Борис Акунин - Северный Часовой и другие сюжеты
Вообще-то в реальной жизни, в отличие от кино, если один человек затевает перестрелку с целой командой, его быстро убивают. Потому что в ответ на одну пулю летит десять или двадцать. Но Кроми метко стрелял не только торпедами. Он свалил трех чекистов, а потом был убит. Потому что жизнь – не кино и не роман.
Эх, если бы эту сцену описывал беллетрист, героический капитан обязательно уцелел бы. Ка-ак подпрыгнул бы, зацепился бы за портьеру, перемахнул на подоконник, все время продолжая палить из пистолета, да вышиб ногой стекло, да – во двор, в вихре осколков. А там, внизу, конечно, лежало бы какое-нибудь сено. Скок на забор, кувырк на улицу, и поминай как звали.
Но храброму капитану прострелили его отчаянную голову, и он упал, и его увезли в морг.
Лестница, с которой скатился отважный капитан
Это я всё к чему пишу?
К тому, уважаемые читатели, что я – не суровый Господь Бог, а беллетрист, и у меня супермены почем зря не погибают. Мало ли что Фандорину стреляли в голову? Разве супермены от такой ерунды погибают?
Японский бог
13.09.2014
Японцы прежних времен очень любили воевать и погибать за Синто, Микадо и Ямато. Как говорил персонаж из моего романа «Алмазная колесница»: «Японцев хлебом не корми, только бы кто-нибудь красиво умер». Смерть на войне считалась у них самой красивой из всех. Павшие смертью храбрых удостаивались разных почетных наград, в том числе, с нашей точки зрения, странных – например, военных посмертно производили в следующий чин (то-то счастье). А наиглавнейшим героям присваивали звание 軍神 («гундзин»), что означает «бог войны».
Про одного из таких богов я и хочу вам рассказать. Я этого конкретного японского бога давно люблю и хочу, чтобы вы тоже его полюбили.
Сначала объясню, при каких обстоятельствах мы познакомились.
В семидесятые годы, когда я был студентом-стажером в японском университете, телеканал NHK позвал нас сотоварищи на кинопробы. Для сериала про войну 1904–1905 годов нужны были русские морские офицеры. Сотоварищей взяли, меня забраковали. Помню, я ужасно обиделся, потому что был уверен в своей киногеничности. Утешил себя тем, что у меня просто слишком длинные волосы для морского офицера. И вообще японцы в европейской красоте ничего не смыслят.
Но потом оказалось, что мне здорово повезло. Моих приятелей, попавших на съемки, в бессчетном количестве дублей молотил и кидал на пол японский персонаж – какой-то туземный герой и гений дзюдо.
Так я впервые узнал о существовании капитана Такэо Хиросэ и заинтересовался им. Кто из вас читал упомянутый выше роман, думаю, опознает в биографии капитана некоторые черты моего (и отчасти купринского) Рыбникова.
Такэо Хиросэ (1868–1904)
Хиросэ был военным моряком, талантливым дзюдоистом и, как говорят японцы, истинно «искренним человеком», а по-нашему, человеком чести.
Для нас он любопытен тем, что хорошо знал русский язык, перед войной славно пошпионил на русском Дальнем Востоке, а потом служил военно-морским агентом (по-современному атташе) в Петербурге, где обзавелся широкими светскими связями и оставил по себе самые добрые воспоминания. Кажется, он сильно полюбил Россию – как-то это в нем уживалось со шпионством и подготовкой к войне.
Когда она грянула, капитан третьего ранга Хиросэ оказался под Порт-Артуром. Погиб на первом же этапе боевых действий. Ему было тридцать пять лет.
Звание бога он заслужил вот чем.
Вызвался командовать брандером (судном, начиненным взрывчаткой), который должен был устроить диверсию на порт-артурском рейде. Вылазка оказалась неудачной – русские артиллеристы были начеку. Команде, состоявшей из добровольцев, пришлось срочно ретироваться. Они уже почти вышли из-под обстрела, когда Хиросэ заметил, что одного из людей не хватает – тот остался на брошенном, потерявшем управление брандере.
И капитан решил, что не уйдет, пока не выяснит, что с матросом.
Можно было просто какое-то время подождать, не выберется ли отставший вплавь.
Можно было послать на выручку кого-то из подчиненных.
Мертвый Хиросэ на палубе русского корабля
Но Хиросэ поступил иначе. Вернулся на обреченный брандер один и трижды облазил его сверху донизу в поисках пропавшего члена экипажа. Наверняка спустился бы в трюм и в четвертый раз, но здесь японскому сорви-голове (сорри за безвкусный каламбур) оторвало голову снарядом.
