Николай Кудрявцев - Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России
Идею организации крестоносной агрессии против Руси первыми выдвинули два немецких феодала из датской Эстонии: Дитрих фон Кивель и Отто фон Люнебург[202]. В конце 1254 г. они направили письмо папе с известием, что «язычники», живущие вблизи их земель, будто бы изъявили желание принять католичество. Из последовавшей затем переписки следует, что под «язычниками» подразумевались жители Водской, Ижорской и Карельской земель. Мнимое желание жителей этих территорий принять католичество было необходимо для того, чтобы иметь формальное основание для захвата и покорения земель. Так как своими силами осуществить захват русских земель оба феодала не могли, они обратились за содействием к папской курии. Выбор территорий для агрессии был не случайным. Водская, Ижорская и Карельская земли имели важное экономическое и стратегическое значение. Папская курия сразу решила поддержать эту инициативу и принялась за подготовку крестового похода[203].
Вскоре папа Александр IV (1254–1261 гг.) в булле от 11 марта 1256 г. призвал начать проповедь с призывом к крестовому походу против Восточной Европы во всей Северной и Средней Европе. Но замысел папы не увенчался успехом. На призыв к участию в походе отозвалась только одна Швеция. Победы Александра Невского в 1240 и 1242 гг. были свежи еще в памяти у рыцарства Северной и Восточной Европы. Опыт, полученный во время Невской битвы, учли и шведы. Они не стали в 1256 г. наносить удар на главном стратегическом направлении — невском, а выбрали второстепенное направление — устье реки Наровы. Не отваживаясь сразу приступить к захвату Водской, Ижорской и Карельской земель, шведы решили вначале создать прочный опорный пункт на реке Нарове, а лишь затем, опираясь на крепость, приступить к постепенному покорению води, ижоры и карел.
В 1256 г. объединенные силы в составе шведского войска под командованием ярла Биргера, отряда правителя Северо-Восточной Эстонии Дитриха фон Кивеля, или «Дидмона», как его называют русские летописи, при поддержке финских вспомогательных отрядов высадились в устье реки Наровы. «Придоша Свии, и Емь, и Сумь, и Дидман съ своею волостью и множество и начата чинити город на Нарове»[204]. Идея похода в 1256 г. принадлежала Биргеру. Момент для нападения им был выбран весьма удачно, что говорит о хорошо налаженной шведами разведке.
В 1255 г. между новгородцами и Александром Невским произошел острый конфликт. Новгородское боярство, недовольное политическим курсом Александра Ярославича, «указало путь», сыну великого князя Василию. В качестве нового князя новгородцы пригласили из Пскова Ярослава Ярославича. Александр немедленно собрал войска и выступил против Новгорода. Новгородцы поначалу решили биться, но потом согласились уладить дело миром. Князь Ярослав вынужден был покинуть город. Однако, видимо, примирение произошло не сразу. В конце 1255 г. и в течение большей части 1256 г. сын Александра Василий еще не вернулся в Новгород. Город на это время оказался фактически без военного руководителя и не мог сразу организовать оборону своих владений. «Тогда же не бяше князя в Новгороде, и послаша новгородцы в Низъ къ князю по полкы, а сами по своей волости рослаша»[205], — сообщает летопись.
Новгородцы быстро поняли, чем грозит республике постройка крепости на восточном берегу Наровы. Они послали к Александру Невскому «в низ», в Суздальскую землю гонцов с просьбой прийти на помощь, а сами стали собирать ополчение. Когда шведы узнали, какой масштаб приняли в Новгороде военные приготовления, они решили не доводить дело до военного столкновения. Шведское войско и «Дидмон» бросили постройку крепости, погрузились на корабли и, не дожидаясь подхода русских войск, «побегоша за море»[206]. Таким образом, широко задуманная крестоносная агрессия закончилась полным провалом. Александр привел зимой свои «низовые» полки в Новгород, когда противника уже не было. Князь решил все же не распускать полки, а использовать их для борьбы против шведов. С «низовыми» полками и новгородцами князь двинулся к Копорью. Цель похода он хранил в тайне, «новгородци не ведяху, где князь идеть; друзи творяху, яко на Чудь идеть». Только в Копорье Александр объявил, что хочет идти в землю еми, чтобы восстановить позиции Новгорода в центральной Финляндии.
