Илья Мощанский - Трагедия Брестской крепости. Антология подвига. 22 июня - 23 июля 1941 года
Естественно, что в таких неравных условиях вступать во встречные бои с танками противника было нецелесообразно. Но для использования танков в обороне в то время не имелось опыта; он (опыт) пришел значительно позднее.
В ходе боя между нашей 30-й и 18-й немецкой танковыми дивизиями главные силы 17-й танковой дивизии противника обошли Пружаны с севера, ударили в тыл нашим войскам и ворвались в само местечко. После короткого, но ожесточенного боя противник отбросил части 30-й танковой дивизии на восточную окраину последнего пункта.
Командующий армией и командир 14-го механизированного корпуса повлиять на ход боя в районе Пружан не могли, так как никаких резервов, сил и средств не имели.
Анализируя ход и результаты утренних боев 23 июня, можно считать, что основными причинами неудачного исхода армейского контрудара являлись: неравенство сил — количественное превосходство противника на направлении главного удара и его большой опыт в боевом применении танков; отсутствие необходимого артиллерийского и авиационного обеспечения войск, наносивших контрудар; слабое взаимодействие частей и соединений; отсутствие надежного управления войсками во всех звеньях и слабое материально-техническое обеспечение войск.
После утренних боев части 14-го механизированного и 28-го стрелкового корпусов еще больше перемешались и утратили свою боеспособность.
К 9 часам 30 минутам 23 июня сложилась следующая обстановка: 30-я танковая дивизия с мотострелковым полком 205-й моторизованной дивизии после боя с 17-й и 18-й танковыми дивизиями противника в районе Пружан отошла на рубеж Куклин, Линево; дивизия в утренних боях 23 июня потеряла 60 танков.
22-я танковая дивизия к этому же времени после боя с пехотой и танками противника сосредоточилась в районе Гудки, Полятичи, Андроново (район северо-западнее Кобрина).
28-й стрелковый корпус (42-я и 6-я стрелковые дивизии) с танковым и мотострелковым полками 205-й моторизованной дивизии отошел к Кобрину на рубеж Щиповиче, Мазичи, Кобрин, причем части 42-й и 6-й стрелковых дивизий, перепутались и управлялись командиром корпуса и командирами дивизий весьма слабо. Части корпуса в боях утром 23 июня вновь потеряли большое количество личного состава и техники.
75-я стрелковая дивизия продолжала прикрывать пинское направление. О положении 49-й стрелковой дивизии данных в штабе армии к этому времени не имелось.
В 9 часов 30 минут 23 июня командующий армией доносил командующему фронтом: «Слабоуправляемые части, напуганные атаками с низких бреющих полетов авиации противника, отходят в беспорядке, не представляя собой силы, могущей сдержать противника. Попов[40] и Оборин[41] проявляют неустойчивость, преждевременно отводят части и особенно штабы»[42]. Одновременно он сообщал свое решение о переходе армии к обороне на рубеже р. Яселъда, Дрогичин, Кублик с целью приведения частей в порядок и настоятельно просил командующего фронтом:
«а) активизировать действия нашей авиации в борьбе с авиацией противника; задержать авиацией продвижение танков на Пружанском и Березовском (береза-картузское направление) направлениях;
б) придать армии автотранспортные средства, так как артиллерийский склад в Бронна Гура противником взорван, огнеприпасов в частях осталось мало, а транспорта для подвоза из Пинска недостаточно»[43].
В донесении довольно точно характеризовалось состояние войск армии, давалась объективная оценка действий командования и штабов соединений и впервые было доложено самостоятельное, не исходящее из плана прикрытия решение о переходе к обороне. В нем только отсутствовала самокритика действий командования и штаба армии по управлению войсками, то есть не были вскрыты причины слабого управления дивизиями.
На основе принятого решения в 10 часов 23 июня отдается боевой приказ № 03, в котором войскам армии ставились следующие задачи:
«14-му механизированному корпусу обеспечить пружанское направление, не допуская противника восточнее р. Мухавец (канала Мухавец).
28-му стрелковому корпусу занять и упорно оборонять рубеж р. Мухавец от Лущики до Муховлоки (устье канала Мухавец).
В случае наступления явно превосходящих сил противника отходить по рубежам; предельный рубеж отхода — р. Ясельда.
Боеприпасы получать с артиллерийского склада Бронна Гура, горючее — в Оранчицы, в последующем — Барановичи»[44].
Между тем в момент отдания приказа войскам и постановки им новых задач по отражению наступления врага на всем фронте армии продолжались напряженные бои, результаты которых склонялись не в нашу пользу.
