Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи.
Большая община иудействующих, крестьян из Рязанской и Пензенской губерний, образовалась в селе Зима Иркутской губернии. Они не отличались наружностью или одеждой от прочих односельчан‚ но жили отдельно на двух улицах. В паспортах у них значилось в графе "вероисповедание": "иудейское – субботнической секты"; имена детям они давали из Библии – Авраам‚ Ицхак‚ Яаков‚ Аарон‚ Моисей‚ Самуил‚ Лазарь‚ Захария‚ Рувим‚ Ревекка‚ Дина‚ Тамар. Иудействующие читали вместо молитвы Библию на русском или на церковнославянском языке‚ пели псалмы‚ но со временем некоторые из них стали молиться совместно с евреями‚ хотя власти это запрещали.
Некий еврей‚ поселившийся в селе Зима‚ вспоминал: "Живу день‚ живу другой у них‚ работаю вместе с ними – ничего особенного не замечаю... Но вот возвращаюсь в пятницу к вечеру‚ захожу в избу‚ смотрю – и глазам своим не верю... Бог ты мой! Свечи субботние горят, стол белой скатертью накрыт‚ два хлеба под салфеткой. Хозяева-братья стоят с книжками в руках около свечей и молятся; всё семейство торжественно настроено... Один из братьев‚ окончив молитву‚ положил молитвенник на стол и приветствовал семейство: "Гут шабес!"…"
4
Из биографий субботников.
"Парфен Трофимович Морозов, бывший крестьянин Самарской губернии. В 1858 году его судили за отпадение от православия и за совращение других в субботничество. Просидел в тюрьме три года, был вызываем неоднократно на увещевание к православному священнику; увещевания не могли поколебать его верований, и он был приговорен к каторжным работам на 10 лет, к 60 ударам плетью и наложению клейм на лицо. Его разрознили с женой и записали вдовым. Плети и клейма манифестом были отменены, но каторгу пришлось отбывать.
Его жену после долгих увещеваний записали вдовой и с шестью дети сослали в Туруханск, Енисейской губернии… По отбытии срока каторги Морозов поселился в Благовещенске. Библию он и члены его семьи читают славянскую, по-еврейски никто из них не учен; живут с евреями заодно".
"Субботник Федор Петрович Холоденин был осужден и сослан на Камчатку на семь лет. Жену увещевали священники, чтобы вернулась в православие, она наотрез отказалась и получила 200 штук розог, от которых долгое время находилась в беспамятстве… Затем она была сослана в Туруханск… По истечении срока ссылки муж приехал на Амур, в Благовещенск, где семья проживает в настоящее время. В этом семействе 14 душ. Одна дочь окончила гимназию, другая вышла замуж за еврея".
Первое поколение ссыльных шло на многие жертвы ради своей веры‚ вплоть до разлуки с малолетними детьми. Из свидетельства субботника:
"Это были герои воли и духа. Праздничное и свободное время они проводили за чтением священных книг, жили очень скромно‚ помогая друг другу. Только и было разговору между ними‚ что о Библии‚ с диспутами‚ время проводили чинно и трезво. В питейное заведение ходить считалось большим срамом‚ и сквернословия не было. Если субботник‚ бывало‚ услышит от кого-либо крепкое слово‚ то отойдет и не будет говорить с ним‚ и своим близким накажет сторониться такого человека...
Женщины в пятницу топили печь‚ варили и заготовляли для субботы до захода солнца‚ причем часть кушанья‚ предназначенного на завтра‚ оставляли в печи. Женщины соблюдали строгую ритуальную чистоту и периодическое омовение‚ в зимнюю пору ходили обмываться в прорубь... В субботу утром‚ помолившись Богу и отобедав с песнопением‚ старики проводили субботний день за священными книгами или отдыхали‚ изредка ходили к знакомым побеседовать‚ а если угощали чаем‚ то непременно из "чугуна"‚ поставленного в печь с пятницы; о самоваре же в субботу и помину не было.
Мясное редко кушали‚ но строго соблюдали "кошер"‚ пользуясь услугами еврейского резника. Каждое утро‚ вставая‚ молились, надевая тфилин. Вообще‚ наши предки жили богобоязненно и мирно между собой".
К каждому празднику сибирские субботники готовились заранее, проводили его по установившейся традиции. Один из них сообщал:
"Пасху соблюдают очень строго. Приготовлением опресноков занимаются исключительно свои девицы или замужние женщины‚ и ни в коем случае не православные... Перед Пасхой всё квашеное тщательно убирается‚ моется‚ посуда употребляется новая или хранящаяся с прежних лет‚ исключительно пасхальная. Многие приготовляют к "сейдеру" вино из изюма или меда. И всю Пасху отдыхают...
Во второй день "Швуос"‚ после двух часов пополудни‚ выходят на поле с водкой‚ с самоваром и со всеми принадлежностями для гулянки; там проводят время в играх‚ с музыкой‚ до вечера. В пост "Тишо беов" строго постятся‚ ходят на кладбище‚ не работают. Называют его: "Пост сидения на полу". "Рош га-Шана" проводят в молитве… называют его – "праздник трубки"‚ то есть трубления в рог. В "Йом Кипур" строго постятся и проводят весь день в молитве.
