Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич
Царица М.М. Сыробоярской 9 декабря 1917 г. Тобольск.
Много о Вас, милая, думаю: грустно и тоскливо на душе. Тяжела разлука с дорогими и любимыми... без известий.
По Господь милостив и их охраняет, и услышит молитвы, и видит слезы матери. Боже мой — эти переговоры о мире[1153]... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит. По-моему, самое худшее прошло хотя много еще тяжелого впереди. Но душа как-то чувствует свет. Невозможно падать духом. Чувствуешь, что что-то свыше поддерживает все время и дает надежды на лучшие дни, светлые. Но терпеть надо еще и... молиться. Милая, читайте теперь почаще акафист “Нечаянной Радости” (образ в Кремле). Я ее много читаю, и нужна она всем крепко верующим.
Рождество близко и... мир, но мир душевный хочется видеть в русских сердцах, а не измену с немцами. Солнце сияет за тучами, мы его только не видим, но оно старается нам показаться — откроем глаза, поднимем сердца, раскроем души, призовем Матерь Божью на помощь Родине. Сегодня праздник Нечаянной Радости. Господь с Вами, милая. Горячо Вас люблю, за Вас обоих молюсь и за Россию.
Сестра
Царица А.В. Сыробоярскому 10 декабря 1917 г. Тобольск
Какие теперь грустные праздники! Помню письма с фронта прошлую зиму как елку готовили — концерт, подарки старой части тоже. Да — хорошо, что заранее не знаем, что судьба нам готовит!
Да, живешь в прошлом и в надежде лучших дней. Не надо так мрачно смотреть — голову наверх — бодрее всем в глазасмотреть. — Никогда надежду не терять — непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар. Не все потеряно — страна молодая как после смертельной болезни, организм еще больше окрепнет так и с дорогой Родиной будет. Вспомните мои слова — я так много пережила, страдала — старая в сравнении с Вами — все-таки сильнее верю и надеюсь, чем Вы.
Господь испытывает — а потом облегчит — полечит все ужасные раны. Немного еще потерпеть, с новым годом будут лучшие дни — хотя много еще тяжелого впереди — больно, столько кровопролитий, больно ужасно! Но правда должна окончательно победить. Вы молоды годами, много еще впереди работы всем, острый период пройдет, и тогда придется всеми силами снова работать, строить, творить. поправить, чтобы Родина окрепла. Бывают времена, когда нигде себе места не найдешь, да я этого еще не испытывала, всегда была занята чем-то, благодаря Богу, раньше все в большом виде, теперь с детьми. Вам, конечно, в сто раз хуже, но поверьте мне, не может быть вечно плохо. Не могу Вас убедить, так как ничего не знаю о Вас, но глубоко верю в Божие милосердие и справедливость — надо страдать за большой грех, искупить вину, — потом поймете.
Будем обо всем этом говорить, но где, когда, как — это Богу одному известно. Как же жить, если нет надежды? Надо быть бодрым, и тогда Господь даст душевный мир.
Больно, досадно, обидно, стыдно, страдаешь, все болит, исколото, но тишина на душе, спокойная вера и любовь к Богу, Который Своих не оставит и молитвы усердных услышит, и помилует, и спасет.
Смотрите на любимую природу — там солнце ярко светит, и так она должна в душе светить и удалять черные тучи.
Беспокоюсь за очень дорогих в Петрограде. Плохо там очень, большие беспорядки и ужасы, говорят, опять там — и все-таки душа бодрствует, это Господь Бог дает надежду и спокойствие. Беспокоишься больше 3-х лет за дорогих. Устало сердце, но молишься без конца, и верится.
Скучное пишу Вам, но так хочу моему бывшему раненому другу помочь, и опять не удается — не умею слов найти, но постарайтесь понять, что Бог выше всех, и все Ему возможно, доступно. Люди ничего не могут. Один Он спасет, оттого надо беспрестанно Его просить, умолять спасти Родину дорогую, многострадальную.