Вот и вся история.
Наши подобрали тело храброго японца и предали почетному погребению.
А соотечественники произвели его в капитаны второго ранга, дали вместо четвертого дана дзюдо аж шестой и провозгласили «гундзином». Больше ста лет с тех пор прошло – помнят. Недавно еще один сериал про него сняли.
Отлично понимаю японцев. Настоящий герой и бог войны – не тот, кто накрошил кучу врагов, а тот, кто положил душу за други своя. Поэтому лично я не променяю капитана Хиросэ и на тысячу камикадзе.
Отважный капитан в бронзе и на телеэкране
А из русских «богов войны» я с детства больше всего любил Александра Матросова. И еще Якова Кульнева, первого русского генерала, павшего в войне 1812 года (прикрывая отход армии, был смертельно ранен возле пушки, что генералу вроде бы как-то и не по чину).
Еще немного про моего любимого японского бога.
Он очень серьезно относился к морской службе. Считал, что настоящий морской офицер не имеет права жениться – то есть правильно трактовал вопрос о Большом и Малом мирах: не хотел предавать ни тот, ни другой.
В Петербурге Хиросэ полюбил русскую барышню – некую Ариадну Ковалевскую. Она, кажется, тоже была к нему неравнодушна, но военный дипломат так с ней и не объяснился. Между прочим, правильно сделал. Не представляю, как столь цельный человек во время войны выкарабкивался бы из тяжкой моральной дилеммы. Наверное, сделал бы харакири. В общем, молодец, что не стал портить девушке жизнь.
Вот письмо, в котором он рассказывает родственнице-японке об Ариадне-сан, и говорит, что красавица с картинки очень на нее похожа.
На самом деле Ариадна Анатольевна выглядела несколько иначе.
Интересно, как сложилась ее дальнейшая жизнь?
А это они оба в недавнем телесериале, причем Ковалевскую играет изменщица Марина Александрова, некогда дебютировавшая в экранизации моего «Азазеля»:
Странные сближенья: разбила сердце японофилу Фандорину, потом русофилу-самураю
Последняя из могикан
27.09.2014
Точнее, из Митфордов. Тех самых сестер Митфорд, чьи имена мне постоянно попадались при сборе материала для «Шпионского романа», интрига которого построена вокруг перелета Гесса в Англию.
Я думал, сестры Митфорд давно унесены ветром из этого мира в историю. А оказывается, последняя из них, вдовствующая герцогиня Девонширская, умерла только что. На девяносто пятом году жизни.
Давайте расскажу тем, кто не знает, что это были за сестры.
Нормальные такие (а стало быть, ненормальные) аристократические англичанки, как из сериала «Аббатство Даунтон», который я еще не раз здесь помяну. Дочки эксцентричного (какого же еще?) лорда, хваставшегося тем, что он за всю жизнь прочитал только один роман – «Белый клык» и на этом решил остановиться, потому что лучше все равно ничего написать невозможно.
Сестер было шестеро. В тридцатые и сороковые годы их имена постоянно мелькали в газетах, причем на разных страницах: кто-то фигурировал в разделе светской хроники, кто-то – литературы, кто-то – политики.
Все барышни выросли яркими индивидуальностями. Старшая, Нэнси (фото вверху) стала знаменитой писательницей из круга Ивлина Во.
Диана вышла замуж за лидера британских фашистов Освальда Мосли. Брачная церемония состоялась дома у Геббельса; почетным гостем был Адольф Гитлер. Во время войны Диана вместе с мужем была интернирована за свои нацистские взгляды, от которых не отказалась до конца своей долгой жизни (умерла она 93-летней). Леди Мосли упорно твердила, что Гитлер был очень милый человек, желавший миру одного лишь добра, а еще у него были прекрасные голубые глаза.
Диана и ее сестра Юнити на нацистском съезде в Нюрнберге. Действительно: все жутко милые
Третья сестра, Юнити, любила вождя германской нации еще горячее – кажется, не только в платоническом смысле. Он же называл ее чистейшим образцом арийской женщины.
Когда началась война, Юнити находилась в Германии. Конфликта между любовью к родине и любовью к фюреру она не перенесла: дважды выстрелила себе в голову из подаренного Адольфом пистолета. Выжила. По личному разрешению Гитлера была отправлена домой, где несколько лет доживала инвалидкой и умерла от последствий ранения.
