Дмитрий Волкогонов - Ленин: политический портрет. Кн. 2.
На счету "ленинского Политбюро" под руководством Сталина множество преступлений. Но есть одно, которое особо выделяется своим изуверством, цинизмом и жестокостью. Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ. Приведу лишь часть его.
"1. Предложить НКВД СССР
1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек — бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, охранников и тюремщиков;
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек — членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.
II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения…"
Прочитав десятки страниц этого дела, хранившегося в "Особой папке"* архива Политбюро, я действительно испытал потрясение. Это были даже не "военнопленные". Ведь Польша не вела с нами войну в 1939 году… Мысль спотыкалась на словах: к "высшей мере наказания"… Наказание — за что? "Ответы" Политбюро чудовищны по своей бессмыслице и жестокости.
Я не мистик, но почему-то бросились в глаза детали: протокол № 13 от 5 марта 1940 года. Ровно через 13 лет, именно 5 марта, не станет самого кровавого ленинца.
Стенограммы обсуждения вопроса о расстреле поляков не существует. Вопрос решался устно, вербально. Но выдержку из постановления Политбюро я в книге привел.
Стоит добавить, что, хотя советская сторона до конца пыталась скрыть злодеяния Сталина, Берия и других большевистских руководителей, с документами о расстреле поляков были знакомы все основные лидеры СССР. Например, Хрущев ознакомился с делом в марте 1959 года, Андропов — в апреле 1981 года. Были эти документы и у помощников Горбачева (в частности, у В.И.Болдина) в апреле 1989 года, видимо, для ознакомления генсека. И тем не менее все утверждали, что документов этих не существует.
Имеется около десятка различных постановлений Политбюро, начиная с 1971 года, направленных на то, как скрыть, закамуфлировать дикое преступление. К этому сокрытию причастны Брежнев, Андропов, Черненко, Громыко и другие партийные бонзы, в том числе и некоторые здравствующие поныне.
Добавлю, что личным решением Сталина осуществление чудовищной "миссии" по реализации решения Политбюро было возложено на Меркулова, Кобулова, Баштакова (начальника 1-го спецотдела НКВД СССР). Возможно, это одно из самых страшных решений высшей партийной коллегии.
В архивах Политбюро есть множество документов, издание которых способно создать объемную фотографию этого большевистского органа. Многие заседания Политбюро или Центрального Комитета — это потрясающие спектакли ортодоксальности, невежества, полицейщины, мракобесия, фарисейства. Особенно в 20—50-е гады.
Как известно, уже после разоблачения Сталина на XX съезде в высшем эшелоне партии шла глухая борьба сторонников классического сталинизма и людей, пытавшихся его сохранить, так сказать, в "либеральном" виде. В конечном счете все это вылилось в осуждение так называемой антипартийной группы в составе Маленкова, Молотова, Кагановича, Булганина, Первухина, Шепилова и некоторых других деятелей.
Пленум, где судили Молотова сотоварищи, состоявшийся в июне 1957 гада, шел несколько дней. Стенограмма заседания, конечно, абсолютно засекреченная и состоящая из 344 страниц, — уникальный документ, анатомирующий как мораль коммунистов, так и нравы членов Центрального Комитета, раскрывающий фанатичный догматизм членов партийного ареопага и полицейское мышление подавляющего числа его членов. Чтобы лучше представить, что такое "ленинское Политбюро", его секретари и члены ЦК, я просто приведу несколько крошечных фрагментов из огромного тома стенограммы пленума.
Г.К.Жуков, обвиняя Кагановича и Молотова в репрессиях 1937–1938 годов, зачитал документ, согласно которому эти лица (разумеется, вместе со Сталиным) дали санкцию на расстрел 38 679 руководящих работников, деятелей культуры, военачальников. Эти люди на списках заранее определяли своими резолюциями меру наказания (расстрел), а Военная коллегия лишь формально исполняла свои обязанности. Жуков привел пример, когда лишь в один день — 12 ноября 1938 года — Сталин и Молотов дали указание на расстрел 3167 руководителей!
