Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич
Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.
Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде, или в лесу, должно быть, напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т.к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.
Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород. т.к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели, как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.
Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другие — это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. — большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.
Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена
Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы “Жертв Революции”, кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.
Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго, и невольно все мы посвистывали и напевали его до полного одурения.
Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.
Разумеется, за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных, и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.
Боюсь. что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.
Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и Твоею семьей. Крепко обнимаю Тебя и их всех, как люблю.
Бепуатоны Тебя нежно целуют.
Да хранит и благословит всех вас Господь.
Как хотелось бы быть вместе.
Прощай, моя дорогая.
Всею душою
Твой старый
Ники.
Царица Анне Вырубовой 24 ноября 1917 г. Тобольск.
Дорогая, вчера я получила Твое письмо от 6 ноября и благодарю от всего сердца. Такая радость слышать о Тебе, Бог очень милостив, дав нам это утешение. Жизнь в городе должна быть ужасной, в душных комнатах, огромная, крутая лестница, никаких прогулок, и только ужасы вокруг. Бедное дитя! Но Ты знаешь, что душой и сердцем я с Тобой, разделяю все Твои страдания и молюсь за Тебя горячо.
Каждое утро я читаю книгу, которую Ты мне подарила семь лет тому назад: “День за днем”, и очень ее люблю, нахожу много слов и утешения. Погода переменчивая: мороз и солнце, потом тает и темно. Ужасно скучно для тех, кто любит длинные прогулки и кто их лишен. Уроки продолжаются, как раньше. Мать и дочки работают и много вяжут, приготовляя рождественские подарки. Как время летит, скоро будет 9 месяцев, что я с многими простилась... и Ты одна в страданьи и одиночестве. Но Ты знаешь, где искать успокоение и силу, и Бог Тебя никогда не оставит — Его любовь выше всего. Все в общем здоровы, исключая мелких простуд: иногда колено и ручка пухнет[1138] но, слава Богу, без особых страданий. Сердце болело последнее время. Читаю много, живу в прошлом, которое так полно богатых и дорогих воспоминаний. Надеюсь на лучшее будущее. Бог не оставляет тех, кто Его любит и верит в Его безграничное милосердие, и когда мы меньше всего ожидаем, Он нам поможет и спасет эту несчастную страну. Терпенье, вера и правда.
Как Тебе понравились две карточки, которые я нарисовала? Три месяца ничего не слыхала о Лили. Тяжело быть отрезанной от всех дорогих. Я так рада, что Твой верный Берчик и Настя[1139] с Тобой, а где Зина и Маня[1140]? Отец Макарий[1141], значит, тоже ушел в лучший мир? Но там он ближе к нам, чем на земле. Наши мысли будут встречаться в будущем месяце. Помнишь наше последнее путешествие и все, что случилось после[1142]. После этой годовщины, может быть, Господь смилуется над нами. Иза и девушки[1143] еще не приехали. Поцелуй от меня Прасковью и детей[1144]. Все целуют “Большого Бэби”[1145] и благословляют.
Храни Бог. Непадай духом. Хотела бы послать Тебе что-нибудь съедобное.
Царица М.М. Сыробоярской 27 ноября 1917 г. Тобольск.
Милая Мария Мартиановна,
Анна Демидова[1146] получила Ваше письмо от 9-го и 25 октября и от души Вас благодарит. Попробую и я Вам писать. Дай Бог, получите, хотя многое теряется. Мы понимаем, как страшно тяжело у Вас на душе. Ваши дорогие уехали от Вас, ничего о них не знаете. В такое беспокойное неестественное время все трудно перенести. Боишься за дорогих, но Господь Бог не оставит их и услышит Ваши молитвы. Вашу молитву часто читаю и Вас вспоминаю. В молитве утешение; жалею я тех, которые находят немодным, ненужным молиться. Не понимаю даже, чем они живут. Духовный мир далек от них, все суета и суета. Оттого все так плохо пошло. Он не может благословить и дать удачу таким. Все забыли и Родину и правду. Живут ложью, только о собственных выгодах и думают. Неимоверно тяжело видеть гибель народа дорогой страны, но Христос не оставит своих, не даст погибнуть всем невинным. Соблазн и разруха всего, тьма покрывает все, стыд и срам, до чего в это короткое время дошли, разве совесть у них все еще спит? А когда последняя их минута придет, когда перед вечным судом будут стоять... хочется им кричать: “Проснитесь, душа погибает!”. Земное короткое существование проходит, а что там их ждет? Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнетом “свободы”. Простите, что так пишу, но вырвалось, крик души. Слишком сильно я свою Родину люблю, нелегко видеть, как с удовольствием все разрушают, мучают — позор. Довольно этого! Христос Спаситель наш умер, страдал за грехи наши и спасет страну еще. Крепко этому верю. Сегодня праздник Знамения[1147], и вчера Вас и А.В. вспоминали.
Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.
Всем сердцем Ваша,
Сестра А.
Царица А.В.Сыробоярскому 29 ноября 1917 г. Тобольск.
Получила сегодня от мамы открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды[1148]. Да, Господь Бог Вас опять спас и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. — Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме, что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.
Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили[1149]. Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость, Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите, и это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...
Многие уже сознаются, что все было — утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины — свобода — разруха — анархия полная, вот до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, — все слова и шум. Но проснутся многие, ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и Святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.
