Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря.

Впереди снова усилился артиллерийский огонь. Связываемся с командирами батальонов. Они док­ладывают: вступили в бой. Несколько снарядов ра­зорвалось недалеко от нас. Один так близко, что меня обдало горячей волной. Как по команде, мы с Жегловым бросились к танкам. Наши машины дви­нулись вперед, к пойме реки Шкло. Беру у коман­дира танка наушники, переключаю на себя, прислу­шиваюсь. Вот сквозь вой и грохот прорывается хриплый голос:

— Первый, первый, я второй...

Это майор Колхидашвили. Вызывает команди­ра полка. Что сообщит он, какие вести долетят до нас? Треск в наушниках не прекращается. Скорей, скорей бы доложил о происходящем... Как томи­тельны и долги секунды ожидания.

— Я второй, я второй, — продолжает Колхидашвили. — Батальон пехоты и пятнадцать танков противника прорвались к мосту у деревни Шкло... Веду бой...

Не выдержав, открываю люк, смотрю туда, от­куда доносится близкая канонада. Это на левом фланге полка, как раз там, где находится батальон Колхидашвили. Один за другим снопы огня и дыма вырываются из пушки нашего танка. «Куда он стре­ляет?» — мелькнула тревожная мысль. Ведь против­ника пока не видно, а боекомплект у танка не столь велик— 100 артиллерийских снарядов и 3600 пу­леметных патронов.

— Куда стреляете? — кричу наводчику.

— В сторону фашистов, — отвечает он.

— А цель видите?

— Нет...

— Почему же спешите? У артиллеристов есть правило: не вижу — не стреляю. Так надо и нам... 

Водитель прибавил газ, и вскоре мы оказались на месте только что разыгравшегося первого встречного боя с врагом, который принял батальон майора Щеглова. На поле застыли три немецких танка. Они еще не успели сгореть, и багровое пла­мя вырывается у них из башен и люков. Ползет в сторону густой дым, рвутся боеприпасы. Слева от дороги на Краковец в болотистой пойме застряли пять наших танков. Три из них продолжают вести огонь, у двух хлопочут танкисты, прилаживая к гу­сеницам бревна для самовытаскивания.

По башне одной из тридцатьчетверок скользнул немецкий снаряд, высек сноп искр и с воем пронесся над нами. За рекой вновь слышатся выстрелы, и в нашем расположении беспорядочно грохочут взрывы.

Как же проходил этот первый бой? Начался он так. Захватив мост через реку Шкло у деревни Краковец, вражеские танки двинулись на позиции, ко­торые успела занять здесь наша пехота. В этот мо­мент сюда подошла рота старшего лейтенанта Бесчетнова.

Первую вражескую атаку рота отбила, но это да­лось нелегко: три наших танка вышли из строя, был тяжело ранен командир батальона майор Щеглов. В командование батальоном вступил Бесчетнов. Он попытался установить связь с другими батальона­ми — не получилось. А впереди уже слышался тя­желый рокот танковых двигателей — в долину реки Шкло спускались еще десять гитлеровских танков. Тогда Бесчетнов подал команду: 

— Всем! Стой! С места огонь!

Стреляя на ходу, немецкие танки устремились прямо на позиции роты Бесчетнова. Приблизитель­но с пятиста метров они были встречены дружным огнем. Первый вражеский танк подбил лейтенант И.Д. Рощин, второй поджег экипаж командира роты, вскоре с разорванной гусеницей завертелась на месте и третья фашистская машина. Не помогла немцам и авиация, неожиданно налетевшая на бо­евой порядок батальона. Оставив на поле боя не­сколько подбитых и сожженных танков, гитлеровцы отошли...

— Быстрее вытаскивайте застрявшие машины, — приказал я Бесчетнову. — Немцы могут повторить атаку.

От командира полка я отстал при подходе к реке Шкло и сейчас не знал, где он, какое решение при­нял, когда два наших батальона встретились с вра­гом. Брала обида, что, выполняя приказ командира корпуса, я по существу оказался в роли рядового танкиста, оторвался от штаба полка, не имел связи со штабом дивизии. Знал лишь то, что видел сам и что услышал от командира роты старшего лейтенан­та Бесчетнова.

Попытался найти в эфире радиостанцию Жеглова. Она не отвечала. К счастью, удалось связаться со вторым батальоном. Вступив с ходу в бой, он отбросил немецкую пехоту и танки. Колхидашвили повел роты вперед, но, встретив сильный огонь вражеской артиллерии и танков, вынужден был остановиться. Две роты первого батальона были где-то на левом фланге. Приказал старшему лейтенанту Бесчетнову установить с ними связь. Третий батальон, свернув с дороги, над которой то и дело кружили вражеские самолеты, остановился недалеко в лесу и ждал приказа. Снова и снова бросаю в эфир:

— Первый, первый, отвечай!

