Борис Акунин - Самая таинственная тайна и другие сюжеты

Борис Акунин

Самая таинственная тайна и другие сюжеты

Это третья книга серии «Любовь к истории», где собраны публикации из моего блога в «Живом журнале». Большинство новелл действительно посвящены историческим событиям и историческим персонажам, как очень известным, так и совсем забытым. Но не нужно относиться к этим текстам как к источнику фактической информации — они не столько про саму историю, сколько именно про любовь к ней, то есть про мысли и чувства, которые вызывают у меня сюжеты из прошлого. В интернет-блоге я много пишу и про современность, но в книгу большинство этих «постов» не попали, поскольку «злоба дня» недолговечна и по прошествии нескольких месяцев забывается или утрачивает актуальность, зато история не устареет никогда.

Книга состоит из двух неравных частей.

Сначала даны исторические миниатюры, некоторые из которых являются для читателей приглашением к разговору или даже намеренно провоцируют их на спор (как, например, самая первая). В интернете за каждой такой темой следует оживленное и содержательное обсуждение, в котором обычно участвуют сотни людей.

После сюжетных зарисовок следует раздел «Опросы и вопросы», посвященный обратной связи с сетевой аудиторией. Тысячи читателей принимают участие в голосованиях на самые разные темы, а члены «Благородного Собрания» (так называется сообщество постоянных читателей-комментаторов клуба) задают автору вопросы, ответить на которые бывает очень непросто.

Если заинтересуетесь жизнью блога — добро пожаловать на http://borisakunin.livejournal.com. Там много интересного и помимо моих текстов. Пожалуй, самое ценное — атмосфера взаимоуважения в общении между членами сообщества, большая редкость в «дикой степи», которой сегодня является российское сетевое пространство.

Одна из самых безусловных истин гласит: кто не знает истории, тот не понимает современности. А я бы сказал так: «Любите историю, и современность вас полюбит».

Импортный продукт

07.06.2012

А ведь находятся люди, которым всё бы ругать тлетворное влияние Запада!

Знаете ли вы, что Любовь — продукт импортный, завезенный в Россию всего лишь десять поколений назад и привившийся на нашей почве небыстро?

Я сделал для себя это открытие, когда в качестве А. О. Брусникина придумывал любовную линию для романа «Девятный Спас», из петровской эпохи. Полез в источники за примерами старорусской любовной лексики — и обнаружил, что таковая отсутствует, ибо никакой любви в нашей стране триста лет назад, кажется, еще не существовало.

Я имею в виду любовь как чувство, при помощи которого физиологическим отношениям придается возвышенно-романтический сверхсмысл.

В Московии этого понятия, похоже, не было. Жениться женились, блудить блудили, но о чувствах как-то никто не заикался. Все сказки про влюбленных царевичей и оживающих от поцелуя спящих красавицах появились значительно позднее — в основном в 19 веке. А предки обходились без всяких там «я тебя люблю, жить без тебя не могу». Первоначально, в петровские времена, это экзотическое и модное состояние называлось иностранным словом «амур», его завезли в Россию чужеземцы вместе с алонжевыми париками, земляным яблоком и кофеем. Предаваться столь изысканной эмоции можно было лишь где-нибудь на ассамблее, с бритым подбородком и табачной трубкой в руке. Полагалось вздыхать, закатывать глаза и изображать сердечное страдание — такой вот новый тренд возник в узких кругах продвинутой молодежи.

Этот лубок наши скопипастили с европейской гравюры

Существуют разные мнения по поводу того, кто был первым русским лирическим поэтом и когда появилось первое любовное стихотворение.

Очевидно, эту славу следует разделить между Антиохом Кантемиром и Василием Тредиаковским. Кантемир начал воспевать любовь чуть раньше. В юности он слагал какие-то «Любовны песни», но они до нас не дошли, а сам поэт, повзрослев, отзывался о подобном сочинительстве пренебрежительно:

Любовны песни писать, я чаю, тех дело,Коих столько ум неспел, сколько слабо тело.

Зато любовная лирика Тредиаковского сохранилась. Она датирована 1730 годом, который, очевидно, и следует считать официальным рождением Русской Любви:

Без любви и без страстиВсе дни суть неприятны:Вздыхать надо, чтоб сластиЛюбовны были знатны.