Но неожиданно для князя, митрополит, а с ним «инии мнози новгородци въспятишася от Копорья» и «поиде в Новгородъ»[207]. Причиной отказа значительной части новгородского ополчения от участия в походе была, видимо, старая вражда между боярством и Александром Невским. Ориентированное на торговлю с европейскими странами, новгородское боярство не разделяло внешнеполитического курса князя на отстаивание общерусских интересов. Оно смирилось с потерей центральной Финляндии и не желало осложнять отношения с Западом. Тем не менее, Александр решил продолжить поход. Русские войска в тяжелейших условиях, «бысть золъ путь, акыже не идали ни дни, ни ночи; и многымъ шестникомъ бысть пагуба», прошли по льду Финского залива, вошли в землю еми и опустошили шведские владения. Значительную помощь русским войскам оказало финское племя емь, которое надеялось вернуть свои старые порядки и языческую религию. Новгородская колониальная политика тем и отличалась от западной, что заботилась больше не об обращении местного населения в христианскую веру, а о сборе с него дани и денег. Александр Невский открыто поддержал стремление еми вернуться к язычеству и помог изгнать католических священников из центральной Финляндии. Но, несмотря на поддержку еми, Александр Ярославич не смог в 1256 г. возвратить эту область под власть Новгорода. Для этого у него было слишком мало сил. В конце зимы в 1257 г. князь со своим войском вернулся в Новгород. После похода Александра Ярославича на емь Швеция более четверти века опасалась нападать на русские владения[208].
В 1257 г. Александр вместе со своим братом Андреем, который вернулся на Русь из Швеции, отправился в Орду чтить нового хана. В Золотой Орде к этому времени произошли серьезные перемены. В 1255 г. умер хан Батый. Не прошло и нескольких недель, как своим дядей Берке был отравлен сын Батыя Сартак. Новый хан, малолетний Улагчи[209], процарствовал на троне всего несколько дней. В 1256 г. новым ханом Золотой Орды стал брат Батыя Берке (1256–1266). Берке был первым монгольским ханом, который принял ислам. Это обстоятельство могло серьезно повлиять на политику Орды в отношении Руси. Александр Ярославич надеялся наладить отношения с новым ханом, а также упросить его простить своего брата. Берке, несмотря на свои религиозные убеждения, не рискнул поссориться с Александром Невским. Он простил Андрея и с почетом отправил князей на Русь. В практике русско-ордынских отношений это был уникальный случай, когда вина князя осталась без наказания.
Чрезвычайно серьезным испытанием в русско-ордынских отношениях стала перепись русского населения в 1257 г. с целью упорядочения сбора дани. В Северо-Восточной Руси перепись прошла спокойно, но когда численники добрались зимой 1258 г. до Новгорода, там произошел бунт. Во главе бунтовщиков стоял княживший в Новгороде сын Александра Ярославича Василий. Под влиянием «злых советов новгородцев» он не разрешил численникам проводить перепись[210]. Неповиновение ханской власти грозило городу карательной экспедицией монголо-татарских войск. Александру пришлось прийти на помощь ханским численникам. Зимой 1257–1258 гг. он приехал вместе с монгольскими чиновниками в Новгород. Но новгородцы отказались подчиниться князю и разрешить численникам произвести перепись. Они только «даша дары» хану и «отпустиша» монгольских чиновников «с миром». Однако Александр Ярославич хорошо понимал, что это не мир, а лишь перемирие. После отъезда послов князь энергично начал подготовку Новгородской республики к подчинению ханской власти. Александр выгнал Василия из Новгорода, а тех, кто его «на зло повеле», жестоко наказал: «овому носа урезаша, а иному очи выимаша»[211]. Но полностью усмирить новгородцев не удалось. Когда зимой 1259 г. в Новгород вновь приехали численники, там началось сильное волнение, которое чуть не переросло в вооруженную борьбу. Александр, верный своему принципу не вступать в конфликт с Ордой, дал численникам охрану и заставил новгородцев подчиниться переписи. Приняв требование Орды, Новгородская республика, тем самым, избежала опустошительного разорения своих земель татаро-монгольскими войсками.
В 1261 г. Александр Невский, расположив к себе хана Берке, получил разрешение учредить в Сарае православную епархию. Добиться этого было не легко. Берке в это время пытался ввести в Золотой Орде ислам. Первым епископом Сарайской епархии стал Митрофан[212]. Пределы епархии простирались от Волги до Днепра и от Кавказа до верховьев Дона. Епископ «Сарский и Задонский» Митрофан представлял интересы Руси и всех русских при дворе великого хана, и его деятельность далеко выходила за церковные рамки. Епископство стало своеобразным центром по сбору информации о положении дел в Орде.