В наушниках только треск и далекий перестук морзянки. Казалось, еще секунда, и через этот шум прорвется знакомый голос Жеглова. Как нужны сей­час его слово, приказ! Он должен решить: что де­лать батальонам, столкнувшимся с врагом и уже понесшим первые потери. Это надо решать немед­ленно, иначе заминка, бездействие лишит нас даже надежды на успех.

Жеглов не отвечал. Где он, что с ним? Может, уже в штабе и на чем свет ругает меня, что без на­добности застрял в батальоне и не выполняю сво­их прямых обязанностей? Быстрее туда! Пока нем­цы откатились, нарвавшись на огонь наших танки­стов, надо успеть многое: доложить штабу диви­зии обстановку, прямо сказать, что впереди нас ни­каких частей нет. А самое главное — выяснить, ка­кую задачу выполнять полку в дальнейшем. Может быть, такие указания уже поступили в штаб полка, а я теряю время и ничего не делаю для их выпол-

Войска из тыловых районов выдвигаются навстречу агрессору.

нения. За пять часов марша мы сожгли немало го­рючего, встретились с врагом и израсходовали часть боекомплекта. Надо позаботиться и об обес­печении танкистов всем необходимым. Но где тылы?

Штаб полка я нашел на опушке рощи. Под со­снами стоял штабной автобус, недалеко от него — радиостанция. Штаб уже развернул работу: у теле­фонного узла хлопотали связисты, на посту стояли часовые. Время от времени они настороженно по­сматривали вверх, когда слышался гул немецких самолетов. Что ж, война — это опасность, и люди не сразу свыкаются с ней. Недалеко от машин бойцы успели вырыть небольшие окопчики, как учили их в мирное время.

Из штабного автобуса выпрыгнул заместитель начальника штаба капитан А. С. Кривошеее. Тонкие черные брови насуплены, лицо осунулось. Он хотел доложить мне по-уставному, но рука не дотянулась до головного убора и, опустив ее, капитан упавшим голосом произнес:

— Погиб командир полка...

Сердце похолодело. Я смотрел на Кривошеева, еще не вполне веря в случившееся. Неужели нет больше Жеглова? Снял танковый шлем, не находя слов выразить свое горе. А капитан Кривошеев, не дожидаясь моего ответа на первую тяжелую весть, добавил:

— Тяжело ранен комбат первого Щеглов...

— Товарищ капитан, вас к телефону, — крикнул связист из автобуса.

Звонил командир дивизии полковник Пушкин. Сухо поздоровавшись, строго спросил:

— Что же это вы командира полка не уберегли? Первый бой — и такая потеря...

— Мы же не знали, что немцы прорвались через оборону частей прикрытия, — ответил я после небольшой паузы. — Считали, что впереди нас пехота...

— Учитесь, учитесь воевать с первого боя, — не то мне, не то всем сказал Пушкин... — Командиром полка решено назначить вас, начальником штаба — капитана Кривошеева.

Ефим Григорьевич немного помолчал, видимо, давал время понять ответственность, которую воз­лагал на меня, а затем добавил:

— Не теряйте ни минуты. Берите полк в руки. Это война. За промедление она наказывает... Как оцениваете обстановку сейчас?

Я сообщил, что мне было известно. Доклад явно не удовлетворил Пушкина.

— Для грамотного боя этого мало, — заметил он. — Разберитесь в обстановке по-настоящему и доложите. Постарайтесь успеть, пока противник не возобновил активность.

На этом наш разговор закончился. Надо было действовать, напрягать все силы, всю волю, выяс­нить все необходимое, чтобы вести бой не вслепую, а наверняка. Мы, только что назначенные командир полка и начальник штаба, решили направить три разведывательных дозора в направлении деревень Нагачев, Свиданица, Краковец с задачей установить силы немцев. Помощника начальника штаба стар­шего лейтенанта Сизова я послал разыскивать шта­бы общевойсковых частей, прикрывавших границу. Помощник по технической части военный инженер 3-го ранга Ф.Л. Бялоцкий отправился с эвакосредствами вытаскивать танки, застрявшие в пойме реки Шкло. Начальник медслужбы полка военврач 3-го ранга Н. М. Дмитриев развернул полковой медицин­ский пункт, военфельдшер Г. С. Королев стал разыс­кивать раненых.

Мой скромный боевой опыт подсказывал, что в сложившейся ситуации лучше всего самому побы­вать в батальонах и ротах, поближе присмотреться к людям, посоветоваться с ними. Ведь, кроме ра­ботников штаба, меня пока никто не знал. Даже с командирами батальонов я не успел познакомиться. Одного из них уже нет в строю. Да и с команди­рами рот и взводов очень важно поговорить. Пусть накоротке, но и это поможет понять, почувствовать, что сейчас происходит в душах людей, на кого мож­но больше всего положиться в трудную минуту...