А. Саммерс - Дело Романовых, или Расстрел, которого не было
Затем Юровский тогда же приказал ему бежать в команду и сказать, чтобы команда не волновалась, если будут слышны выстрелы. Когда он пошел в команду, то еще в доме последовало два выстрела, а навстречу ему попали бегущие из команды разводящие Иван Старков и Константин Добрынин. Последние, встретясь с ним еще на улице у дома, спросили его: «Что, точно ли застрелили Николая И? Вместо него, чтоб другого не застрелили, а то тебе отвечать приведется, ты принимал его».
На это он им ответил, что лично видел, что они застрелены, т. е. Николай и его семья, и предложил им идти в команду и успокоить, чтобы охрана не волновалась. Видел он, Медведев, что таким образом расстреляны были: бывший император Николай II, супруга его Александра Федоровна, сын Алексей, четыре дочери, доктор Боткин и прислуга: повар, официант, горничная. У каждого было по несколько огнестрельных ран в разных местах тела, лица у всех были залиты кровью, одежда у всех также была в крови.
Покойные, видимо, ничего до самого момента расстрела о грозящей им опасности не знали. Сам он, Медведев, участия в расстреле не принимал.
Когда он, Медведев, вернулся к Юровскому в комнату, то Юровский приказал ему привести несколько человек из охраны и перенести тела убитых на автомобиль. Он созвал больше 10 человек из караульных, а кого именно, теперь не упомнит. Сделали носилки из двух оглоблей от саней, стоявших во дворе около сарая. К ним привязали веревкой простыню и таким образом перенесли все трупы в автомобиль.
Со всех членов царской семьи сняли, у кого были на руках, когда они были еще в комнате, кольца, браслеты и двое золотых часов. Вещи эти тут же передали коменданту Юровскому. Сколько было снято с умерших колец и браслетов, он не знает.
Все одиннадцать трупов тогда же увезли со двора на автомобиле. Автомобиль с трупами был особый грузовик, который был доставлен во двор под вечер. На автомобиле этом с трупами уехали два члена следственной комиссии, один из коих был Ермаков, а другой, вышеописанных примет, ему неизвестный. Шофер на этом автомобиле был, кажется, Люханов, по фамилии. Человек он среднего роста, коренастый, на вид более 30 лет, лицо бугревистое (угреватое). Трупы убитых были положены на автомобиль на серое солдатское сукно и сверху прикрыли тем же сукном. Сукно было взято в том же помещении дома, где оно хранилось куском.
Куда были увезены трупы, он, Медведев, достоверно не знает и никого об этом тогда не расспрашивал.
После увоза трупов из дома, комендант Юровский приказал позвать команду и вымыть пол в комнате, где был произведен расстрел, а также вымыть кровь во дворе, на парадном крыльце двора и где стоял автомобиль, что и было сделано охранниками.
Когда это все было сделано, Юровский ушел со двора в комендантскую в доме, а он, Медведев, удалился в дом Попова, где жили караульные, и до утра из дома не выходил».
Рассказ допрашиваемого Медведева выглядит убедительным. Это воспоминание человека, который видел состояние места преступления, сразу же после расстрела, и видел трупы. Следствие, проводимое по делу Романовых, получило уже подобное свидетельство, правда более слабое.
В октябре 1918 года, прежде, чем Соколов занял должность, и задолго до того, как появился Медведев, следователь Сергеев допросил другого бывшего охранника по имени Михаил Летемин. Летемин сам в Доме Ипатьева ночью 16 июля не был, но ему рассказали о произошедшем, когда он утром пришел на дежурство. Рассказал ему Андрей Стреко-тин, который утверждал, что во время его дежурства мимо него прошла семья, и видел сцену расстрела между полуночью и четырьмя часами утра.
Летемин усомнился в рассказанном, сказав, что должно быть много пулевых отверстий в комнате, больше, чем их было. Стрекотин ответил: «Почему много? Горничная царицы спряталась за подушку, в которую попало много пуль…» Летемин сказал, что должно быть много крови, но ему ответили, что кровь ночью вымыли.
У нас также есть показания двух других охранников, Филиппа Проскурякова и Анатолия Якимова, которые были допрошены позже Медведева в 1919 году. Проскуряков рассказал, что он напился с другом ночью 16 июля, и Медведев посадил их под арест в баню, которая находилась через дорогу, чтобы они протрезвели. В 3 часа ночи пришел Медведев, разбудил и приказал идти в Дом Ипатьева. В комнатах стоял как бы туман от порохового дыма и пахло порохом. В задней комнате, с решеткой в окне, которая рядом с кладовой, в стенах и в полу были пулевые отверстия. Там, где в стенах и полу были пулевые отверстия, вокруг них была кровь. По приказу Медведева он и другие охранники вымыли полы, чтобы уничтожить следы крови. Информация о том, что расстреляна вся семья Романовых, была получена Летеминым от Медведева и Стрекотина.
