Николай Кудрявцев - Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России
Сражение произошло 17 августа 1245 г. под Ярославом. Даниил Романович расположил свой главный полк на левом фланге, центр приказал держать «малой дружине» дворского Андрея, а на правом фланге поставил полк князя Василька Романовича. Тыл русской армии прикрывала река. Князь Ростислав с главными силами атаковал дружину дворского Андрея. Польские войска Флориана атаковали полк Василька. Филя со своими рыцарями стоял позади наступавших войск, прикрывая тыл. Он должен был вступить в бой на завершающем этапе битвы. Даниил, тем временем, с основными силами через «дебрь глубокую» вышел в тыл Фили. Развернув свои силы, Даниил выехал вперед «ис полку» и стремительно обрушился на врага. Русские полки смяли венгерских рыцарей, опрокинули их и обратили в бегство. Вслед за рыцарями Фили дрогнули дружины Ростислава и Флориана, «наворотишася на бег». Отряды дворского Андрея и Василька Романовича бросились преследовать отступавшие войска. Польский воевода Флориан попал в плен, бан Филя пытался скрыться, но был захвачен дворским Андреем, только Ростислав успел бежать в Краков[181]. Однако закрепить победу не удалось. В том же году к галицко-волынскому князю Даниилу Романовичу в Холм прибыл посол с коротким письмом от Батыя: «Дай Галич»[182].
Война с ордынцами была для Даниила крайне невыгодна, так как только что закончилась тяжелейшая война с венграми и поляками. В этой ситуации Даниилу Романовичу ничего не оставалось, как ехать на поклон к хану. Правда, предварительно он заручился охранной грамотой, видимо, из опасения, что Батый, зная о переговорах с папой, расправится с ним. Но хан принял Даниила ласково, разрешил ему пить на пиру вместо кумыса вино, что было высшей любезностью, выдал ему ярлык на власть в его княжестве и сделал Даниила своим «мирником»[183]. Это соглашение было и для князя Даниила, и для хана Батыя большим политическим успехом. Батый защитил свою западную границу от внезапного нападения крестоносцев, а Даниил, после поездки в Сарай, заявил свои права на преемство киевских князей. Он также сумел использовать внешнеполитические выгоды соглашения с татаро-монголами в урегулировании отношений с Венгрией. Король Бела IV сам начал переговоры о мире, «бояше бо ся его, яко был бе в Татарех и победою победи Ростислава и угры его»[184]. Мирный договор был скреплен браком сына Даниила Льва с дочерью венгерского короля. Тогда же Даниил назначил своего хранителя печати Кирилла митрополитом. В 1246 г. князь отправил его на утверждение к патриарху в Никею. Однако Даниил Романович не отказался от своего внешнеполитического курса на выделение Галицко-Волынского княжества вместе с Киевом в самостоятельное государство, ориентированное на Запал. Такая политика в дальнейшем привела к фактическому краху Галицко-Волынской Руси.
В самом конце 1246 г. грозный приказ от великого хана Гуюка прибыть в Каракорум получил Александр Невский. Не исключено, что там его ждала бы та же учесть, что и отца. Но Александр Ярославич, почувствовав опасность, не поехал к Гуюку. Плано Карпини прямо указывает на то, что князь выказал открытое неповиновение[185]. Александр остался в Новгороде, дожидаясь прибытия тела отца. Похороны Ярослава Всеволодовича состоялись во Владимире весной 1247 г. Здесь же на съезде русских князей великим владимирским князем стал брат Ярослава Святослав. Александр Невский получил от великого князя Новгород и граничившее с Новгородом Тверское княжество. Святослав пробыл великим князем около года. В 1248 г. он был смещен своим братом Михаилом Хоробритом, который вскоре был убит в столкновении с литовцами на реке Протве. Право на владимирский стол теперь могли оспаривать Александр Ярославич и Андрей Ярославич. Однако последнее слово оставалось за великим ханом. В 1247 г искать поддержки у Батыя поехал князь Андрей. Вслед за ним отправился к хану Александр.
По всей видимости, первая встреча Александра Невского и Батыя состоялась в июле-августе 1247 г. где-то на Нижней Волге[186]. В «Житии Александра Невского» эта встреча описана следующими словами: «И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим: „Истину мне сказали, что — нет князя, подобного ему“»[187]. Какой в действительности был оказан прием князю Александру, учитывая, что он отказался выполнить приказ прибыть в Каракорум, сказать трудно. Александр Невский пробыл в ставке Батыя до осени 1248 г. Возможно, что уже тогда между двумя знаменитыми полководцами и правителями сложились дружественные, доверительные отношения.
