Карл Май - Белый брат Виннету (Виннету - 2)
- Ну как? - спросил Олд Дэт. - Десять минут прошли. Что вы решили?
В ответ прозвучало грязное ругательство.
- Если я правильно понял, сдаваться вы не желаете. Тогда мы открываем огонь.
Он сунул ствол ружья в проем, я последовал его примеру. Как ни странно, никто из бандитов и не подумал взяться за оружие, хотя у всех были револьверы. Страх сковал их волю, что подтверждало нашу догадку о том, что негодяи были храбры, только когда с помощью хитрости или подлости могли напасть на беззащитную жертву.
- Отвечайте, или я стреляю! - пригрозил им старик. - Последний раз предлагаю сдаться!
Ответом было гробовое молчание. Олд Дэт шепнул мне:
- Вы тоже стреляйте. Цельтесь в руку лейтенанту, а я возьму на мушку капитана. Но надо обязательно попасть, чтобы вид крови убедил их.
Два выстрела раздались одновременно, обе пули попали в цель. Капитан и лейтенант взвыли от боли, остальные - от страха. Услышав выстрелы и решив, что пальбу открыли пленники, наши товарищи в гостиной и на улице с криком взялись за оружие. Пробивая дверь и ставни, в спальню посыпался град пуль. Куклуксклановцы бросились на пол, чувствуя себя там в большей безопасности. Их капитан встал на колени у кровати, обмотал раненую руку простыней и крикнул:
- Остановитесь! Мы сдаемся!
- Давно бы так, - ответил Олд Дэт. - Все по очереди подходят к кровати и бросают на нее оружие. После этого мы вас выпустим. Тот, у кого найдется хоть что-то напоминающее оружие, получит пулю в живот. Вы меня поняли? На улице сотни людей. У вас один шанс на спасение - сдаться на нашу милость.
Члены тайного союза оказались в безвыходном положении: о бегстве нечего было и думать. С другой стороны, им ничего не грозило, сложи они свой арсенал. Намерения у них были преступные, но осуществить их не удалось, поэтому, в сущности, судить негодяев было не за что. И они пошли на наши условия: вскоре на кровати выросла гора из ножей и револьверов.
- Прекрасно, джентльмены! - воскликнул Олд Дэт. - Сейчас мы откроем дверь, и вы выйдете по одному. И запомните: глаз у меня зоркий, и тот, кто вздумает протянуть руку к оружию, отправится прямо в ад.
Олд Дэт велел мне спуститься вниз и передать Ланге приказ: выпустить из спальни бандитов, связать их и держать под присмотром в гостиной. Однако непредвиденные обстоятельства чуть было не помешали мне выполнить его распоряжение.
В коридоре у лестницы толпились люди, на мне же был костюм "слесаря" ку-клукс-клана. Меня приняли за одного из шайки, и не было никакой возможности втолковать им, что я не имею никакого отношения к тайному союзу. Со всех сторон на меня посыпались пинки и тумаки, и я еще несколько дней чувствовал боль во всем теле. Я вдруг понял, что меня собираются вывести во двор и вздернуть на ближайшем дереве.
Положение становилось угрожающим: никто из этих людей не знал меня. Особенно распоясался один из них, долговязый и костлявый. Он, не останавливаясь, бил меня кулаком в бок и орал на ухо:
- На улицу его, на улицу! Там на деревьях хватит веток, крепких, прекрасных веток, чтобы их всех перевешать! Мы подберем тебе сук покрепче, чтобы не обломался!
Одновременно он подталкивал меня к выходу.
- Прекратите! - сопротивлялся я. - Я не член ку-клукс-клана, спросите у мистера Ланге!
- Мы найдем для тебя лучший сук во всем городе, - не унимался долговязый и опять ударил меня в бок.
- Да пропустите же меня в гостиную к мистеру Ланге! Я переоделся для того, чтобы...
- Лучший сук в городе! А какие у нас в Ла-Гранхе веревки! Крепкие и красивые! Из настоящей пеньки.
Он снова ударил меня, да так больно, что я потерял самообладание. Его крики могли распалить толпу, так что та и в самом деле решилась бы меня линчевать, а уж если бы ему удалось вытолкать меня во двор, то там меня ждала неминуемая расправа.
- Прекратите ваши дурацкие шутки! - взревел я. - Я иду к мистеру Ланге с поручением!
- Лучший сук и лучшая веревка тебе! - еще громче крикнул тот и что было силы двинул меня в ребра.
Мое терпение лопнуло, и я ответил ударом на удар. Вокруг меня сразу стало пусто, я воспользовался этим и, размахивая кулаками, бросился вперед, пытаясь прорваться в гостиную. Я двигался по узкой, отвоеванной у толпы улочке, но она смыкалась сразу же за мной, осыпая меня градом ударов. Я не завидовал настоящим куклуксклановцам, нетрудно было представить, что их ожидало.