Четвертое свидетельство было получено от Анатолия Якимова, болтовня которого явилась источником самого первого рассказа о расстреле, еще в июле 1918 гола. Тогда он рассказал своей сестре, которая передала это своему знакомому, который в свою очередь рассказал человеку по имени Горшков. Горшков передал ее слова и.д. прокурора Кутузову.
30 июля 1918 года через две недели после исчезновения Романовых следователь Сергеев определил это свидетельство как «сфабрикованное». Арестованный семь месяцев спустя, Якимов рассказал эту историю снова, на этот раз следователю Соколову. Он сказал, что в ночь убийства он был разбужен в 4.00 двумя товарищами, Клешневым и Дерябиным. После того, как проснулись другие охранники из внешней охраны, они взволнованно рассказали, что во время своего дежурства они видели всех Романовых, которых вели расстреливать. Рассказ Якимова интересен тем, что он содержит детали, в частности он уточняет, как размещались в расстрельной комнате члены императорской семьи.
В показаниях охранников есть много несоответствий, в частности они слишком подробны, чтобы им безоговорочно верить. Они отличаются, например, в том, кто и что говорил перед тем, как началась стрельба; они расходятся в показаниях, говоря о времени, когда происходили эти события, сколько прошло времени с полуночи до рассвета.
Один из свидетелей говорит, что для некоторых членов императорской семьи были принесены стулья, в то время, когда другой определенно говорит, что все при расстреле стояли.
Иногда свидетельства становятся настолько противоречащими друг другу, что возникает вопрос, а были ли свидетели там вообще, и сколько реальных фактов содержится в их свидетельствах.
Один пример — описание горничной Демидовой. Проскуряков описывает ее как «лет 40, высокая, худая, смуглая». Якимов, однако, описывает ее «высокой и крепкой блондинкой, в возрасте от 30 до 35…»
Конечно, нельзя ожидать, чтобы у охранников была фотографическая память, но, в конце концов, была только одна девица, и свидетели видели ее ежедневно, в течение нескольких недель.
Иногда, свидетельства могут казаться подозрительными, если свидетели очень хорошо помнят подробности. Описание Якимовым сцены убийства — слишком подробное для человека, который услышал эту историю несколько месяцев назад, будучи разбуженным рано утром, от двух взволнованных охранников, наблюдавших за этой сценой через разные окна.
Суд, если бы он состоялся, должен был бы рассмотреть и свидетельства и противоречия в показаниях. И это заняло бы не одну неделю.
Но есть одно, решающее обстоятельство — ни один свидетель не видел лично сцену убийства, только Медведев утверждал, что он видел трупы. Предполагая, что свидетельства были «изготовлены», как в случае с шифрованной телеграммой, следует тщательно рассмотреть источники этих свидетельств, и прежде всего показания Медведева. Если мы обратим внимание на время появления этих свидетелей, мы увидим, что они появились один за другим в то же время, что и подозрительная телеграмма — когда Сергеева отстранили от Дела, а Соколов только, что был назначен.
До февраля 1919 года у следствия было только показание Горшкова, прошедшее через четверо рук (который сказал, что все члены семьи были убиты наверху в столовой), и неубедительная версия, рассказанная Летеминым (который не был в Доме Ипатьева ночью и сомневался относительно рассказанного ему на следующий день).
Единственный свидетель, показания которого, действительно, заслуживают внимания, Медведев, неожиданно появляется 11 февраля 1919 года, и затем Проскуряков, и позже Якимов, следуя один за другим в течение марта и апреля. Все трое были арестованы тем же самым старательным агентом уголовного розыска Алексеевым.
Свидетельство Медведева появилось в материалах уголовного дела в самое подходящее время, как раз после того, как генерал Дитерихс прекратил гражданское следствие и забрал материалы следствия и вещественные доказательства.
Новые материалы, большинство из которых не опубликованы, рассказывают о подозрительных обстоятельствах, сопровождающих эпизод с Медведевым, и заставляют предположить, что в его рассказ или вмешались белогвардейские чиновники, арестовавшие и допрашивающие его, или же Он полностью выдуман.
