С точки зрения Ганнибала. Пунические войны. - Гай Аноним
Взамен Гиерон получал от новых «союзников» гарантии своей власти над Сиракузами и некоторой территорией своего «царства» — впрочем, усеченной: ему оставили юго-восточную часть острова; пограничным городом на северо-востоке стал Тавромений
Получив контроль над двумя важнейшими опорными пунктами на Сицилии — Сиракузами и Мессаной, — римляне тем самым приобрели возможность ввозить на остров все необходимое для дальнейшей войны с Карфагеном, в первую очередь войска и продовольствие для армии. Если раньше переправа на Сицилию и война здесь, вдали от родных пенатов, представлялась чрезвычайно опасной, то теперь воевать стало куда легче.
Гиерон был вынужден вместе с Римом, этим новым «старшим братом», заняться покорением карфагенских городов на Сицилии Римляне были так довольны результатом второго года конфликта, что отправили на остров только одно консульское войско, то есть два легиона, а не четыре. Остальные тяготы войны по их замыслу должен был взять на себя новый союзник — Сиракузы.
Карфагеняне, напротив, решили усилить свои вооруженные силы, поэтому набрали больше наемников. Обычно карфагеняне нанимали солдат в подчиненной стране — той, которую мы те перь называем Испанией. Оттуда приходили к пунийцам кельты и «особенно иберы», как пишет Полибий. Вот их карфагеняне и направили на Сицилию.
На сей раз в центре соперничества Рима и Карфагена оказался город Акрагант[28].
Именно его карфагеняне решили сделать опорным пунктом своих военных действий в новой кампании. Они стянули туда войска и собрали припасы.
Римляне вместе с людьми Гиерона тотчас осадили Акрагант. Они «нашли нужным вести дело решительнее», как сообщает Полибий. Все остальные военные действия на Сицилии были приостановлены, и войска Рима сосредоточились против Акраганта. Римские лагеря были разбиты вокруг города (а каждый римский лагерь — это настоящая крепость). Карфагеняне оказались заперты.
Наступала пора жатвы, и римские солдаты отправились собирать урожай — хлеб был необходим легионам. «Лишь только карфагеняне увидели, как неприятели рассеялись по полям, они сделали вылазку и напали на убиравших хлеб, быстро обратили их в бегство, и затем одни бросились грабить лагерь, другие ударили на сторожевые посты. Превосходство в дисциплине спасло римлян, ибо смертью наказывался у них каждый, кто покинет свое место или совсем убежит с поста. Поэтому и теперь римляне оказали мужественное сопротивление неприятелю, во много раз превосходившему их численностью, и хотя много потеряли своих, еще больше истребили врагов. Наконец они окружили кольцом тех карфагенян, которые почти уже прорвали валы, часть их истребили, а остальных, тесня и избивая, загнали в город».
После этого инцидента обе стороны начали вести себя осторожнее: римляне оглядывались по сторонам, снимая чужой урожай, а защитники Акраганта нападали на них без прежней безоглядности.
Римский способ вести войну во многом определялся их истинно крестьянским терпением и навыком усидчивых инженерных работ. Когда латиняне поняли, что дело с Акрагантом затягивается, то разделили силы: один лагерь они оставили перед самим городом, «возле святилища Асклепия», добавляет Полибий, а другой перенесли на новое место, и пространство между обоими лагерями окружили рвами, таким образом «прирезав» значительную часть территории к своему осадному «городу». На этой территории размещались сторожевые отряды и укрепленные башни.
Союзники римлян — жители сицилийских городов, покоренных (или сдавшихся римлянам добровольно) на предыдущем этапе, доставляли припасы для римского войска в соседний Гербес. Оттуда легионеры сами возили их к себе в лагерь.
Римляне не напрасно похвалялись перед карфагенянами своей выдержкой и упорством: пять месяцев они терпеливо осаждали город. Дело не двигалось ни в ту, ни в другую сторону. Осажденные сидели в Акраганте, римляне хозяйничали в двух своих лагерях и на территории между «канавами» (рвами). Время от времени происходили короткие стычки, которые ни к чему не приводили.
У римлян не было недостатка в продовольствии, а в осажденном Акраганте спустя полгода начался голод.
В армии карфагенян то и дело вспыхивали волнения. Диодор, например, сообщает, что карфагенский полководец Ганнон (в истории Пунических войн очень много людей с именем «Ганнон», оно было весьма распространенным) вынужден был разобраться с наемниками-галлами, которые настойчиво требовали обещанной им платы. Жалованье задерживали уже четыре месяца, так что «продажные мечи» угрожали перейти к римлянам.
Ганнон отправил четырехтысячный отряд наемников на юго-запад Сицилии, к городу Энтела, и обещал отдать его на разграбление. Это, мол, возместит все невыплаченное жалованье. Одновременно с тем Ганнон якобы отправил к консулу Отацилию тайного гонца, который шепнул римлянину на ухо, где будут находиться галлы, и римляне устроили наемникам засаду. Их перебили до последнего человека.
Но, поскольку Ганнон проигрывал все сражения против римлян, его отозвали из Сицилии назад в Карфаген и там «оштрафовали» (неясно, что имеется в виду — учитывая судьбу предыдущего Ганнона, вряд ли он остался жив).
История с наемниками-галлами представляется сомнительной. Дело в том, что, согласно Полибию, Отацилий к тому моменту уже вернулся в Рим, а военные действия против карфагенян возглавляли новые консулы, Луций Постум и Квинт Мамил. Возможно, подобный эпизод имел место в другой момент войны.
Если верить Полибию, а он обычно достаточно точен, имя карфагенского полководца, запертого с войсками в Акраганте, — Ганнибал. Имя невероятно распространенное, но родословие данного конкретного Ганнибала[29] нам не известно.
Этот полководец понимал, что собственными силами не справится, поэтому отправил в Карфаген сначала одного гонца с известиями о положении дел и просьбой о помощи, потом другого. И родина откликнулась.
Карфаген выслал на Сицилию корабли с подмогой: помимо солдат, из Африки отправили слонов. Это подкрепление получил второй карфагенский военачальник на Сицилии, которого Полибий называет «Ганнон».
Ганнон собрал все силы, какие только находились в его распоряжении, нанес удар по Гербесу и занял его. В результате легионеры оказались зажаты между двумя линиями неприятелей: Акрагант (который они осаждали) и войска Ганнона (которые осаждали их самих, подойдя со стороны Гербеса).
Римляне уже начинали подумывать о возможном отступлении, однако Гиерон, выполняя свой союзнический долг (а может, из других соображений: поблизости от родных Сиракуз ему ненужны были ни сильный Рим, ни сильный Карфаген), прилагал все усилия для того, чтобы хоть как-то снабжать легионы хлебом.
Среди римлян начались болезни: они слишком долго жили скученно, в тесном пространстве. Зараза, по мнению