Таковы были члены "ленинского Политбюро"… Член ЦК Дуров рассказал, как многих партийных секретарей вызывали в Центральный Комитет партии к Маленкову, а при выходе из его кабинета их тут же арестовывали. Так были схвачены секретарь ЦК Кузнецов, Председатель Совета Министров РСФСР Родионов, секретарь Ленинградского обкома КПСС Попков, секретарь Саратовского обкома Криницкий, нарком связи Берман и другие руководители. После встреч с Маленковым были арестованы секретарь ЦК Белоруссии Гикало, секретарь Тульского обкома Сойфер, секретарь Ярославского обкома Зимин, секретарь Татарского обкома Лена и другие люди. "Штаб" партии не только организовывал террор против собственного народа, но и сам был органом политической полиции.
Хрущев, полемизируя с Маленковым, напомнил, что квартиры (находящиеся в одном доме), в которых жили он сам, Маленков, Булганин, Тимошенко, Буденный и другие военачальники, были снабжены подслушивающими устройствами, которые установили спецслужбы. За всеми следили.
Но на пленуме никто не возмутился, что практически все первые лица государства находились под полицейским надзором! Центральный Комитет партии, демагогически рассуждавший о "самой высокой демократии в мире", считал обычной нормой шпионские порядки, которые существовали в стране, "идущей по пути Ильича"…
Но даже в обстановке, когда кровь могла застыть в жилах при упоминании подробностей диких беззаконий сталинского режима, такие члены высшего партийного анклава, как Каганович, заявляли на пленуме 1957 года:
— Я любил Сталина, и было за что любить — это великий марксист… Мы должны им гордиться, каждый коммунист должен гордиться… Мы развенчали Сталина и незаметно для себя развенчиваем 30 лет нашей работы…
Ленинизм в сталинской форме стал частью советской натуры, глубоким фанатичным мировоззрением, обычной методологией мышления и действия. В этом, в частности, проявилось в огромной степени процветание догматизма в партии и стране. А по тропе догматизма самый короткий путь к диктатуре.
После драматического XX съезда, когда Н.С.Хрущев мужественно сдернул покровы тайн с преступлений спецслужб, наступила новая пора в жизни "ленинского Политбюро". Его тактика изменилась: в "нарушении революционной законности" виновны только Сталин, Берия, НКВД, но совсем не партия и тем более не Политбюро. Любые попытки выяснить генезис террористического режима сурово пресекались. Это почувствовал на себе и сам Хрущев.
Когда в результате дворцового заговора его лишили власти, он, возможно, еще не осознавая, вкусил плоды своего мужественного поведения на XX съезде КПСС. После отстранения от власти Хрущева не арестовали, не расстреляли, не отправили в ссылку, как бывало раньше, а позволили доживать свою жизнь, как человек донашивает старое пальто. Хрущев, бывший Первый секретарь ЦК партии, глотнувший живительный воздух свободы, не хотел просто постепенно угаснуть как свеча, тихо и печально. Он вознамерился, что свойственно старикам, прожившим большую бурную жизнь, оставить воспоминания. Человек с низкими грамотностью и культурой, но с самобытным умом и немалой гражданской смелостью приступил к диктовке своих воспоминаний. Со временем об этом, конечно, узнали в Политбюро: ведь Хрущев остался под колпаком Комитета госбезопасности, ибо и та организация, которую он возглавлял до снятия с поста, как метко выразился один журналист, была именно "партией госбезопасности".
Председатель Комитета госбезопасности Ю.В.Андропов доложил 25 марта 1970 года в ЦК специальной запиской под грифом "особой важности" следующее: "В последнее время Н.С.Хрущев активизировал работу по подготовке воспоминаний о том периоде своей жизни, когда он занимал ответственные партийные и государственные посты. В продиктованных воспоминаниях подробно излагаются сведения, составляющие исключительно партийную и государственную тайну, по таким определяющим вопросам, как обороноспособность Советского государства, развитие промышленности, сельского хозяйства, экономики в целом, научно-технические достижения, работа органов госбезопасности, внешняя политика, взаимоотношения между КПСС и братскими партиями социалистических и капиталистических стран и другие. Раскрывается практика обсуждения вопросов на закрытых заседаниях Политбюро ЦК КПСС…"