После оставления Пружан части 30-й танковой дивизии неоднократно переходили в контратаки с целью выбить части 47-го немецкого моторизованного корпуса из города. Они не выполнили этой задачи, но овладели районом Чахец.
Командир 14-го механизированного корпуса, получив приказ № 03 войскам армии, приступил к сосредоточению всего корпуса в районе Пружан. Остатки 205-й моторизованной дивизии из района Кобрина начали подтягиваться к Пружанам, но 22-ю танковую дивизию вывести из боя не представилось возможным. Дело в том, что противник подтянул главные силы 3-й и 4-й танковых, 34-й и 31-й пехотных дивизий и предпринял несколько атак в направлении Кобрина. 22-я танковая дивизия совместно с отрядом из 6-й стрелковой дивизии под командованием полковника Осташенко вступила в тяжелые бои с 3-й немецкой танковой дивизией на рубеже Андроново, Полятичи (5 км юго-западнее Андроново) и несла значительные потери, особенно от авиации противника. Перед отходом дивизии из Жабинки у нее имелось только 67 танков с неполными экипажами. Боеприпасов оставалось мало, но горючим машины успели заправить на Кобринском складе горючего и смазочных материалов.
Командир 28-го стрелкового корпуса во исполнение приказа № 03 для занятия обороны по каналу Мухавец выдвинул на рубеж Лущики, Муховлоки несколько наших подразделений, сформированных из военнослужащих, отходивших от Бреста на восток. Остатки 42-й и 6-й стрелковых и 22-й танковой дивизий были в это время связаны боями на подступах к Кобрину. При этом остатки 42-й стрелковой дивизии обороняли рубеж Ластовки, Щиповиче в 5-10 км северо-западнее Кобрина, а 6-я стрелковая дивизия с 459-м полком 42-й стрелковой дивизии и отрядом подполковника Маневича обороняли Кобрин.
75-я стрелковая дивизия в 16 часов проводила контратаки в районе Малориты против наступавших частей 255-й пехотной и 1-й кавалерийской дивизий противника, а 49-я стрелковая дивизия, как выяснилось, вела бои южнее Боцьков на рубеже р. Нурчик, Стаця-Нужец с частями 9-го немецкого армейского корпуса.
Командный пункт штаба армии находился в Смолярке (5 км северо-восточнее Береза-Картузской) и имел периодически связь со штабом фронта по телеграфу, а со штабами корпусов — только делегатами. Все радиостанции и значительная часть автомашин штаба при переходе на этот командный пункт были уничтожены немецкой авиацией.
В 16 часов после кратковременного, но мощного артиллерийского и авиационного налета 24-й моторизованный и 12-й армейский корпуса противника в районе Кобрина возобновили атаки. Части 28-го стрелкового корпуса и 22-й танковой дивизии начали отходить в восточном направлении на канал Мухавец. 42-я стрелковая дивизия отходила через Стрыгово для занятия обороны по каналу Мухавец севернее Варшавского шоссе. 22-я танковая дивизия и отряд полковника Осташенко отходили севернее Кобрина через н/п Именин. В боях за Именинский аэродром дивизия вновь понесла большие потери. Здесь авиацией противника была сожжена большая часть ее танков. В дивизии осталось не более 40 танков. Здесь же погиб командир 22-й танковой дивизии генерал-майор танковых войск В.П. Пуганов, который на танке сам повел полки в атаку. Когда в машине кончились боеприпасы, он приказал таранить вражеский танк, сокрушил его, но сам погиб смертью героя.
В командование дивизией вступил заместитель командира полковник И.В. Конов.
3-я танковая дивизия противника захватила в Кобрине мост через р. Мухавец. Часть ее танков прорвалась по Варшавскому шоссе и была задержана только у канала Мухавец. 6-я стрелковая дивизия в районе Кобрина оказалась разбитой на две части. Несколько подразделений с дивизионом 204-го гаубичного артиллерийского полка дивизии (дивизион на конной тяге) во главе с командиром и начальником штаба дивизии отходили вдоль шоссе на Пинск, присоединяя к себе группы бойцов и одиночек разных частей и учреждений, отступавших на восток. Заместитель командира дивизии по политической части полковой комиссар М.Н. Бутан с частью штаба дивизии отводил остатки артиллерии, спецчастей и тыловых подразделений дивизии, а также оставшиеся подразделения 84-го и 333-го стрелковых полков на северо-восток вдоль Варшавского шоссе. Штаб 28-го стрелкового корпуса переместился в лес восточнее канала Мухавец у Варшавского шоссе. Склад горючего в Кобрине распоряжением подполковника Маневича был взорван.