Красивый Кантемир, разочаровавшийся в любовной поэзии

Прямо скажем, не девяностый сонет Шекспира, но чем богаты.

У меня в этой связи есть вопрос. Ну хорошо, слова «любовь» в его нынешнем смысле на Руси не существовало. Но сама-то любовь была или нет? Замирало ли сердце от восторга и тоски? Разила ли душу магическая молния? Разверзалось ли небо? Останавливала ли Земля свое вращение? Становилась ли жизнь не мила без любимой?

Некрасивый Тредиаковский, первый соловей Русской Любви

Или же все эти нервно-эмоциональные явления возникли позднее — когда поэты и писатели подробно объяснили читателям, что такое любовь и как должен происходить сей процесс?

Эта версия мне как сочинителю лестна и приятна, но все же берет некоторое сомнение.

Еще раз про любовь

09.06.2012

Спасибо всем, кто в ответ на предыдущий пост кинулся защищать честь отечества и сурово опроверг мои инсинуации относительно того, что на Руси в допетровскую эпоху романтической любви не существовало. Я, конечно, не ожидал, что столь многие воспримут незатейливый троллинг всерьез.

Вопрос о том, всегда ли существовала на свете любовь, вообще-то аргументированного ответа не требует. Во-первых, ®«а не нужно никаких доказательств»; во-вторых, у каждого имеется личный опыт. vl2011 в комментах написал: «Года в три я влюбился. Яне сказал об этом ни маме, ни папе — никому. Я не умел понять, что это за штука, помогающая легко проснуться зимним тёмным утром и радостно шагать по морозу в ненавистный детский сад, где — ЛЮДА ТРУШИНА. Я помню об этом и теперь, через 57 лет». Вот именно. С мной то же самое произошло в четырехлетнем возрасте, когда я слова «любовь» еще знать не знал.

Те, кто не поленился прочитать комменты (а они интересные), узнали массу полезных сведений об истории любовной литературы и романтических отношений. Хочу внести свою лепту в эту уже не шуточную, а почти научную дискуссию.

Из институтского курса истории мировой литературы я запомнил, что возвышенная любовь встречается в античной поэзии; потом надолго исчезает под гнетом унылого раннего Средневековья; оживает в восточной литературе; оттуда, веке этак в двенадцатом, попадает на юг Франции, а далее на прозрачных крылах разлетается по всему европейскому континенту.

Куртуазная любовь

Но любовь — та самая, заставляющая забыть о земных и даже небесных благах — существовала и до трубадуров, до рыцарского служения Даме Сердца.

Расскажу историю из совсем глухих времен — про то, как один мужчина, не читавший любовной литературы (за неимением оной), сражался за свою любовь с людьми и даже с самим Господом Богом.

Король Роберт Благочестивый (972—1031), сын Гуго Капета, в 18 лет был вынужден жениться на даме, которая была не то на двадцать, не то на тридцать лет старше. (Из-за разницы в возрасте Роберт, очевидно, и стал таким благочестивым.) Он славился истовой набожностью, сочинял церковные песнопения, сторонился плотских удовольствий. Но в двадцать два года августейший постник встретил Берту, жену графа Блуаского, и влюбился на всю жизнь. Графиня уже имела пятерых детей и по меркам того времени была немолода (27 лет), однако у влюбленных, как известно, зрение устроено особенным образом. Берта показалась королю прекраснейшей из женщин.

Сначала он объявил графу де Блуа войну, чтобы избавить любимую от супруга. Граф очень кстати умер собственной смертью, и король немедленно посватался к вдове. Та согласилась, но хэппи-энда не произошло.

Церковь запрещала браки между родственниками вплоть до седьмой степени и соблюдала это правило очень строго. Найти приличную невесту европейским монархам было трудно — все правящие дома уже состояли в родстве. Жен приходилось искать за тридевять земель. Один из французских королей, как мы помним, был вынужден заслать сватов аж в Киев, к Анне Ярославне.

А Роберт и Берта были то ли троюродными, то ли четвероюродными. Поэтому папа римский позволения на брак не дал.

И у короля разом всю благочестивость как рукой сняло. Поставив на кон престол, жизнь, даже спасение души, он ослушался его святейшества. Женился.