В праздник "Сукос" некоторые строят "суко" (шалаш)‚ и если позволяет сибирская погода‚ то выходят в "суко" делать "кидуш" и обедать. В "Хануко" возжигают свечи по обряду и обычаю евреев. В "Пурим" особенно сильно гуляют‚ с катанием на лошадях‚ и этот день почти ничем не отличается от обыкновенной русской масленицы".
При Александре II преследования иудействующих несколько ослабли‚ многие из них перестали скрывать свою веру, а манифест 1905 года гарантировал свободу совести всем гражданам Российской империи. Особым циркуляром правительство разъяснило‚ что сектанты‚ соблюдающие субботу‚ не являются евреями‚ поэтому на них не распространяются ограничительные законы для евреев.
Но прошло время‚ и у сибирских субботников многое изменилось. Один из них вспоминал с горечью в начале двадцатого века:
"Всё‚ что было хорошего‚ нравственно-возвышенного и идеального у наших предков‚ всё утоплено в этом истинно великом зле – водке. При всяком религиозном обряде‚ при всякой купле‚ продаже‚ обмене – водка и везде водка. Пьют‚ пьют и пьют... Увы‚ умерли наши великие духом предки‚ умер с ними и дух их...
Вряд ли пройдет еще три-четыре поколения‚ и они‚ никем‚ ничем не поддерживаемые в духе религии‚ рассеются‚ как овцы без пастуха‚ и смешаются с окружающей средой... Неожиданный ветер сметет эту распыленную массу‚ и, может, останется после такой сортировки одна сотая часть сознательных‚ как остается самое крупное и чистое‚ доброкачественное зерно‚ не уносимое ветром подобно мякине..."
В начале девятнадцатого века среди иудействующих выделились в небольшом количестве "геры", в простонародье – "шапочники"‚ которые ближе всех приблизились к ортодоксальному иудаизму ("гер" в переводе с иврита – принявший иудейскую религию). "Геры" знали Тору‚ изучали Талмуд‚ молились на еврейском языке три раза в день‚ строго исполняли предписания Закона и посылали своих детей в иешивы. Они не вступали в брак с иноверцами‚ даже с субботниками‚ но поощряли браки с евреями и собирали деньги в пользу пострадавших от погромов 1881-1882 годов.
Один из приволжских "геров" говорил писателю С. Ан-скому: "Вот мечтание есть в Палестинку поехать (слово "Палестинка" он произнес с особой нежностью)‚ землицу купить‚ осесть там. Да неизвестно‚ сподобит ли Господь. Час‚ говорят‚ не пришел. Не пускают еще в Палестинку-то..."
5
Из еврейской газеты (1894 год): "Русские субботники… считают себя пленниками в русском государстве‚ вздыхают и плачут по Палестине, ждут не дождутся того времени‚ когда переселятся на Святую Землю… Десять семей сектантов Астраханской губернии распродали свои хозяйства и выехали из деревень искать счастья в "Иерусалимском царстве"‚ а двадцать семей готовились последовать их примеру. Переселение не состоялось‚ так как они были возвращены начальством с дороги и водворены в места своего жительства".
С восьмидесятых годов девятнадцатого века русские крестьяне‚ склонявшиеся к иудейской вере‚ группами и поодиночке приезжали на Святую Землю. Они занимались полевыми работами и охраной еврейских поселений, некоторые из них поменяли свои фамилии: Иосиф Матвеев стал именоваться Иосиф Яакоби‚ Моисей Нечаев – Моисей Эфрони‚ Илья Протопопов – Илья Шмуэли. Новые фамилии перешли к их потомкам, которые полностью растворились в еврейском населении.
Из воспоминаний дочери агронома Х. Кальварийского (конец девятнадцатого века): "Самые крепкие хозяйства в деревнях были у них. И злаки колосились выше‚ и куры беспрерывно неслись‚ и гуси исправно жирели... А у крестьян–евреев скот порой подыхал‚ коровы не доились‚ овощи поспевали какими–то недомерками... Однажды я подслушала разговор отца с Дубровиным: "Господин Кальварийский‚ – сказал ему старый казак‚ – я научился пахать еще в чреве матери... Если вы даете кому-то ссуду на покупку семян‚ это еще не делает его крестьянином"…"
Новообращенные строго соблюдали предписания иудейской религии‚ знали наизусть многие страницы Библии. "На рассвете‚ перед началом работы‚ они произносят псалмы – с волнением‚ порой со слезами. Накладывают тфилин и талесы‚ произносят молитву‚ съедают затем кусок хлеба и принимаются за работу". Однажды в субботний день молодые люди стали стрелять в воздух; это вызвало возмущение вчерашних русских крестьян: "Как же так? Мы приехали на Святую Землю‚ чтобы без помех исполнять заповеди Всевышнего‚ а они публично оскверняют субботу!" В молитвенниках новообращенных тексты располагались в две колонки: одна на русском языке‚ другая на иврите. Насмешники говорили им: "Зачем вы молитесь по-русски? Всевышний не знает этого языка". На что они отвечали: "Когда мы читаем по-русски в левом столбце‚ Всевышний заглядывает через наше правое плечо и читает молитву на иврите".