Распахнув пинком дверь, я ворвался в гостиную. Долговязый, ревя, как раненый бык, ввалился вслед за мной. Увидев его, Ланге удивленно воскликнул:
- Боже мой! Что с вами, сэр? Почему вы так кричите? Почему у вас лицо в крови?
- На дерево! На дерево этого бандита! - ответил взбешенный верзила, тыча в меня пальцем. - Он расквасил мне нос и выбил зубы! У меня были такие замечательные зубы! Последние, что еще оставались! Повесить его!
На этот раз повод для гнева у него действительно был: из разбитого носа и рта хлестала кровь.
- Повесить? Его? - изумился Ланге. - Но он не бандит, сэр. Он наш друг, и именно ему мы обязаны тем, что удалось поймать всю шайку. Если бы не он, то и я с сыном, и сеньор Кортесио уже были бы мертвы, а наши дома полыхали, как солома.
Долговязый вытаращил глаза, разинул рот и пролепетал:
- Мы?.. Обязаны ему?..
Он был так смешон, что все присутствующие, несмотря на серьезность положения, захохотали.
Он вытер пот со лба. Я тем временем ощупывал себя и растирал те места, над которым поработали его костистые кулаки.
- Теперь вы поняли, сэр? - прикрикнул я на него. - Да вы просто взбесились. Что вам так приспичило вешать? И кого? Меня! Все кости ноют от ваших кулаков!
От смущения он не знал, что делать, наверное, поэтому он открыл рот и выплюнул на ладонь два "последних" зуба, которые я ему выбил. Тут и я не выдержал и рассмеялся, хотя вид у него был действительно жалкий.
Только теперь я смог передать Ланге распоряжение Олд Дэта. Мы подготовили веревки, сложили их в угол, чтобы были под рукой, и я скомандовал:
- Выпускайте их по одному! И вяжите сразу же за порогом. То-то удивился Олд Дэт, что мы так долго возились. Но почему здесь еще нет шерифа? Слуга Кортесио обещал первым делом привести его.
- Нет шерифа? - удивился Ланге. - Так это он и есть! Он-то вам и надавал тумаков.
И Ланге ткнул пальцем в долговязого.
- Тысяча чертей! - взревел я. - Вы же шериф, представитель власти в округе! На вас возложена обязанность следить за порядком и даны для этого все права, а вам вдруг вздумалось самому поиграть в судью Линча! Очень плохо, сэр! Неудивительно, что ку-клукс-клан так здесь распоясался.
Мои нравоучения привели шерифа в такое замешательство, что он протянул мне на ладони два своих "последних" зуба и пробормотал:
- Простите меня, сэр. Я ведь не знал...
- Приступайте немедленно к исполнению своих обязанностей, а то люди, чего доброго, подумают, что вы хотели линчевать меня потому, что тайно пособничаете ку-клукс-клану.
Мои слова привели его в чувство. Он с достоинством выпрямился и ответил:
- Чтобы я, шериф всеми уважаемого округа Файетт, состоял в банде? Чушь, и я докажу это, не сходя с места! Мы будем судить банду по закону еще нынче ночью. Отойдите, джентльмены, освободите проход. Встаньте в коридор и просуньте в дверь ружья, чтобы им было ясно, кто хозяин положения. А вы открывайте дверь в спальню и готовьтесь вязать их.
Приказ был выполнен незамедлительно, и полдюжины винтовок тут же уставились в дверь спальни. В гостиной остались только шериф, Ланге с сыном, двое его соседей, помогавших нам с самого начала, Кортесио и я. С улицы доносились крики толпы, требующей ускорения развязки. Мы распахнули окна, чтобы люди могли видеть, что мы не бездействуем. Дверь разбаррикадировали, и я распахнул ее. Желающего выйти первым не нашлось, поэтому я позвал сначала капитана, а затем лейтенанта. Их раны были забинтованы разорванными на полосы простынями. На чердаке у вынутой доски с ружьем на изготовку сидел Олд Дэт. Пленникам связали руки за спиной и поставили у стены в один ряд с четырьмя бандитами, захваченными у дома Кортесио. У двери и окон толпились любопытные из тех, кто не принимал непосредственного участия в событиях этой ночи, и, глядя на происходящее, одобрительно шумели. Пленники оставались в своих балахонах, капюшоны скрывали их лица. По моему настоянию привели человека, называвшего себя цирюльником, который заявил, что готов перевязать и вылечить раны. Он осмотрел пострадавших в схватке разбойников и послал зевак на поиски корпии, тряпок, пластыря и прочего.
Когда вся шайка была связана, кто-то вдруг задал совершенно резонный вопрос: что с ними делать, если в Ла-Гранхе нет тюрьмы, способной вместить девятнадцать человек?
- Отведем их в трактир, - распорядился шериф, - и покончим с ними сегодня же. Соберем суд, выберем присяжных и приведем приговор в исполнение тут же, на месте. Мы имеем дело с исключительным злодеянием, поэтому и поступим исключительным образом.
