залива и определили восемь площадок с черепками микенской керамики на поверхности. Но одна площадка привлекла особое внимание — как позже скажет Блеген, «будь вы микенским царем — построили бы дворец». Она располагалась в 6 милях от песчаных пляжей Наваринского залива, с нее открывался великолепный вид на залив и гряды окрестных холмов. Здесь, на холме Ано-Англианос, самой высокой вершине этих мест, еще в 1890-е гг., при строительстве дороги, были обнаружены остатки древних строений. В оливковой роще на крутом холме торчали из земли два удивительных массивных, твердых, похожих на бетонные, обломка, точно такие, как те, что нашел Калокеринос в Кноссе: кальцинированные остатки стен, обожженный гипс, подвергшийся воздействию дождя.

Той весной, когда мир балансировал на грани войны, Блеген начал раскопки среди олив на Ано-Англианосе. Он писал:

Первая траншея была проложена рано утром 4 апреля, а к середине утра результаты превзошли самые смелые ожидания: взору открылись прочные каменные стены толщиной более метра. Были раскрыты фрагменты штукатурки с сохранившимися следами красочных украшений. Мы добрались до цементоподобного известнякового пола и обнаружили в земле пять глиняных табличек с выдавленными знаками линейного письма Б. Они были практически не повреждены, хотя и покрыты известковым налетом, — это первая находка такого рода в материковой Греции, доказывающая, что на холме располагалось дворцовое строение.

Скоро Блеген нашел архивное помещение, где находились 600 табличек и их фрагменты на том же самом языке, что и найденные Эвансом в Кноссе. Исследования показали, что дворец в Ано-Англианосе имел размеры, сравнимые с размерами известных материковых дворцов, а наличие архива позволяло с большими основаниями предположить, что Ано-Англианосский дворец был центром этого региона и, весьма вероятно, центром царства Мессения. Сам Блеген в этом не сомневался, опубликовав результаты под заголовком «Дворец царя Нестора в Пилосе».

По своей материальной культуре этот дворец был во всех отношениях сходен с дворцами в Микенах, Тиринфе и последним дворцом в Кноссе. В нем был такой же мегарон (царский зал), как в Тиринфе и Микенах, сохранился центральный очаг с росписью. Были кладовые, заполненные дворцовой посудой бронзового века — тысячами кубков, кувшинов и сосудов; склады с припасами — маслом, вином и зерном. На фресках — изображения колесниц, воинов в шлемах из клыков вепря, командующих горцами в грубых доспехах, певца, играющего на лире. Грифоны в царских покоях, точно как в Кноссе. По всем приметам дворцы выглядели принадлежащими одному миру, а наличие записей линейным письмом Б показывало, что так оно и было, хотя лишь после Второй мировой войны такие таблички были найдены в Микенах, а в 1980-е годы — в Тиринфе. Но был ли Пилос критской колонией, управляемой минойской аристократией, прибывшей с Крита, как это следовало из теорий Эванса? Пользовались ли заморские набобы критским линейным письмом Б? Или Пилос был типичной материковой цивилизацией и, следовательно, управлялся правителями с материка? Эти идеи, как мы видели, уже обсуждались в 20-30-х гг., и Пилос должен был окончательно опровергнуть точку зрения Эванса. В отличие от Кносса, здесь не могло быть споров вокруг хронологии: новые сведения о стилях керамики позволяли доказать, что Пилос был разрушен около 1200 г. до н. э. или несколькими годами позже, то есть через 200 лет после установленной Эвансом даты разрушения Кносса. Не могло оставаться сомнений в том, что Кносс под конец был частью микенского мира, а современные исследования показали, что, вероятно, архив Кносса также датируется примерно 1200 г. до н. э., вопреки взглядам Эванса. Вопросы прояснились, когда в 1952 г. было расшифровано линейное письмо Б. Это научное достижение назвали, с долей преувеличения, «покорением Эвереста в археологии».