Как я счастлива, что мы не за границей, а с ней все переживаем. Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной.
Чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство — мы одно составляем, и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т.д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную. Но довольно об этом. Да, природа самое лучшее, но и она все-таки меняется, летом, зимой: туманы, буря, шквалы и так далее, так и с человеком и так же со страной все повторяется, но масштаб другой.
Что у других лучше: не думаю, чтобы Вы там сумели жить. Надо раньше найти в себе покой и мир, тогда можно везде жить в свободе, в узах, тяжело, может быть, страшно, но душа должна оставаться нетронута: крепка, глубока, тверда, как стена. Ведь, как жестоко другие все разрушают, что сам строил с отвагой, любовью больно, но перенести должен человек. Если бы видели боль и кротость, Вы бы поняли Его.
4 месяца, как мы здесь — что в неволе. Помните вечера в лазарете и у нас. Столько неизгладимых воспоминаний на всю жизнь. Дай нам Бог встретиться в новом году — очень надеюсь. Тяжело вдали от всех друзей.
Желаю Вам в новом году доброго здоровья, мира душевного, работы и счастья. Шлем горячий привет и пожелания. До свидания! Будьте хранимы (крещу). Всего наилучшего, поправляйтесь скорее[1154]. Ждем известий.
Сестра.
Царица Анне Вырубовой 15 декабря 1917 г. Тобольск.
Родная, милая, дорогая моя, опять пишу Тебе не как обыкновенно, так что благодари Аннушку[1155] за вещи и пиши мне осторожно. Моих все еще ко мне не пустили[1156], они уже 11 дней здесь, и не знаю, как дальше будет. Иза опять коликой заболела, говорят, ее впустят (когда придет), так как у нее дозволенье есть, но сомневаюсь. Странно, что она у Тебя не была. Знает ли она Твой адрес, но слишком, верно, боится, и совесть нечиста все-таки. Помнит, наверное, мои слова зимой что может быть будет время, когда ее тоже от меня отнимут и не допустят опять. Она живет на Гороховой у племянницы Miss Mathers, которая тоже с ней. Madame Zizi[1157] на Сергиевской 54. Отец Александр, говорят, еще очень болен, он отслужил напутственный молебен у Спасителя для моих трех[1158]. Надеюсь, что наши вещи получишь к празднику, отослали их только вчера; это Аннушка мне все готовит с Волковым вместе. Другим посылаю через Маделен, так что пользуюсь этим образом и другим могу писать. Только пиши, когда получишь. Я в книге отмечаю, когда посылаю, и что писала 10-го, а послала 14-го и до этого 9-го. Рисованные карточки Ты все получила? Посылаю еще муки на днях.
Чудные дни — яркое солнце, все розовое, блестит — инеем покрыто, светлые лунные ночи. Наверно, идеально на горе, а они бродят по двору[1159]. Так хотелось бы приобщиться Св. Тайн, но так неудобно все теперь — на все надо просить позволенье. Ты прочти Премудрость Соломона и Иисуса Сираха. Иова я не успела все отметить — каждый раз находишь новое. Вот Премудрости Иисуса Сираха читала летом, лежа около пруда[1160], окруженная солдатами. Как я рада, что ничего из Твоих вещей не потеряли — альбомы все оставила в сундуке с моими. Грустно без них, но лучше так, а то очень больно смотреть, вспоминать. Есть вещи, которые отгоняю от себя, убивают они, слишком свежи еще в памяти — все прошлое. Что впереди, не догадываюсь. Господь знает и по-своему творит. Ему все передала. Помолись за нас и за тех, кого мы любим, и за дорогую родину, когда бываешь у “Скоропослушницы”; ужасно люблю Ее чудный лик. Что пишут про чудотворную икону в Покровском? Попрошу через Чемодурова особенно в Воскресенье вынимать частицу за Тебя и всех наших, наверно, Ты будешь говеть с нами. Надеюсь, что мы будем у обедни.
