Япония эпохи Мэйдзи - Лафкадио Хирн

Ядзи. Что ты там делаешь?

Кидахати. Я и собирался пойти вперед; но заробел, поэтому решил остановиться здесь и дождаться тебя.

Ядзи (который вообразил себе, что это лис принял облик Кидахати, чтобы обмануть его). Даже и не пытайся меня одурачить!

Кидахати. Ты говоришь какие-то странные вещи! У меня есть вкусный моти[72], который я купил для тебя.

Ядзи. Конский навоз не едят![73]

Кидахати. Не будь столь подозрительным! Я и в самом деле Кидахати.

Ядзи (яростно набрасывается на него). Да! Ты принял облик Кидахати, чтобы одурачить меня!

Кидахати. Что всё это значит? Что ты собираешься со мной сделать?

Ядзи. Я убью тебя! (Валит его на землю.)

Кидахати. О, ты делаешь мне очень больно — прошу тебя, отпусти меня!

Ядзи. Если тебе и в самом деле больно, тогда покажись мне в своем настоящем обличье! (Они продолжают бороться.)

Кидахати. Что ты делаешь? Зачем там твоя рука?

Ядзи. Я хочу нащупать твой хвост. Если ты сейчас же не покажешь свой хвост, я заставлю тебя это сделать! (Достает полотенце и связывает им руки Кидахати у него за спиной, а затем ведет его перед собой.)

Кидахати. Пожалуйста, развяжи меня, пожалуйста, развяжи меня!

[К этому времени они уже почти подошли к Акасаке, и Ядзи, увидев какую-то собаку, подзывает ее и тащит Кидахати к ней, поскольку считается, что собака способна распознать лиса в любом обличье. Но собака не обращает на Кидахати никакого внимания. Тогда Ядзи его развязывает и извиняется перед ним; затем они оба смеются над своими прежними страхами.]

XIII

У бога-лиса существуют не только страшные, но и некоторые весьма милые ипостаси.

Например, на одной затерянной улочке Мацуэ, где едва ли может оказаться кто-либо посторонний, если только он не заблудился, находится храм, называемый Дзигёба-но-Инари[74], а также Кодомо-но-Инари — «детский Инари». Он очень маленький, что не мешает ему быть знаменитым; недавно ему была дарована пара каменных лис, очень больших, с позолоченными зубами и с каким-то особенно игривым выражением физиономий. Они сидят у ворот: с одной стороны Лис, который насмешливо оскалился широко открытым ртом, с другой — степенная Лиса, чей рот плотно закрыт[75]. Во дворе храма можно увидеть множество старых маленьких лис с отбитыми носами, головами или хвостами, а также двух больших львов карадзиси, перед которыми вывешены соломенные сандалии (варадзи) как обетные приношения кого-то, страдающего больными ногами и молившего избавить его от этого недуга.

Решетчатые двери храма Дзигёба-но-Инари белы от множества прикрепленных к ним листков бумаги; каждый листок — это чья-то молитва. Справа и слева от дверей, а также над ними наклеены странные, на первый взгляд, обетные картинки, на которых в основном изображены дети, купающиеся в ванне, или дети во время бритья головы. С трудом можно найти одну или две, на которых изображены дети, которые играют. Объяснение этих рисунков сводится к следующему.

По традиции, японские дети, подобно взрослым японцам, ежедневно принимают горячую ванну; также традицией является бритье голов совсем маленьких мальчиков и девочек. Но в отличие от взрослых нежная кожа детей трудно переносит как бритву, так и горячую ванну. Горячая японская ванна более чем горяча — как правило, температура воды в ней не менее ста десяти градусов по Фаренгейту[76], и даже взрослому иностранцу требуется время, чтобы постепенно привыкнуть к ней и оценить все ее гигиенические достоинства. Что же касается японской бритвы, то это значительно менее совершенный инструмент, чем бритва западная, применяется она без какой-либо пены и способна причинить боль, когда окажется не в самых умелых руках. Поэтому японские родители часто оказываются в трудной ситуации, если малыш восстает против ванны или поднимает бунт против бритвы.

И тут они призывают на помощь Дзигёба-но-Инари. Ожидается, что если его хорошо попросить, то он пришлет одного из своих слуг, чтобы позабавить ребенка и примирить его с традицией, а кроме того сделать его послушным и радостным одновременно. Когда ребенок не слушается или заболел, также обращаются к этому Инари. Если молитва была услышана, храму делают небольшой подарок, который иногда заключается в обетной картинке с изображением успешного результата такого ходатайства, подобной тем, что наклеены вокруг двери. Судя по числу таких картинок и по преуспеянию храма, «детский Инари» и в самом деле заслуживает своей популярности.

Даже за те несколько минут, что я находился в храмовом дворе, я увидел трех молодых матерей с маленькими детьми за спиной, которые молились и совершали приношения. Я обратил внимание, что один из этих малышей — удивительно милый ребенок — не был обрит. Это был, очевидно, случай беспрецедентного упорства малыша в борьбе с бритвой.

Когда я возвращался Дзигёба-но-Инари, мой японский слуга, сопровождавший меня туда, поведал мне такую историю.

Сын его ближайшего соседа, мальчик семи лет, вышел однажды утром погулять и пропал на два дня. Сначала родители не проявили беспокойства, полагая, что ребенок находится у родственника, где он имел обыкновение проводить день-другой. Но к вечеру второго дня выяснилось, что ребенок к нему не приходил. Были предприняты поиски, но они ни к чему не привели. Поздно ночью, однако, мать мальчика услышала стук в дверь и, открыв ее, нашла сына крепко спящим на земле. Мальчик, после того как его разбудили, рассказал, что, выйдя погулять, встретил паренька, своего ровесника, с очень красивыми глазами, который уговорил его пойти в лес, где они вместе играли весь день и всю ночь, а затем весь следующий день в очень забавные и смешные игры. Но под конец он уснул, и приятель доставил его домой, пообещав «прийти завтра».

Загадочный приятель так никогда и не появился; в округе не проживал ни один мальчик, отвечавший подобному описанию. Из всего этого заключили, что это был лис, которому захотелось немного поразвлечься. А мальчик еще долго грустил о своем веселом товарище…

Улыбка японцев

I

Те, чьи представления о мире и его чудесах были почерпнуты, главным образом, из популярной или романтической литературы, и доныне питают смутную веру в то, что Восток серьезней Запада. Те же из нас, кто судит о природе вещей с более солидных позиций, наоборот, утверждают, что в современных условиях Запад должен быть серьезней Востока. Фактом же остается то, что как в этом, так и во всех иных вопросах, невозможно точно сформулировать правило, равноприменимое и к той, и к другой части человечества. Мы можем не более как изучать в общих чертах некоторые противоположности