История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер
Однако под ослепительной наружностью думающие люди замечали некоторые досадные вещи. Взяв в жены австрийскую принцессу, Наполеон несколько смягчил горячую ненависть, которую внушал Австрии, но он не возместил ей потерь, понесенных за последние пятнадцать лет, не утешил Пруссию и не отвлек Германию от ее глубокого унижения. Он непоправимо обидел Россию своими действиями по случаю бракосочетания и высокомерным отказом от конвенции по Польше; он подготовил для нее источник недоверия, вступив в брачный альянс с Австрией. Он обидел Италию, завладев Тосканой, папскими провинциями и Римом. Испанская война оставалась постоянно кровоточащей раной, а ненависть Англии – причиной нескончаемых военных действий. Более того, чтобы справляться со всеми этими трудностями, ему приходилось держать на севере, востоке и юге бесчисленные армии, содержание которых после возвращения мира на континент ложилось на плечи одной Франции, а пополнение их становилось источником бесконечных страданий для безутешных семей. Наконец, ссоры Наполеона с папой порождали если не раскол, то почти безвыходную цепь спорных вопросов. Все эти факты, приметные недругам, которые видят зло, ибо его желают, не признаваемые друзьями, которые закрывают на него глаза, ибо оно им досаждает, и почти полностью обнаженные взору умных людей, которых всегда мало и которых редко слушают, не были бы для Наполеона опасны, если бы в завершении прежних замыслов и решении многочисленных трудностей ему помогали умеренность и терпение, столь чуждые его высокомерному и страстному характеру.
Провидение, подобно снисходительной матери, неоднократно предупреждает человека, прежде чем погубить, и побуждает его поразмыслить и исправиться! В Эйлау, Байлене и Эсслинге Провидение ясно указало Наполеону на границы, которые ему не длжно переступать, и, подарив победу в Ваграме после трудной Австрийской кампании, дав жену из рода цезарей, чтобы она стала матерью наследника новой империи, оно, казалось, предоставило ему отсрочку, чтобы он опомнился и спас себя! Будучи на редкость проницателен, Наполеон сам был этим поражен, много думал, хотел воспользоваться возможностью и после возвращения в Париж выказал всецелую озабоченность умиротворением Европы, успокоением Германии, окончанием войны с Испанией, разоружением Англии и победой над ней, упорядочением финансов Франции, завершением религиозных ссор и предоставлением отдыха измученному миру. К несчастью, его манера разрешения трудностей носила отпечаток характера, их и породившего: вместо того чтобы развязывать узлы, он хотел их разрубать.
Одним из первых его действий после бракосочетания стало обращение с циркуляром ко всем дипломатам Империи для того, чтобы они извлекли из него материал для своих речей. Министру иностранных дел, которому было поручено составление циркуляра, Наполеон писал: «Циркуляр не должен стать печатным, но должен послужить языком моим агентам. Скажете, что для разжигания новой войны на континенте англичане приписывают мне план уничтожения династий. Когда обстоятельства вынудили меня выбирать супругу, я пожелал лишить их пагубного предлога волновать народы и сеять раздоры, заливающие Европу кровью. Ничто не показалось мне более способным утишить беспокойство, как попросить руки эрцгерцогини Австрийской. Блестящие и выдающиеся достоинства эрцгерцогини Марии Луизы, о которых мне частным образом доложили, позволили мне действовать сообразно моей политике. Я сделал предложение и получил согласие императора Австрии. Я был рад соединить две великие нации и явить доказательство моего уважения к австрийскому народу и жителям Вены. Добавите, что их речи должны быть сообразны родственным узам, соединившим меня с Австрийским домом, и между тем, не должны содержать ничего, что могло бы повредить моему альянсу с императором России»[25].
В этих строках заключалась вся политика Наполеона на ту минуту: привязать к себе Австрию, не оттолкнув при этом России, на которой по-прежнему основывалась его союзная система. Он ускорил вывод войск с австрийской территории, выказал сговорчивость в деле уплаты военных контрибуций, согласился на то, чтобы Австрия взяла заем в Амстердаме, и даже посодействовал ему своим прямым вмешательством. Он с готовностью выслушал туманные речи о судьбе отданных Франции Иллирийских провинций, возвращение которых стало бы прекрасным свадебным подарком для венского двора, и оказал наилучший прием Меттерниху, которого император Франц послал в Париж для установления новых отношений.
Вступление Меттерниха в Венский кабинет, где он остался почти на сорок лет, знаменовало начало политики доброго согласия с французами, весьма отличной от политики его предшественников. Для ее подготовки Меттерних и прибыл в Париж: чтобы направлять молодую императрицу при дворе, все закоулки которого были ему хорошо известны, и чтобы выяснить, усвоит победитель мирные привычки среди удовольствий блестящего союза или сделает свою женитьбу отправным пунктом новых и еще более обширных начинаний. Посвящение нескольких недель этой двоякой цели не было пустой тратой времени, и император Франц согласился, чтобы его будущий министр, прежде вступления в должность, исполнил в Париже эту весьма полезную миссию.
Наполеон принял Меттерниха со всей возможной предупредительностью и постарался ему понравиться. Более всего он желал показать ему, как счастлива молодая императрица, дабы он мог успокоить императора Франца относительно участи дочери. К сожалению, когда доходило до серьезных дел, говоря о той или иной державе и о своих планах на будущее, Наполеон ронял дерзкие, злые, горделивые и честолюбивые остроты, наводившие ужас на того, кого он, между тем, хотел ободрить. Лев, ненадолго задремавший под ласкающей его рукой, мгновенно пробуждался, если какой-нибудь неожиданный образ возбуждал его грозные инстинкты.
Более трудными были отношения с Россией, обиженной стремительным отказом Наполеона от намечавшегося брака с великой княжной Анной. Теперь Россия беспокоилась о том, как Наполеон поведет себя по отношению к России, когда сможет рассчитывать на Австрию, и расстраивалась его отказом подписать конвенцию о Польше. Наполеон поручил Коленкуру сказать в Санкт-Петербурге, что остановить свой выбор на эрцгерцогине Австрийской, соединявшей в себе все желаемые условия – возраст, состояние здоровья, происхождение и прекрасное воспитание, – его вынудили колебания российского двора и, главным образом, крайне юный возраст русской княжны; что его выбор уже принес плоды и обещает новые в виде потепления отношений между дворами Вены и Парижа без каких-либо перемен, однако, в системе политических альянсов; что эта система остается прежней и всё так же зиждется на тесном союзе Империй Востока и Запада; что он желает русским победить турок и заключить мир, который обеспечит императору Александру левый берег Дуная, то есть Молдавию и Валахию, в соответствии с тайными Тильзитскими договоренностями; что относительно Польши он всегда готов подписать обязательство не содействовать никаким попыткам восстановления бывшего Польского королевства, удовлетворившись в этом отношении последним увеличением Великого герцогства Варшавского, но не может взять на себя абсолютного и чересчур