Между тем, противостояние Гуюка и Батыя достигло своего предела. Гуюк, собрав внушительную армию, повел войска против незначительных сил Батыя. Но до поля боя Гуюк не дошел. Великий хан неожиданно скончался, или был убит, при невыясненных обстоятельствах летом 1248 г. в окрестностях Самарканда. В управление страной вступила вдова хана Огуль-Гаймыш (1248–1251)[188]. После получения известия о смерти Гуюка Батый отправил князей в Каракорум. В столице Александр как старший брат получил великое княжение и разрушенный Киев с поселением в 200 дворов, а Андрей богатое Владимирское княжество. Такой своеобразный раздел отцовского наследства вполне укладывался в нормы монгольского права. С точки зрения монгольского династического наследственного права, владельцем отцовского улуса считался младший сын. Хотя он должен был в политических делах подчиняться старшему-брату. Предполагалось, что старший брат успеет обрести имущество, а младшего следует обеспечить[189].
В конце 1249 г. князья возвратились на Русь. Александр Невский несколько месяцев пробыл во Владимире, стольном городе своего брата Андрея, а затем вернулся княжить в Новгород. Никаких ссор из-за наследства между братьями не было. Разногласия начались из-за отношения к Орде. В начале 50-х гг. Андрей Ярославич владимиро-суздальский, Даниил Романович галицко-волынский и Ярослав Ярославич тверской и переяславский пришли к мысли создать оборонительный союз и выступить против Батыя. Косвенным тому подтверждением может служить поездка в 1250 г. по северо-восточным русским княжествам митрополита Кирилла. Кирилл долгое время был печатником (хранителем княжеской печати) у Даниила и стал митрополитом при его поддержке. Никоновская летопись сообщает, что митрополит «иде изъ Киева въ Чернигова, такоже прииде въ Рязань, такоже прииде въ Суздальскую землю, и сретоша его князи и бояре съ великою честию»[190]. Таким образом, митрополит Кирилл объехал столицы наиболее сильных северо-восточных княжеств[191]. Внешним проявлением складывающегося союза между двумя сильнейшими русскими княжествами может служить женитьба в 1251 г. Андрея Ярославича на дочери Даниила Романовича.
Свою деятельность активизировала папская курия. В 1250 г. глава гибеллинов император Фридрих II скончался, а его империя распалась. Папа Иннокентий IV с полным основанием мог считать себя «главой христианского мира». Казалось бы, победой закончилась борьба ливонских рыцарей в Прибалтике. В 1251 г. литовский князь Миндовг согласился заключить мир с Ливонским орденом и принял крещение по латинскому обряду, что делало его формально союзником папы. В 1252 г. по инициативе курии и при посредничестве короля Белы IV возобновились переговоры между папой и Даниилом Романовичем. В том же году, получив известие, что новым великим ханом стал Мункэ, курия предприняла очередной дипломатический маневр. Иннокентий IV и его союзник французский король Людовик IX отправили в Сарай и в Каракорум новое посольство во главе с Вильгельмом де Рубруквистом. Король предлагал Батыю и Мункэ военный союз против турок-сельджуков и Никейской империи. Людовик IX предлагал также ордынцам принять католичество и оставить Рубруквиста в качестве постоянного дипломатического представителя курии в Сарае. Но здесь папу ожидало глубокое разочарование. Предложения французского короля и курии не встретили сочувствия ни у Батыя, ни у его ставленника Мункэ. В провале миссии Рубруквиста немалую роль, видимо, сыграли и русские дипломаты, которые находились в Сарае[192].
Безрезультатно окончилась попытка папских послов привлечь к совместному выступлению против монголо-татар Александра Невского. В 1251 г. послы посетили князя в Новгороде в надежде склонить его к унии. В «Житии Александра Невского» летописец пишет, что послы обратились к князю со словами папы: «Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля твоя велика. Потому и прислали к тебе из двенадцати кардиналов двух умнейших — Агалдада и Гемонта, чтобы послушал ты речи их о законе Божьем». Александр «съ мудрици своими» не стали вступать в дискуссию с кардиналами, а ответили в письме папе, что о законе божьем сами все хорошо знают, «а от вас учения не приемлем». После такого ответа послы «вьзвратишася вьсвояси»[193].