Но, прежде чем обратиться к расшифровке табличек, рассмотрим один из аспектов датировки падения Пилоса, имеющий исключительное значение для поисков Трои. Полезно еще раз напомнить, что все эгейские датировки производятся по стилям керамики. Когда Блеген писал свои труды, считалось, что переход от керамики LH III В к керамике III С произошел около 1200 г. до н. э. или немного ранее. Поскольку среди обломков в Пилосе не было найдено керамики LH III С, то Блеген решил, что дворец был разрушен около 1200 г. Но уже раньше он пришел к заключению, что Троя VIIa — его гомеровская Троя — также пала прежде, чем в городе появилась керамика III С. Но действительно ли Троя VIIa пала раньше Пилоса? Если нет, то возникала проблема с признанием историчности гомеровских поэм, поскольку блегеновская Троянская война случилась бы, когда Пилос старого царя Нестора уже лежал в руинах! По мере того как после Второй мировой войны накапливались знания о стилях керамик, возникли подозрения, что керамика III С в Трое VIIa все-таки была и что она пала после разрушения некоторых материковых греческих дворцов в период около 1200 г. до н. э. Но понадобилось много времени, чтобы эти сомнения материализовались в серьезные возражения: Троя VIIa оставалась общепризнанной гомеровской Троей до конца 1970-х гг., это мнение остается распространенным и сейчас.

Тем временем приближалось самое важное открытие в эгейской археологии — расшифровка линейного письма Б. Менее чем через четыре месяца после окончания первого сезона Блегена в Пилосе началась Вторая мировая война, а в Греции еще и гражданская, в которой погибли 400 тысяч греков и в которой британская армия сражалась на греческой земле на стороне одних греков против других. Археологические исследования были возобновлены в Пилосе лишь в 1952 г. В том году любимый Эвансом Кносс был передан греческому правительству (сам Эванс умер в 1941 г.). Война задержала публикацию пилосских табличек — по-прежнему оставались неопубликованными большинство кносских табличек Эванса. Но как только в 1951 г. они стали доступны, усилия по расшифровке увенчались успехом.

На протяжении последних нескольких недель я пришел к заключению, что таблички из Кносса и Пилоса должны быть все же написаны на греческом языке — на трудном и архаичном греческом, который на 500 лет старше Гомера и записан в довольно аббревиативной форме, но тем не менее на греческом.

Майкл Вентрис, молодой человек, раскрывший код линейного письма Б, не был специалистом по истории Древней Греции. Он был архитектором, которого увлекла тайна линейного письма Б, когда еще школьником, в 1936 г., он услышал в Берлингтон-хаусе лекцию сэра Артура Эванса. Ему не было и тридцати, когда по радио прозвучало его знаменитое выступление, а спустя четыре года он погиб в автомобильной катастрофе. О расшифровке кода можно прочесть в книге соратника Вентриса — Джона Чедуика, «Дешифровка линейного письма Б» и в их замечательном совместном труде «Документы на микенском греческом языке».

То, что линейное письмо Б — греческое, шло вразрез с мнением, которого придерживалось большинство лингвистов. Теперь имелось доказательство гипотезы, к которой Шлиман пришел 80 лет назад. Самым удивительным в табличках было то, что мир, который открывался за ними, был вовсе не «героическим», а бюрократическим до мозга костей. Здесь перечислялись численности стад овец, имена пастухов и налоговых инспекторов, содержались подробнейшие перечни снаряжения и военной амуниции. Отдельные троны и колесницы с их принадлежностями и дефектами, включая даже сломанные, кузова колесниц или колеса, честно помечавшиеся как «ненужные» или «обгоревшие с конца». Здесь даже быки назывались по именам: Черныш или Пятнистый. Просматривались черты феодального общественного строя, во главе которого стоял царь — wanax, такое же слово Гомер использует для Агамемнона, «царя людей». Здесь были и начальники низших рангов, солдаты со своими панцирями, латами, щитами, шлемами, копьями, луками и стрелами… были записаны военные диспозиции, весьма напоминающие гомеровский перечень кораблей, направляемых в Трою. Перед нами аристократический, иерархический и милитаристский класс, вооруженный до зубов, не останавливавшийся перед огромными расходами на военное снаряжение и украшение дворца. Таблички содержат обширные сведения (до сих пор оцениваемые экономистами и лингвистами) о припасах: пшенице, вине, оливах, льне и древесине, которые тщательно фиксировались дворцовыми писцами до последнего литра или тюка. Наконец, на самом низу социальной лестницы стояли сотни женщин-рабынь с детьми, обозначавшихся как «пленницы» (то же слово использует Гомер).